Там, вдали, за рекой (с илл.) - Коринец Юрий Иосифович. Страница 5

Я долго ходил по Мамонтовке, ходил по берегу Учи и даже нашёл тот холмик, под которым мы с дядей разводили костёр. Только баньки я не нашёл, там должна была стоять деревянная банька, наполовину в воде, на столбах. А может быть, это было в другом месте?..

…Мы выехали из Москвы ночью и рано утром пришли на берег Учи, к маленькой деревянной бане, стоявшей наполовину в воде, на столбах.

Я первый сбрасываю рюкзак на белую от инея траву. Потом я снимаю рюкзаки с Ханга и Чанга. У них тоже были маленькие рюкзаки. Они носятся по берегу как угорелые. От радости. Я тоже прыгаю на траве от радости, и мои новые сапожки сразу становятся мокрыми. Солнца ещё нет, но уже светло. Вокруг так красиво! Всё в тумане. Туман такой сильный, что противоположного берега Учи совсем не видно. Вдалеке туман стоит сплошной стеной, а вблизи он всё время шевелится, дышит, перемещается косматыми струями. Уча дымится. Кажется, что в реке горит невидимый огонь и дым от него поднимается из воды в небо. Иногда в разрывах тумана появляются то травяной холмик, то ивовый кустик, которые плавают в воздухе. Река бесконечна. Мы стоим на краю света, за которым уже нет ничего, кроме этой реки.

— Мы-ы на кра-ю све-ета! Мы на краю све-ета! — пою я, приплясывая на скользкой траве, а вокруг меня пляшут Ханг и Чанг.

Потом мы вытаскиваем из рюкзаков вещи и раскладываем их на берегу, подстелив большую клеёнку. Палатку мы тоже вытаскиваем и устанавливаем её на берегу. Устанавливает палатку дядя, а папа, мама и я помогаем. Потом я с дядей иду за глиной. Это очень важное дело!

Неподалёку от воды находим мы небольшой глинистый обрывчик, набираем мешочек глины и возвращаемся к палатке. Дядя готовит подкормку для рыбы. Он достаёт из палатки кусок фанеры и огромную коробку из-под леденцов, с пробитыми в крышке дырочками, — в коробке хранятся длинные толстые черви. Они называются выползками; дядя накопал их в нашем скверике в Москве. Мы берём червей горстями, кладём их на фанеру и рубим специальной железной тяпкой на мелкие кусочки. Это жаркое для рыбы, «беф-строганов», как говорил дядя. Мама всегда уходила, когда мы готовили «беф-строганов» для рыбы, — она не могла этого видеть. А мы с папой помогали дяде.

Нарубив червей, мы перемешиваем их с глиняным тестом и лепим пироги. Потом мы лепим пироги с кашей — с перловкой и с гречкой. Кашу дядя тоже специально приготовил в Москве. А ещё дядя привёз мешочек пареной пшеницы, но из неё мы не делаем пироги — она нужна для насадки. Но это не всё! Ещё у дяди есть хлеб, белый и чёрный, перемятый на анисовом масле с ватой, — чтобы он лучше пахнул и лучше держался на крючке: если он без ваты, он быстро размокает в воде и слезает с крючка, а с волокнами ваты он держится крепко. Ещё у дяди есть мотыль — мелкие тоненькие красные червячки с чёрными головками, такие блестящие, как будто они покрыты лаком. Вот сколько вкусных вещей приготовил дядя для рыбы! Ещё бы — я же вам говорил, что мой дядя был замечательным рыболовом! Дядя всегда тщательно готовился к каждой рыбалке. Поэтому он всегда ловил много рыбы.

Закончив стряпать, мы отходим вниз по течению и спускаемся к воде между ивовыми кустиками. Наша палатка, мама, Ханг и Чанг исчезают в тумане. Теперь мы одни. Мы видим только ивовые кустики, траву под ногами и тёмную, дымящуюся воду. Даже друг друга мы плохо видим — такой сильный туман.

Дядя знает, что выше нас на реке перекат, узкое место — там можно перейти речку вброд, — а здесь глубокое место с ровным и тихим течением. Здесь мы и открываем «рыбью столовую» — забрасываем в речку пироги с кашей и «беф-строганами». Но и это ещё не всё!

После всего этого дядя начинает читать заклинание. Дядя всегда читал заклинание перед началом рыбалки.

Дядя присаживается на корточки перед водой, держа в руках длинную удочку. Мы с папой тоже садимся на корточки позади дяди, с удочками в руках.

Вокруг тихо-тихо. Только ивовые кустики едва шелестят острыми серебристыми листиками да вдали, за рекой, в тумане, щёлкает соловей. Потому что весна…

Дядя начинает своё заклинание торжественно, тихим гортанным голосом. А мы повторяем за ним шёпотом.

Слушайте, я открываю вам секрет своего дяди! Великий секрет великого рыболова!

Дядя начинает:

— «…Да поведай разной рыбе…» — повторяем мы с папой.

— «…Угощу я пирожком!» — повторяем мы.

— «…Густерочка-густера!» — повторяем мы.

— «…Я развею твою грусть!» — повторяем мы.

— «…Мы-то знаем, что ты вещь!» — повторяем мы.

— «…Ждёт великий рыболов!» — повторяем мы.

После этого дядя встаёт и первый закидывает свою удочку. Я тоже закидываю свою удочку. И папа закидывает свою удочку.

Мы стоим на некотором расстоянии друг от друга, так, чтобы не мешать друг другу во время забросов, чтобы не зацепиться лесками. Потому что мы всё время вытаскиваем и снова забрасываем свои удочки. Мы ловим в проводку. Это очень ответственная ловля. Не каждый умеет ловить в проводку! А я умею! Меня научил дядя.

Я закидываю снасть немного выше себя по течению, подальше от берега. А иногда и не подальше от берега — это смотря по тому, как скажет дядя. Дядя всегда тщательно вымеряет дно там, где мы начинаем ловить, и поднимает поплавок на такое расстояние от крючка, чтобы насадка шла по дну. Это тоже очень важно! А иногда немного выше дна. А иногда вполводы. Всё зависит от того, в какое время ловить, где ловить, как ловить и какую рыбу. Дядя всё это знал. И я это прекрасно знаю. Я с детства знаю все секреты рыбной ловли, потому что дядя меня натаскал. Натаскать — значит хорошо научить. Просто мне повезло, что у меня был такой дядя.

А сейчас мы ловим со дна. Я закидываю снасть немного выше себя по течению; мой поплавок встаёт торчком и медленно проплывает мимо меня. У меня замечательный поплавок! Он сделан из пробки. Верхняя часть поплавка покрашена красной краской, а нижняя — зелёной. Это чтобы он был тебе виден, а рыбе не виден. Поплавок у меня замечательный, что и говорить! Он очень тонкий, нервный и чуткий, он точно откликается на любую поклёвку. И у дяди замечательный поплавок, и у папы. Потому что поплавки дядя делал сам. И грузила он отливал сам. Даже блесны он делал сам. Дядя сам выдумывал разные типы блесен и грузил. Некоторые типы даже были приняты на вооружение в рыболовных магазинах. Пойдите-ка в рыболовный магазин на Кузнецком мосту и спросите, есть ли у них блесна «власовка». Вам скажут, что есть. Эту блесну придумал дядя; он назвал её так в честь своего друга Власова. Все наши снасти сделаны дядей собственноручно. Только лески дядя покупал в магазине. И удочки. И ещё кое-что. Но всё это он потом переделывал. Переделывал дядя отлично. Дядя всегда всё делал отлично, с любовью. «Никогда, ни в каком деле нельзя халтурить!» — говорил дядя. Халтурить — это значит делать плохо. Дядя никогда не халтурил, даже в мелочах, даже переделывая какую-нибудь мелочь. А переделывать дядя любил. Мой дядя переделывал жизнь, а не то что какие-то там поплавки! Дядя очень любил стихи Маяковского: «Надо жизнь сначала переделать, переделав, можно воспевать!»