Шекспир, рассказанный детям - Лэм Чарльз. Страница 5

Отелло

с

г

¦\

развлекал Отелло, который был по своей натуре скорее молчаливым. Серьезные люди часто любят веселых и беззаботных, так как их беспечная беседа заставляет забывать неприятности и заботы. Кассио и Дездемона продолжали болтать и смеяться, как бывало раньше, когда Кассио ухаживал за ней по поручению влюбленного мавра.

Отелло повысил Кассио по службе и произвел его в лейтенанты. Он возлагал на Кассио большие надежды. Это повышение очень обидело Яго — старшего офицера, который сам рассчитывал на отличие, предоставленное теперь Кассио. Яго, конечно, находил, что он гораздо больше заслуживал чина лейтенанта. Ведь Кассио, по его мнению, умел только вращаться в дамском обществе и обладал такими же смутными понятиями о войне и о командовании войском, как какая-нибудь девчонка. Яго возненавидел Кассио и Отелло. В душе его разгорелась непримиримая злоба, и он намеревался жестоко отомстить Кассио, мавру и Дездемоне: решил приготовить всем им общую гибель.

Яго хорошо изучил человеческую душу. Он знал, что из всех душевных страданий самые ужасные — муки ревности. И он задался целью пробудить в Отелло ревность к Кассио. Яго был уверен, что это чувство погубит и Кассио, и Отелло... Впрочем, погибнут ли оба или только один из них — это уже не имело особого значения . для Яго.

Прибытие генерала и его супруги на Кипр, а также известие о погибших турецких кораблях привело жителей острова в праздничное настроение. Все радовались и веселились. Вино лилось ручьями, кубок переходил из рук в руки, и всюду

/ ^ ч

пили за здоровье черного Отелло и златокудрой Дездемоны.

Всю эту ночь Кассио начальствовал над караулом. Отелло поручил ему держать солдат в границах веселья и не допускать беспорядков, которые могли бы напугать жителей острова и враждебно настроить их против новоприбывших солдат. В ту же ночь Яго приступил к выполнению своего плана. Он заговорил с Кассио о генерале и его красавице супруге, потом он стал незаметно угощать Кассио вином. Сперва Кассио отказывался, но под конец, уступая любезной настойчивости Яго, выпивал кубок за кубком. А Яго подзадоривал его и пел веселые песни. Кассио разошелся окончательно. Он на все лады восхвалял Дездемону, пил за ее здоровье и уверял, что она прекраснейшая женщина в мире. Наконец он совсем охмелел и из-за какого-то пустяка вступил в пререкания с одним юношей, которого Яго заранее подговорил поспорить с Кассио. Пререкание перешло в драку, и при этом некий доблестный офицер, по имени Монтано, пытавшийся успокоить драчунов, был ранен в схватке. Шум все усиливался, пока не ударили в набат по приказанию того же Яго, виновника всего беспорядка. Между тем подобная мера принималась лишь в случае восстания, а вовсе не по поводу ничтожной драки между подвыпившими офицерами. На шум набата явился Отелло, наскоро одевшийся. Он стал спрашивать Кассио о причинах тревоги. Кассио успел немного отрезветь, но ничего не мог ответить, так как от стыда не владел языком своим. А Яго, притворяясь, будто ему очень тяжело обвинять Кассио и будто он делает это, только уступая настояниям Отелло, рассказал все

j

СНУ

Шекспир, рассказанный детям - _14.jpg

как было, стараясь, конечно, выгородить самого себя. Он сделал вид, что желает смягчить вину Кассио, но в то же время усугублял его виновность. Сам же Кассио ничего не возражал, так как все еще находился под влиянием вина. Отелло, всегда строго соблюдавший дисциплину, был вынужден лишить Кассио звания лейтенанта.

Замысел Яго вполне удался. Он прогнал своего соперника с места и уничтожил его. Однако Яго не удовольствовался этим и сумел еще лучше использовать злополучную ночь.

Несчастье совершенно отрезвило Кассио, и он стал жаловаться своему коварному другу Яго на то, что теперь он погиб окончательно. Говорил, что он не может даже идти к генералу и молить о прощении. Ведь Отелло назовет его в ответ пьяницей. Кассио повторял, что презирает себя самого. Яго прикинулся его другом, делал вид, будто сочувствует Кассио, и стал успокаивать его. Уверял, что напиться один раз — не беда. Ото могло случиться и с ним, Яго, и со всяким другим. Не стоит горевать об этом и терять напрасно время, лучше уладить как-нибудь дело. Жена Отелло решает все дела и имеет огромное влияние на генерала. А потому проще всего обратиться к ней и попросить ее заступничества перед мужем. Она добрая и любезная и, наверное, согласится исполнить просьбу Кассио, постарается восстановить прежние отношения между Отелло и им. Кончится тем, что друзья не только помирятся, а даже привяжутся друг к другу сильнее прежнего.

Совет Яго был, несомненно, хороший, если бы он только был дан по доброму побуждению. Но будущее показало, что это было не так.

Кассио последовал совету Яго и обратился к

Дездемоне с просьбой походатайствовать за него перед Отелло. Дездемона с готовностью согласилась оказать помощь Кассио. Она, не теряя времени, поговорила с Отелло о Кассио, и Отелло не мог противостоять ей. Но он всетаки просил жену не слишком торопиться, так как нехорошо слишком быстро прощать провинившегося. Однако Дездемона настаивала на своем. Она убеждала простить Кассио вечером же или, в крайнем случае, на следующее утро и уверяла Отелло, что Кассио искренно раскаивается и не заслуживает столь строгого наказания. Так как Отелло все еще колебался, то Дездемона воскликнула:

— Как! Ты заставляешь меня так долго просить за Кассио? За того самого Микеля Кассио, которого ты всегда привозил с собой, когда добивался моей любви, и который заступался за тебя каждый раз, когда я недостаточно хорошо отзывалась о тебе! Мне кажется, что просьба моя — сущие пустяки. И если бы я вздумала испытать силу твоей любви, то, конечно, попросила бы тебя о чем-нибудь более серьезном. -

Отелло не мог ни в чем отказать такой просительнице. Он наконец дал ей слово сменить гнев на милость, но лишь обдумать предварительно все дело.

Тут надо заметить, что в ту минуту, когда Отелло и Яго входили в комнату, где находилась Дездемона, Кассио, только что просивший ее о заступничестве, как раз выходил в противоположную дверь. Коварный Яго промолвил как бы про себя: «Мне это не нравится...» Сперва Отелло не обратил внимания на его слова, так как сейчас же вступил в разговор с женой. Но позже он вспомнил об этом. Между тем когда Дездемона вышла,

Яго, как бы из простого любопытства, спросил у Отелло: знал ли Микель Кассио о любви Отелло к Дездемоне до женитьбы генерала? Генерал ответил утвердительно и прибавил, что Кассио часто служил посредником между ним и Дездемоной. Яго нахмурил брови, как будто его озарила ужасная мысль, и воскликнул: «Неужели?» Тут Отелло вспомнил слова Яго, произнесенные им при виде Кассио, выходившего от Дездемоны. Считая Яго человеком справедливым, честным и преданным, Отелло стал вдумываться в скрытое значение его слов. Он попросил Яго откровенно высказать свои подозрения, не стесняясь ничем.

— Как изложить мне пред вами все мои мысли? — ответил Яго.— Предположите, что я ошибаюсь и что мысли мои отвратительны... Но укажите мне то священное место, куда бы не могло проникнуть ничто грязное!

Таким образом, Яго заронил в душу Отелло яд сомнения. Он сказал, что было бы очень досадно, если бы Отелло придал слишком много значения мимолетному подозрению. И тут же посоветовал генералу не расспрашивать больше его, Яго... Ибо нельзя лишать хорошего человека доброго имени, не имея на то достаточных оснований.

Любопытство Отелло было доведено такими намеками до крайности. А Яго разыгрывал преданного друга и предупреждал, между прочим, генерала, чтобы тот остерегался ревности.

— Я знаю,— сказал Отелло,— что моя жена красива, что она любит общество и развлечения, что она развязна в разговоре, часто поет, хорошо танцует и играет... Но я непоколебимо верю в честность Дездемоны, и разубедить меня в ней можно только явными доказательствами.