Жизнь зовет. Честное комсомольское - Кузнецова (Маркова) Агния Александровна. Страница 17

Комбайн останавливается. Дяди Феди о чем-то долго совещаются, поглядывают ка поля, на небо. Затем дядя Федя маленький выводит комбайн ка голое поле, на дорогу и поворачивает к селу.

А снег падает и падает, будто назло людям пытаясь закутать мягким холодным покровом своим всю землю.

По селу к МТС двигаются картофелеуборочные машины, комбайны, тракторы. Машины, работавшие ка дальних полях, так и стоят там среди снежных просторов, в ожидании хорошего дня.

Комбайн дяди Феди маленького идет по белым улицам села, входит в широкие ворота двора МТС, обнесенного высоким новым забором. Он проходит мимо каменных построек мастерских и гаражей, влезает под навес и останавливается.

— Ну, наработались! — спускаясь на землю, говорит дядя Федя большой. — Хочешь не хочешь — отдыхай. И откуда его прорвало, окаянного! — с недоумением разводит он руками, глядя на снег.

А тот валит и валит крупными мокрыми хлопьями.

Около комбайна появляется Ваня.

— Что, Тихон, не успел поработать на моем месте? — оживленно спрашивает он товарища.

— Два раза вилами взмахнул — и снег пошел, — говорит Тихон, отряхивая одежду.

По глазам, по голосу его чувствуется, что он не очень расстроен случившимся. «Опять соберутся сельские ребята, организуем оркестр», — думает Тихон.

Ваня подходит к Павлу, поднимает руку к его глазам.

— Смотри! — шепотом говорит он и показывает ему рукав телогрейки. — Смотри скорее, а то растают.

На черном рукаве лежит несколько прозрачных снежных звездочек.

— И откуда такая красота берется на свете? Будто сделал их мастер необычайно тонких художественных изделий! — мечтательно говорит Ваня и долго глядит ка рукав. Звездочки давно уже растаяли, не оставив даже мокрого следа.

Павел не отвечает Ване.

— Дядя Федя, а что же дальше? — спрашивает он.

Дядя Федя большой опять с недоумением разводит руками. А дядя Федя маленький возится у открытого мотора. Он упорно молчит. Павел заметил, что молчит он только тогда, когда бывает чем-то расстроен.

Павлу хочется спросить: «А не погибнет пшеница?» Он видел, как жалко склонились под снегом колосья. Но дядя Федя не в духе. «Спрошу потом», — думает Павел.

— Давайте, ребята, очищать машину от снега! — командует дядя Федя большой. — Вон там в углу венички.

Из вороха веников Ваня берет три. Серый тающий снег летит ка землю, очищаются соломокопнитель и комбайн. Дядя Федя маленький с тряпкой в руке обходит комбайн, оглядывает его.

— Ну, ребята, как в поле идти — клич кликну! — говорит он. — А теперь можно расходиться.

Ваня знает, что завтра школьники покидают колхоз, но он видит, с каким увлечением работает Павел, и не торопится сообщать ему эту новость.

Ребята прощаются с дядями Федями, медленно идут по двору МТС, заглядывая в гаражи и в мастерские, напоминающие цехи заводов. Гаражи почти пусты. В мастерских шумно и весело: стучат молотки, шумят электросварочные аппараты, разбрасывая вокруг ослепительные искры.

Павел, Ваня и Тихон идут в клуб. Дорогой Ваня говорит товарищам:

— Убрали весь картофельный массив — сто двадцать гектаров. — И, поглядывая ка Павла, он словно виновато сообщает: — Завтра покидаем это снежное королевство и снова за парту — зубрить науки.

Тихон восторженно выбивает чечетку на тающем снегу. А Павел опускает голову и молчит. Ему жалко уезжать из колхоза. Хотя он немножко и соскучился по матери, ко ему хочется подольше побыть около сельскохозяйственных машин, мастерских МТС, среди таких людей, как председатель и дяди Феди.

Глава пятая

1

Павел идет по снегу, мимо магазина, школы, заглядывает в окна новых домов переселенцев, приехавших веской из центральных областей страны. Он останавливается у ворот небольшого дома с веселыми светло-зелеными ставнями. Здесь живет дядя Федя маленький.

Павел заходит во двор. На него с ожесточением лает черный пес и мечется на цепи. Двор небольшой, но чистый и уютный. Справа — дом. Прямо — коровник, над ним сеновал. За коровником березовый плетень и калитка в огород. Забор, отделяющий соседнюю усадьбу, закрыт высокой поленницей дров.

Павел поднимается ка крашеное крыльцо, открывает дверь в сени. Но в это время до него доносится скрип открывающейся калитки и знакомый крик:

— Эй, Павел!

Из огорода выходит дядя Федя маленький. На голове у него полотенце. Лицо ярко-красное, усеянное каплями пота. В руках таз и разбухшая от воды мочалка.

— Мы уезжаем завтра утром, — говорит Павел.

Я пришел попрощаться.

— Хорошо, что пришел! — ¹ Дядя Федя открывает дверь и приглашает Павла зайти.

В доме прежде всего ощущается тепло, от которого отвык Павел за эти дни. В прихожей просторно, даже пусто. Стол, накрытый клеенкой, голубая скамейка у окон и русская печь, покрашенная такой же голубой краской, с занавеской у плиты. Но горница поражает Павла. Он не ожидал в этом маленьком сельском доме увидеть бархатные дорожки на полу, мягкие стулья и диван, зеркальный шифоньер и кровати с никелированными спинками.

Два белоголовых мальчугана, прекратив игру в кубики, с любопытством глядят на Павла большими отцовскими глазами.

Дядя Федя усаживает Павла на стул, и тот, смущаясь, косится на свои ноги, оставляющие следы на чистом желтом полу, Дядя Федя вытирает полотенцем лицо, голову, шею и садится около Павла:

— Значит, завтра покидаешь нас? Ну, желаю тебе учиться так же хорошо, как работал. Будет возможность — приезжай. Тепло-то на душе к нашему колхозу останется?

— Останется, дядя Федя. Буду помнить и работу «в ночную» и вашего «стального коня». Привык. Уезжать жалко…

— То-то же! — улыбается дядя Федя. — Труд-то наш здорово затягивает. Еще, того гляди, школу кончишь, да и к нам?

— Может, и к вам, дядя Федя. Я комбайном интересуюсь. Машина интересная, и вокруг такое приволье…

— Вот и хорошо! Поработаешь, поймешь все до тонкостей, а там и в какой-нибудь машиностроительный институт поступишь, — советует дядя Федя. — Стеша! Стеша! — кричит он, услышав в сенях шаги жены. — Давай чаевать. Гость у меня!

В дверях показалась румяная, миловидная женщина.

Павел смущается еще больше:

— Мне надо идти, дядя Федя, ребята ждут…

— Ну, коли так — иди. — Дядя Федя провожает его до крыльца, крепко жмет руку и прикрикивает на лающую собаку: — Цыц, дура!

Несколько минут Павел стоит у ворот дома, потом несмело переходит дорогу и направляется во двор с надписью «Правление колхоза „Красный Октябрь“». У крыльца стоят два мотоцикла и коричневая «Победа». Павел робко поднимается на крыльцо, входит в небольшую прихожую, заставленную стульями. Около открытой двери громко разговаривают две женщины. Из комнаты доносятся голоса, стук пишущей машинки, щелканье счетов. Дверь в другую комнату, с надписью «Председатель колхоза», закрыта.

Павел садится на стул и думает: «Зачем я пришел сюда?»

Женщины проходят в шумную комнату. Павел остается один. Он подходит к закрытой двери и дотрагивается до ручки. С легким скрипом дверь открывается. Павел испуганно закрывает дверь, ко успевает увидеть за столом председателя. В военном кителе он кажется моложе, строже и красивее. Председатель что-то читает, склонив черную, с проседью голову, и его кожаные руки спокойно лежат на столе.

Павел слышит голос председателя: «Войдите!», но тут же, не оглядываясь, выбегает на улицу.

2

Погода изменится! Об этом первыми заговорили колхозные старики, залегшие на старинные русские печи, чтобы теплом унять боль в поясницах, в натруженных за долгую жизнь ногах и руках.

Вечером радио извещает о погоде на завтра: осадков нет, температура воздуха 14 градусов тепла.

К утру меняется направление ветра. Теплое дыхание его с удивительным проворством сгоняет снег, сушит землю, поднимает полегшие хлеба.

И притихший в напряженном ожидании колхоз оживает.