Красный шторм поднимается - Бонд Ларри. Страница 31

Поведение капитана мигом изменилось. Грузчик, пьющий на работе — да еще в Кремле!

— Уезжайте, быстро! — резко бросил он.

— До свиданья, товарищ капитан. — Водитель поднялся в кабину грузовика и поехал к воротам. Им пришлось остановиться у тех же контрольно-пропускных пунктов, но документы по-прежнему были в порядке.

Выехав из Кремля, грузовик свернул на проспект Маркса и направился по нему до штаб-квартиры КГБ, расположенной на площади Дзержинского, в доме номер два.

— Где дети?

— Спят. — Марта Тоуленд обняла мужа. На ней было одето что-то прозрачное и привлекательное. — Они плавали у меня весь день, и им очень хотелось спать. — Шаловливая улыбка. Боб вспомнил, когда впервые увидел эту улыбку, на Сансет-Бич, в Оаху. Она несла тогда доску для серфинга и была в бикини. Марта по-прежнему любила воду, и бикини все еще хорошо смотрелось на ее красивой фигуре.

— Чувствую, это детали хорошо обдуманного плана.

— У тебя подозрительность профессионального шпиона -Марта прошла в кухню и вернулась с бутылкой красного вина и двумя бокалами. — Почему бы тебе не принять сейчас горячий душ и немного не отдохнуть. А после этого мы могли бы расслабиться.

Предложение звучало крайне заманчиво, а то, что последовало дальше, более чем не разочаровало.

Глава 10 Вспомни, вспомни

Тоуленд проснулся от пронзительного телефонного звонка в темноте. Он все еще чувствовал легкий дурман после продолжительного переезда из Норфолка и бутылки вина. Понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что происходит. Его первым разумным действием был взгляд на светящийся циферблат часов — 2.11. Два часа утра! — подумал он, уверенный, что звонит какой-то шутник или просто ошиблись номером. Он поднял трубку.

— Слушаю, — мрачно проворчал Боб.

— Капитан-лейтенанта Тоуленда, пожалуйста.

— Это я.

— Говорит дежурный офицер разведывательного управления Атлантического флота, — послышался бесстрастный голос. — Вам приказано немедленно вернуться в штаб. Прошу подтвердить получение приказа, капитан.

— Вернуться в Норфолк. Понял. — Боб инстинктивно сел на кровати и опустил босые ноги на пол.

— Действуйте, капитан. — Щелчок и связь прервалась.

— В чем дело, милый? — спросила Марта.

— Мне приказано немедленно вернуться в Норфолк.

— Когда?

— Прямо сейчас. — Сон как рукой сняло, и Марта Тоуленд села в кровати. Простыня соскользнула с ее груди, и лунный свет из окна залил ее тело бледным бесплотным сиянием.

— Но ведь ты только что приехал!

— Разве я не знаю этого? — Боб встал и с трудом направился к ванной. Он понимал, нужно принять душ и выпить кофе, чтобы добраться до Норфолка живым. Когда десять минут спустя он вернулся в спальню, продолжая намыливать лицо, то увидел, что жена включила телевизор — по кабельному каналу Си-эн-эн передавали новости.

— Боб, послушай, только…

— Это Рич Садлер, я веду прямую передачу из Кремля, — говорил репортер в синем блейзере. За его спиной Тоуленд видел угрюмые каменные стены древней цитадели, укрепленной еще Иваном Грозным. Теперь здесь патрулировали вооруженные солдаты в маскировочных комбинезонах. Боб положил баллончик на столик и подошел поближе к телевизору. Происходило что-то весьма странное. Присутствие целой роты вооруженных солдат в Кремле могло означать что угодно, но все это никак не настраивало на оптимистический лад. — Здесь, в Московском Кремле, в здании Совета Министров, только что произошел взрыв. Этим утром примерно в половине десятого по московскому времени, когда я готовил репортаж меньше чем в полумиле отсюда, мы с удивлением услышали грохот, который донесся со стороны…

— Рич, это говорит Дайон Макги, ведущая программы новостей. — Изображение Садлера и Кремля отодвинулось на задний план, и на экране появилась привлекательная темнокожая девушка, ведущая программу ночных новостей Си-эн-эн. — Я полагаю, что в то время тебя сопровождали сотрудники советской службы безопасности. Какой была их реакция?

— Видишь ли, Дайон, мы можем показать это, если ты подождешь минуту, пока мои техники включат запись. Я… — Он плотно прижал наушники к голове. — Вот, Дайон, начинаем передачу…

Записанное на пленку изображение появилось на экране, вытеснив прямую передачу. Оно было застывшим на паузе. Садлер замер указывающим на что-то, скорее всего на ту часть кремлевской стены, где хоронят прах видных государственных и партийных деятелей, подумал Тоуленд. И тут же фигуры на экране начали двигаться.

Когда громовой раскат взрыва прокатился по всей площади, Садлер вздрогнул и почти сразу повернулся. Оператор, повинуясь профессиональному инстинкту, мгновенно взглянул в сторону звука, и после секундного колебания телевизионная камера замерла на столбе дыма и пыли, поднимающемся в небо со стороны соседнего здания. В следующее мгновение изображение места катастрофы разрослось благодаря электронному увеличению. Рухнули наружные стены трех этажей, и камера следила за падением большого письменного стола, который свалился с наклонившегося бетонного перекрытия между этажами, которое удержала на месте искореженная взрывом стальная арматура. Затем объектив камеры опустился до уровня улицы, и в поле зрения оказалось неподвижно лежащее на мостовой тело, а рядом, по-видимому, еще одно — вместе с вереницей автомобилей, раздавленных рухнувшими на них обломками здания.

В следующее мгновение площадь наполнилась множеством одетых в армейскую форму людей, которые бежали к месту взрыва, примчался первый служебный автомобиль. И тут же какая-то темная фигура человека в мундире закрыла рукой объектив камеры. На этом видеолента остановилась, и на экране снова возникло лицо Рича Садлера с надписью «прямая передача» в нижнем левом углу.

— В этот момент капитан милиции, сопровождавший нас — милиция в Советском Союзе — нечто вроде федеральной полиции в США, — заставил прекратить съемку и конфисковал нашу видеокассету. Нам не позволили снимать пожарные машины и сотни вооруженных солдат, прибывших к месту взрыва и оцепивших сейчас весь район. Однако нам только что вернули видеокассету, и мы смогли передать сделанные нами кадры разрушенного здания в прямом эфире, после того как там потушили начавшийся пожар.

Честно говоря, я не виню капитана милиции — на какое-то время ситуация вышла из-под контроля и возникла паника.

— Тебе кто-нибудь угрожал, Рич? Я хочу сказать, может быть, они вели себя так, словно думали, что вы… Садлер выразительно покачал головой.

— Ничуть, Дайон. Более того, у меня возникло впечатление, что они в первую очередь беспокоились о нашей безопасности. Помимо капитана милиции, сейчас рядом с нами находится отделение солдат Советской Армии, и их офицер подчеркнуто вежливо объяснил нам, что получил указание защищать нас, а не угрожать. Нам не разрешили приблизиться к месту взрыва и, разумеется, не позволили покинуть площадь, но мы и сами не уехали бы отсюда. Видеокассету вернули несколько минут назад и сообщили, что разрешают вести прямой репортаж. — Теперь в поле зрения телевизионной камеры виднелось разрушенное здание. — Как видите, здесь все еще находятся примерно пятьсот пожарных, сотрудников МВД и сотрудников службы безопасности, разыскивающих среди обломков тела погибших. Справа от нас расположилась съемочная группа московского телевидения, занимающаяся тем же, чем и мы — Тоуленд внимательно всмотрелся в изображение на экране. Единственное тело, которое он видел, казалось очень маленьким, но это, возможно, объяснялось, расстоянием и углом съемки.

— Дайон, мы стали свидетелями того, что, по-видимому, можно назвать первым крупным террористическим актом в истории Советского Союза…

— С того момента, как террористы сами захватили там власть, — фыркнул Тоуленд.

— Нам точно известно — по крайней мере так нам сообщили, — что взрыв бомбы произошел в здании Совета Министров. Русские не сомневаются, что там была подложена бомба, это не могло явиться следствием какого-то несчастного случая. Кроме того, мы знаем, что погибли три человека, может быть, больше, и ранено от сорока до пятидесяти. Однако самым интересным является то, что примерно в это время в здании должно было состояться заседание Политбюро.