Красный шторм поднимается - Бонд Ларри. Страница 67

— О'кей. — Эдварде повернул ручку настройки частоты на заранее установленный канал и нажал кнопку «Передача».

— Всем, кто слышит меня на этой частоте, говорит лейтенант ВВС США Майк Эдварде. Я веду передачу из Исландии, прием. — Ответом было молчание. Эдварде снова прочитал инструкцию, чтобы убедиться, что не допустил ошибки, и передал вызов еще три раза.

— Тот, кто говорит на этой частоте, назовите себя, прием, — внезапно услышал он.

— Эдварде, Майкл Д., лейтенант, ВВС США, личный номер 328-61-4030. Я офицер-метеоролог 57-го авиакрыла истребителей-перехватчиков в Кефлавике. С кем я говорю? Прием.

— Если ты не знаешь этого, приятель, тебе нечего делать на этой частоте. Все, отключайся, этот канал нужен нам для работы, — послышался холодный голос. Эдварде уставился на рацию, едва сдерживая ярость, и наконец взорвался.

— Слушай, мудак! Парень, которому поручена связь по этому передатчику, погиб, и больше никого, кроме меня, у тебя нет. Семь часов назад авиабаза в Кефлавике захвачена русским морским и воздушным десантом. Повсюду солдаты противника, сейчас в гавань Хафнарфьердура входит русский транспортный корабль, а ты занимаешься идиотскими играми! Вот что, мистер, берись за дело. Прием!

— Вас поняли. Ждите. Нам нужно проверить, кто вы на самом деле. — Никаких признаков раскаяния.

— Черт побери, эта штука работает на батарейках. Вы что, хотите, чтобы я разрядил их, ожидая, пока вы проверите кадровые вопросы?

Из динамика донесся другой голос:

— Эдварде, с вами говорит старший офицер связи. Отключайтесь немедленно. Вас могут засечь. Мы проверим, кто вы, и снова свяжемся с вами ровно через тридцать минут. Понятно? Прием.

Вот это уже больше походило на разумный подход. Эдварде посмотрел на часы.

— Понял вас. Вернусь на связь через тридцать минут. Конец связи. — Лейтенант выключил рацию. — Пошли отсюда. Может быть, нас и вправду сумели засечь. — По крайней мере хорошо было уже то, что сеанс связи продолжался меньше двух минут и теперь они уходили с места передачи.

— Сарж, давайте направимся к этой высоте 152. Оттуда у нас будет хороший обзор, и по пути мы пересечем ручей.

— Это горячий ручей, сэр, сернистые воды. Лучше не пить это дерьмо — надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

— Как вам угодно. — Эдварде надел лямки рации и потрусил вверх по склону. Однажды, еще мальчишкой, ему пришлось сообщить полиции о замеченном пожаре. Тогда ему поверили. Почему не поверят сейчас?

Харин понимал, что сейчас он завершает работу, начатую американцами. Он вел свой корабль в гавань Хафнарфьердура на скорости восемнадцать узлов — это было более чем безрассудно. Дно здесь было не песчаным, а скалистым, и потому столкновение с мелью означало просто разорванное днище. Но налета американских истребителей капитан боялся куда больше; он не сомневался, что эскадрилья истребителей с бомбами и ракетами на борту направлялась сейчас в сторону его корабля, чтобы отнять у него успех, к которому он стремился всю жизнь.

— Прямо руля! — скомандовал он.

— Руль прямо, — отрепетовал рулевой. Несколько минут назад капитану сообщили, что его старший помощник мертв — умер от ран, полученных во время первого налета.

Его лучший рулевой с мучительными стонами погиб у него на глазах вместе с другими опытными членами команды. Остался всего один офицер, который мог взять пеленги на береговые объекты, чтобы определить местоположение корабля. Но Харин уже видел причал и решил положиться на собственный опыт и морской глазомер.

— Средний ход, — приказал он. Рулевой тут же передал распоряжение капитана по машинному телеграфу.

— Право на борт. — Харин следил за тем, как нос корабля начал медленно поворачиваться направо. Он стоял в центре рулевой рубки, направляя гюйс-шток на причал. В команде не осталось никого, кто мог бы закрепить швартовы. Вряд ли солдаты смогут справиться с этой задачей.

Корабль коснулся дна залива. Харин упал на палубу и громко выругался от боли и ярости. Он допустил ошибку в расчетах. «Фучик» задрожал всем корпусом, скользя по скалистому дну. У капитана не было времени взглянуть на карту и проверить глубины. С началом отлива поток воды, которая хлынет в море, превратит швартовку огромного Корабля в невероятный кошмар.

— Прямо руля! — Через минуту корабль снова был полностью на плаву. Капитан не обращал внимания на тревожные гудки, которые свидетельствовали о том, что днище «Фучика» пробито или швы корпуса от удара разошлись еще больше. Теперь это не имело значения — причал был всего в тысяче метров, массивное сооружение из гранитных камней. — Стоп машины!

Корабль двигался вперед слишком быстро, чтобы успеть остановиться. Солдаты на причале поняли это и стали медленно отступать от края, опасаясь, что причал рухнет, когда корабль врежется в него. Харин мрачно усмехнулся. Ну конечно, где им принимать швартовы. Восемьсот метров.

— Полный назад!

Шестьсот метров. Корпус корабля задрожал от усилий машины замедлить его ход. «Фучик» шел к причалу под углом в тридцать градусов со скоростью восемь узлов. Харин подошел к переговорной трубе, связывающей рубку с машинным отделением.

— По моей команде остановить машины, включить противопожарную систему и немедленно покинуть машинное отделение.

— Что вы собираетесь предпринять? — спросил генерал.

— Мы не можем ошвартоваться у причала, — коротко ответил Харин. — Ваши солдаты не умеют обращаться с тросами, а моя палубная команда почти вся погибла. — Место, выбранное капитаном у причала, имело глубину ровно на полметра меньше осадки корабля. Он снова подошел к переговорной трубе:

— Действуйте, ребята!

В глубине корабля старший механик отдал приказ. Механик выключил дизели и бросился к аварийному трапу. Стармех рванул ручку включения противопожарной спринклерной системы и последовал за механиком, предварительно сосчитав машинистов, покидающих отсек, чтобы убедиться, что в машинном отделении никто не остался.

— Право на борт!

Через минуту носовая скула «Юлиуса Фучика» коснулась причала на скорости пять узлов. Борт смялся, как бумажный, весь корабль отбросило вправо, и посыпался дождь искр. Силой удара пробило днище, и в трюм хлынула вода. Мгновенно нижние палубы оказались затопленными, и «Фучик» осел на дно всего на пару футов ниже уровня причала. Корабль капитана Харина никогда больше не поплывет по морям, но сейчас он выполнил свое предназначение.

Харин жестом подозвал к себе генерала:

— Мои люди спустят на воду буксирные катера, что находятся в кормовых отсеках. Передайте им, чтобы они поместили баржи между кормой и концом пирса. Вам покажут, как правильно ошвартовать баржи, чтобы их не унесло в море. Затем используйте свое мостовое снаряжение и погрузите машины с подъемника на баржи, а с барж на причал.

— Мы справимся с этим. А теперь, товарищ капитан, вы отправитесь в госпиталь. Я не потерплю дальнейших споров. — Генерал сделал знак своему ординарцу и вдвоем они помоги Харину спуститься вниз. Может быть, его еще удастся спасти, подумал генерал.

— Вам удалось выяснить, кто я такой? — раздраженно спросил Эдварде. Помимо всего прочего его выводило из себя то, что приходилось ждать четверть секунды, пока слова достигнут спутника и вернутся обратно.

— Да, удалось. Дело, однако, заключается в следующем: откуда мы знаем, что это действительно вы? — У офицера связи в руке был телекс, подтверждающий, что лейтенант Майкл Д. Эдварде действительно служил офицером-метеорологом при 57-й эскадрильи истребителей-перехватчиков в Исландии. Впрочем, эту информацию легко могли заполучить русские еще до начала атаки.

— Слушай, кретин, сейчас я сижу на высоте 152 к востоку от Хафнарфьердура, понимаешь? Вокруг летает русский вертолет, и чертовски большой корабль только что ошвартовался у причала в гавани. Из-за слишком большого расстояния я не вижу флага, но очень сомневаюсь, что этот сукин сын пришел из Нью-Йорка. Русские захватили остров. Они разбомбили Кефлавик, повсюду их солдаты.