Красный шторм поднимается - Бонд Ларри. Страница 16

В Москве стоял жестокий мороз. По обочинам улиц высились сугробы. Небо казалось кристально синим, словно замороженным. К тому же в автомобиле не действовала система обогрева. Пока Флинн управлял машиной, его приятель читал вслух текст выступления министра. Проект договора занял девятнадцать страниц, включая ссылки. Корреспондент агентства Рейтер родился в Лондоне и свою работу начинал в качестве полицейского репортера, с тех пор объездил весь свет, выполняя задания редакции. С Флинном они впервые встретились в знаменитом сайгонском отеле «Каравелла», и вот уже добрых два десятка лет делились друг с другом виски и лентами для пишущих машинок. На русском морозе, пощипывающем щеки, они едва ли не с ностальгией вспоминали душную жару Сайгона.

— Но ведь здесь все чертовски справедливо, — с изумлением заметил Каллоуэй. Изо рта у него вместе с дыханием вырывался пар, как бы подкрепляя произносимые им слова. — Они предлагают приступить к сокращению вооружений с устранения уже давно существующих видов оружия, что позволит обеим сторонам заменить устаревшие пусковые установки и имеет своей окончательной целью довести общее число боеголовок до пяти тысяч, причем оставить это количество неизменным на протяжении пяти лет после трехлетнего периода постепенного сокращения вооружений. Отдельно предлагается приступить к переговорам о полном устранении тяжелых ракет и замене подвижными пусковыми установками, ограничив при этом годовое число испытательных запусков… — Каллоуэй перелистнул несколько страниц и быстро просмотрел остальные. — В проекте нет ни слова о ваших исследовательских работах, связанных со звездными войнами… Странно. Мне кажется, он говорил об этом в своем выступлении. Патрик, старина, это заявление, как ты только что заметил, настоящий динамит. Текст кажется настолько благоприятным для Запада, словно он написан в Вашингтоне. Понадобится несколько месяцев, чтобы уладить все технические проблемы, разумеется, но это исключительно серьезное предложение, и, я бы сказал, в высшей степени щедрое.

— Ничего о звездных войнах? — Флинн нахмурился и свернул направо. Может быть, это означает, что русским удалось добиться собственного прорыва в этой области? Надо будет запросить Вашингтон… — Да, Уилли, у нас сенсационная новость. Как ты намерен назвать свое сообщение? Ты не собираешься включить в название слово «мир»?

Каллоуэй только рассмеялся в ответ.

Американские разведывательные службы, подобно разведывательным службам во всем мире, следят за сообщениями всех телеграфных агентств. Тоуленд просматривал сообщения агентств Ассошиэйтед пресс и Рейтер раньше большинства руководителей бюро новостей и сравнивал их с вариантом, передающимся по советским линиям микроволновой связи для включения в региональные выпуски газет «Правда» и «Известия». То, как истолковывались конкретные новости в Советским Союзе, должно было продемонстрировать членам партии точку зрения их руководителей.

— Мы уже сталкивались с похожим предложением, — заметил начальник отдела, шеф Тоуленда. — В прошлый раз все сорвалось из-за вот этой проблемы мобильных пусковых установок. Они нужны обеим сторонам, но каждая из сторон опасается, что такие установки уже стоят на вооружении противоположной стороны.

— Но весь тон сообщения…

— Русские всегда испытывают эйфорию по поводу своих мирных предложений, черт побери! Ты ведь знаешь это. Боб.

— Действительно, сэр, но сейчас русские впервые заявили об одностороннем уничтожении подводных ракетоносцев с установками для запуска баллистических ракет, насколько я помню.

— Подводные лодки типа «янки» устарели.

— Ну и что? Русские никогда не уничтожают свое вооружение, устаревшее оно или нет. У них на всякий случай до сих пор хранятся в арсеналах артиллерийские орудия времен второй мировой войны. Это предложение означает нечто совершенно иное, не говоря уже о политических последствиях…

— Нас не интересует политика, мы говорим о ядерной стратегии, — проворчал в ответ начальник отдела. Будто это не одно и то же, подумал Тоуленд.

— Что ты думаешь по этому поводу, Паша?

— Товарищ генерал, нам предстоит по-настоящему напряженная работа, — ответил Алексеев. Разговор происходил в штабе Юго-Западного военного округа в Киеве. — Нашим частям требуется интенсивная боевая подготовка. За уик-энд я прочитал больше восьмидесяти докладов, поступивших из полков по состоянию боевой подготовки в наших танковых и мотострелковых дивизиях. — Прежде чем продолжить, Алексеев сделал паузу. Тактическая подготовка и обучение всегда были слабым местом Советской Армии. Ее воинские части почти целиком состояли из призывников, проходящих воинскую службу в течение двух лет, половина этого времени уходила на то, чтобы научить солдат основам боевой подготовки и владению оружием. Даже сержантами — основе любой армии еще со времен римских легионов — здесь были те же призывники, правда из наиболее способных, отобранные для обучения на специальных курсах и потерянные для армии, как только заканчивался двухлетний срок их службы. По этой причине в Советской Армии упор делался на офицеров, которые выполняли задачи, обычно поручаемые на Западе сержантам. Профессиональный офицерский корпус Советской Армии являлся ее единственной постоянной частью, на которую можно было положиться, да и то теоретически. — Дело в том, товарищ генерал, — продолжил Алексеев, — что в настоящий момент мы не знаем, каков уровень боевой подготовки наших солдат. Все полковники — командиры полков — прибегают в своих докладах к одинаковым выражениям, без малейших отклонений. Каждый из них сообщает, что поставленные задачи по боевой и политической подготовке выполнены, потрачено одно и то же количество часов, проведены необходимые политзанятия, при стрельбах выпущено одно и то же число пуль и снарядов — представляете, отклонения не превышают трех процентов! — проведены учения именно в том объеме, какой требуется. Все выглядит совершенно одинаково.

— В точном соответствии с предписаниями командования, — заметил генерал-полковник.

— Естественно. Предписания командования выполняются точно чертовски точно! Ни малейших отклонений из-за неблагоприятной погоды. Ни малейших отклонений из-за опозданий с доставкой горючего, что за последнее время не редкость. Вообще никаких отклонений. Например, 703-й мотострелковый полк весь октябрь принимал участие в сборе урожая южнее Харькова, и одновременно каким-то образом они сумели выполнить все задачи по боевой подготовке, поставленные на тот же месяц. Плохо, что нас обманывают, но ведь обманывают-то еще и глупо!

— Не может быть, чтобы все обстояло так скверно, Павел Леонидович.

— Вы считаете, товарищ генерал, что нам позволят сделать скидку на это?

Командующий округом уставился в поверхность своего письменного стола.

— Нет. Ты прав, Паша. Насколько я понимаю, ты уже подготовил план. Расскажи-ка о нем.

— Сейчас вы готовите основные направления операции по захвату мусульманских государств. Мне необходимо совершить поездку по воинским частям, чтобы заставить командиров частей должным образом проводить боевую подготовку. Если мы хотим достигнуть поставленных перед нами целей к началу наступления на Западном фронте, нужно примерно наказать тех, кто провинился больше других. Я имею в виду четырех командиров полков. Их поведение было явно и несомненно преступным. Вот имена и перечень их проступков.

— Тут и два хороших офицера, Паша, — возразил генерал-полковник, взглянув на список.

— Все эти офицеры, товарищ генерал, охраняют наше государство. Им доверено самое дорогое, что у нас есть, — его безопасность. Они нарушили свой священный долг, обманывая государство, и в результате подвергли его опасности. — Произнося это, Алексеев, подумал, что это же самое можно сказать и о многих других людях в стране как военных, так и штатских, но тут же отбросил эту мысль. У него достаточно проблем и без того.