Происшествие в Оттербери - Дэй-Льюис Сесил. Страница 14

Они свернули в проулок. Когда они показались снова, из них так и пёрло самодовольство.

— Бедный старый Шерлок Холмс, — пропел Питер Батс.

— Сыщик натыкается на собственный след! — с выражением произнёс Топпи, и они оба громко прыснули.

Я спросил, что стряслось. Но они так хохотали, что на глазах у них заблестели слёзы. Топпи насторожился, когда Э. Сайдботтем сказал: «Это случается со мной уже второй раз». Разумно было предположить, что бедняга уже и раньше падал на заднем дворике у Маршаллов. Наверное, это случилось, когда Сайдботтем развозил газеты. На заднем дворике у Маршаллов других дел у него быть не могло. Топпи смекнул, что может опровергнуть мою гипотезу. Рано утром он примчался к Э. Сайдботтему и попросил одолжить тележку. И вот теперь он убедился, что отметины на клумбе, якобы оставленные ножками лестницы, точно соответствуют оглоблям тележки. Топпи прихватил и ботинок Э. Сайдботтема, и оказалось, что таинственный след принадлежит ему.

Видать, Сайдботтем споткнулся и упал во дворике у Маршаллов. При падении он наступил на клумбу и, пытаясь удержаться на ногах, воткнул в неё оглобли тележки. И та пуговица, что он обнаружил «на огороженной территории», отлетела от его собственного пиджака! Ведь у Сайдботтема то и дело случается раздвоение личности. При падении словно выключатель в нём повернулся — клак! — и Сайдботтем стал Шерлоком Холмсом. И наоборот, вчера вечером он упал и — клак! — вместо Холмса — старый Сайдботтем. Когда он превращается в Шерлока, то начисто забывает о Сайдботтеме. Вот почему вчера он шёл по собственному следу.

Топпи и Питер всё это мне тщательно растолковали. Если это так, то по крайней мере следы оставил не Тэд, как утверждал вчера Топпи.

— Мы снова оказались у исходного пункта, и единственный человек, на кого падает подозрение, — это Тэд Маршалл, — подытожил Топпи.

— Ври-ври, да не завирайся!

Топпи показал пальцем в конец улицы, и я увидел Тэда в сопровождении Джонни Шарпа и Бородавки. Когда они подошли, Джонни помахал нам рукой и осклабился. Тэд устроил так, что оба типа задержались на несколько мгновений около решётки подвала. Тэд притворялся, что хочет показать им какую-то книгу в витрине. А я уже по привычке закричал: «Чистим ботинки, всего за три пенса».

Джонни Шарп, разглядывая своё отражение в витрине, поправил шляпу, потом посмотрел на свои башмаки. И как-то противно ухмыльнулся.

— Черти, что выдумали! — воскликнул он. — Быть вам большими бизнесменами, вроде меня, не иначе. О’кей. Придётся раскошеливаться! — И он поставил ногу на ящичек.

Я опустился на колени и принялся драить его башмаки. Тэд стоял у меня за спиной и с волнением сравнивал картонную подошву с башмаком Джонни. Ведь я не успел ему рассказать про открытие Топпи. Но нога Джонни была явно меньше картонной подошвы, да и фасон ботинок у него был другой, с уродливыми длинными носами.

Когда я закончил, Джонни окликнул Бородавку:

— Эй, Джоз, потрать и ты три пенса. Будь похож на джентльмена, коли следуешь за мной повсюду. У тебя как будто завелись деньжата. Так и быть, разрешаю тебе заплатить за меня.

Тут Джонни, вихляя ватными плечами и пританцовывая, направился в магазин, а Бородавка подошёл ко мне. Таких грязных ботинок, как у него, я никогда не видел. Бедный Тэд смотрел на них горящими глазами, всё ещё надеясь, что башмак Бородавки совпадёт с картонной подошвой. Топпи и Питер Батс скалили зубы, как чеширские коты, наблюдая за Тэдом. А Тэд словно на иголках стоял. Вот-вот появится Джонни Шарп и спросит у Тэда, какого чёрта тот дурачит его — ведь Роза и не думала посылать за Джонни.

Бородавка бросил в миску полкроны, за Джонни и за себя. У нас не было сдачи, и я пошёл к Розе за мелочью. Не взглянув на Джонни, я попросил Розу разменять полкроны.

Ребята в школе ещё давно прозвали меня «профессором», потому что я очень рассеянный. Но тут моя рассеянность нам здорово помогла. Оказалось, что я позабыл полкроны в миске на улице. Роза дала мне мелочь. Я выскочил из дома и отдал два шиллинга Бородавке. Он вразвалку подошёл к фонарному столбу, прислонился и стал дожидаться Джонни Шарпа. Бородавке всегда нужно к чему-нибудь прислониться, иначе он, наверное, не удержится на ногах. Топпи тем временем взял полкроны и стал подбрасывать монету вверх.

— Орёл или решка?

— Перестань, Топпи, я должен отдать эти деньги Розе.

Топпи поймал на лету монету в левую ладонь и прихлопнул её правой. Видно было, что в него какой-то чёрт вселился. На него иногда находит. По горькому опыту я знал, что мне несдобровать, если я попробую отнять у него монету. Вот я стоял и ждал, пока ему не надоест. Из магазина вышел Джонни Шарп, окликнул Бородавку, и они ушли. Тэд выскочил из проулка, где он прятался от Джонни, и сказал:

— Послушай, отдай монету. Это деньги моей сестры.

— Вот как, а я думал, что они из «Фонда помощи Нику», — противным голосом запел Питер и вдруг, взглянув на Топпи, закричал: — Что случилось, Топпи?

Топпи как зачарованный глядел на ладонь, словно на ней болячка вскочила. Я ничего не понимал. Прошло ещё секунды две, и Топпи направился к Тэду, протянул ему руку и сказал:

— Прости, я был неправ, когда думал, что ты украл деньги. Теперь я уверен, что ты невиновен.

— Но что случилось?

Топпи был неплохим актёром, а тут зрители буквально пожирали его глазами.

— Вот улика, которая поможет распутать клубок: обыкновенная монета королевского казначейства, в просторечии именуемая кругляшкой или лепёшкой. Менее искусный и дотошный сыщик никогда бы не… — Но Топпи не выдержал торжественного тона и заорал: — Смотрите, ребята, отметины от зубов, моих зубов!

Мы сгрудились вокруг него, всё ещё ничего не понимая. Он продолжал, вращая зрачками:

— Разве не помните? Полкроны, которые пожертвовал Прун! Я их на зуб попробовал, не фальшивые ли. Это та же самая монета. Как сейчас помню: зубы отпечатались прямо на короне.

— А Бородавка только что опустил эту монету в миску! — воскликнул я. — Значит, деньги украл он!

— Вы подаёте надежды, Уотсон.

— Вовсе это не значит, что их украл Бородавка, — упрямо возразил Питер Батс. — Ведь Тэд мог истратить эти деньги в какой-нибудь лавке, а Бородавка покупал в ней что-нибудь, и ему дали сдачу этой монетой.

Пришёл и мой черёд посмеяться над ним:

— Какой умница! Ты забыл, что когда Тэд ушёл с копилкой домой в субботу, магазины были уже закрыты, в воскресенье они вообще не работают, а всё сегодняшнее утро я провёл с Тэдом. Только такому дурачку, как ты, ещё не ясно, что Тэд здесь ни при чём.

Пришлось Питеру Батсу признать, что невиновность Тэда полностью доказана.

Мы позвали Ника и Чарли из подвала, рассказали обо всём Розе, а потом заперлись в комнате у Тэда на военный совет.

Тэд хотел отнести надкушенные полкроны в полицию. Но Питер возразил, что таким образом денег Нику не вернуть.

— Преступники и так давно потратили их, — сказал Чарли Мазуэлл.

— В этом всё дело, — вставил я. — Полиция не может заставить их вернуть украденное добро. Но мы попробуем выудить у них деньги, пригрозив, что в противном случае заявим на них в полицию.

— Эти типы посмеются над нами и скажут, что улик против них нет, — возразил Топпи.

Ник при этих словах встрепенулся:

— Нет улик? Ты хочешь сказать, что всё ещё подозреваешь Тэда?

— Будь так добр, заткнись, пожалуйста, — добродушно ответил Топпи. — Я знаю, что Тэд невиновен. Но и против Джонни Шарпа и Бородавки у нас нет достаточных доказательств.

— И не будет, пока мы не узнаем, как им удалось подменить копилки, — сказал Чарли.

Мы сидели, глазея друг на друга и уплетая конфеты, те которыми нас щедро угощал Тэд. Неужто «орешек» нам не по зубам?

— Попробуем начать с другого конца, — предложил наконец я. — Поставим себя на место преступников. Топпи, скажем, ты Джонни Шарп…

— Спасибо большое.

— …и тебе нужно раздобыть копилку, чтобы снять с неё копию.

— Ну, уж я бы не стал влезать среди бела дня по лестнице в спальню.