В зоне поражения - Макарова Нина Владимировна. Страница 17

А на улице был уже день! И оттого, что кончилась эта первая и, конечно, самая трудная ночь и с ним ничего не случилось плохого, Сашка приободрился. Теперь на вокзал. Заходить в булочную было не за чем — за две копейки ничего не купишь! Да он и не хотел есть. Теперь важно не встретить знакомых.

Сашка оглядел штаны, здорово помялись, он еще их как следует отряхнул и отправился на вокзал.

Пригородная электричка

Все-таки Сашка Суворов был не такой простак, как думал лейтенант Турейкин, Кардашов и многие другие. Он понимал, что с пассажирского поезда его снимут после первого же перегона. Оставался товарняк и пригородные электрички.

День будний, у пригородных касс совсем мало народу. Стайка пестрых, крикливых цыганок шныряла вокруг пассажиров…

Вот же — ездят, наверняка, без билетов. И он — вольный казак! Куда захочет — туда и поедет: хочет — на запад, хочет — на Кузбасс, хочет — на север! Он-то не пропадет. Все! Сам хозяин своей жизни. Тяжелое, ненавистное, непоправимое кончилось. Он ведь никому не нужен? Значит — все!

Впервые в жизни у него радостно застучало сердце от названий станций: Чебурла, Чик, Дубрава, Издревая, от простых понятий: «маршрут следования» и «дни следования».

Сашка бегал глазами по названиям станций, по минутам отправления. Есть электрички на запад, есть — на Кузбасс, на какое-то Черепаново, а на север — даже направления такого нет. Вот когда пожалел Суворов, что заранее не приготовился к этой дороге. Не достал карты. Не мешало бы и сухарей подсушить. И главное — денег подкопить. А это не так уж трудно, когда есть время: сдавай бутылки, утильсырье, копи от завтраков…

Ладно, из-за того, что у него в кармане пусто, он не сдрейфит. Это они заставили его бежать без подготовки. Выгнали из дому, выжили из школы…

Он еще раз посмотрел расписание: электрички на север не было. А может быть, туда и железных дорог нет? Но он же точно знает, что Томск на севере и туда ходят поезда.

Из Томска приезжала мать Валерия Позднякова. Зимой, в день Советской Армии, — не на пароходе же? И Сашка опять все вспомнил: линейку, плачущую мать Валерия, ребят с автоматами… Теперь и это ушло от Сашки. Конечно, если бы на его месте был человек послабее, он давно бы слюни распустил… А Суворов не станет себе душу растравлять…

Ему надо вспомнить карту. От Москвы до Владивостока точно есть железная дорога, однажды он ее тянул по немой карте, а вот на север и на юг железнодорожных веток вспомнить не мог.

Что делать? Из-за того, что на север до сих пор не проложили железной дороги, не менять ведь свои планы!

Сашка отошел от расписания и сразу же увидел ящики с мороженым и страшно захотел этого мороженого. Специально выставляют людям на глаза! Он обшарил карманы в пиджаке: в одном — коробка спичек: Павлик отдал, наверное, думает, что помог этим Сашке, здесь же — две копейки — вчера от сайки остались. Полез в брючные карманы: табачные крошки, обрывок промокашки, обкусанный карандаш.

Недалеко от Сашки невысокий солдатик ссыпал на ладонь цыганки целую горсть мелочи.

— Не скупись, не скупись, голубь, — уговаривала цыганка и, не считая, опустила деньги в карман среди многочисленных оборок на юбке. Скользнула оценивающим взглядом по Сашке и пошла прочь.

Вот как просто можно заработать! Он не умеет гадать, хотя таким дуракам можно наплести чего хочешь, и Сашка с сожалением посмотрел на конфузливо улыбающегося солдатика.

Сашка может помочь поднести вещи к вагону… К вагону нельзя — там носильщики, а от автобусов и троллейбусов до вокзала — верный заработок… Вон их сколько разворачивается на привокзальной площади. А если милиционер? Ну и что, а может, Сашка — родственник?

Он уже направился к автобусным остановкам и вдруг в правом кармане обнаружил дырку… И только начал прощупывать угол правого борта, как пальцы наткнулись на монетку: или две копейки, или…

Сашка перегнал ее поближе к дырке и вытянул. Это были десять копеек: с гербом и колосками, выпуска 1962 года.

Как раз мороженое за одиннадцать! Конечно, можно бы две булки. Ничего, важно, что Сашке сегодня здорово везет!

Доедая мороженое — не торопясь, растягивая удовольствие, он уселся на скамейку рядом с какой-то бабкой — не очень древней и не очень темной, такая наверняка знает, как добраться до Томска.

Он еще раз поглядел на бабку, та обернулась:

— Не знаете, какой поезд идет до Томска? — «равнодушным» голосом спросил Сашка.

Бабка — коренастая, с большой коричневой бородавкой на лбу, живо, всем корпусом развернулась в его сторону и посмотрела хитрыми, догадливыми глазами:

— Путешествовать отправился? — блеснула ровными белыми зубами.

«Вставные!» — почему-то с тревогой подумал Сашка, а вслух сказал:

— У меня там тетя живет…

— Ну, конечно, я сразу догадалась, что у тебя там тетя! — раскатисто захохотала бабка. Смех у нее был ехидный и противный. — Хоть штаны бы выгладил, а то как корова жевала! «Тете» не понравится. Повидала я вас таких на своем веку! Сорок лет в школе работала… Да ты постой, постой! — ухватила она Сашку за руку, но тот рванулся и, не оглядываясь, полетел на переходной мост, еще издали определяя, в какой состав удобнее заскочить.

Посредине пролета висело электрическое табло и часы.

На часах — двенадцать без десяти… Полоски на табло ожили и начали куда-то проваливаться, а на их место выныривали новые.

Сашка оглянулся, вроде никто за ним не гнался. Старухи с бородавкой не видно… Чуть не нарвался!

Таблички еще немного повздрагивали и остановились. Оказалось, что через пять минут отправлялась электричка в Черепаново.

Сашка опять оглянулся — бабки не было. Черепановская стояла на восьмом рамочном. Где это — рамочные?

Сашка добежал до самого дальнего спуска и здесь увидел эти «рамочные». Он скатился с лестницы и помчался в голову электрички, подальше от переходного моста, от возможной погони. И только пробежав мимо нескольких вагонов, сообразил, что его, бегущего по перрону, раз плюнуть засечь. Юркнул в ближайший вагон…

Вот каким осторожным надо быть! Сердце у него билось прямо в самые ребра: эта бабка обязательно бы сдала его милиционеру, звонок в школу и — конец!

Немедленно, хоть куда, но убираться из города. В любой деревне безопаснее.

В вагоне сидели самые «пригородные» пассажиры: с пустыми корзинками и ведрами — привозили что-то на базар, с кустами малины и смородины — везут в свои сады…

Сашка прошел сквозь три или четыре вагона, чем ближе к голове электрички, тем меньше было народу в вагонах. Сел на пустую скамейку лицом к хвосту поезда.

Тут же раздалось шипение: автоматические двери, мягко стукнувшись резиновыми краями, сомкнулись, и электричка покатила!

Ну вот, наконец-то он едет! Потом можно будет пересесть на другую. А может, там еще есть реки, все они текут на север, ему бы устроиться юнгой, он уже видел себя в рубашке с матросским воротником, в руках — спасательный круг! Правильно, что выбрался из города!

И сразу же навалились заботы: хоть бы пальто с вешалки сдернул, когда убегал из дому. И в кухню бы заскочить: хлеба, кружку, ножик. Даже ножика нет! Ни денег, ничего…

Как же теперь выкрутиться? Ему бы что? Рюкзак, в рюкзаке — кружка, ножик, в баночке — соль, буханка хлеба, стеженка или какое-нибудь пальтишко…

Электричка на минуту остановилась — Сашка настороженно следил за дверями, но вот опять — легкое шипение, дверь сомкнулась. Все, теперь город позади…

За окном тянулась серая лента реки. На пляже пусто. А то можно бутылки собирать… Значит, так, приезжает он в Черепаново, сколачивает нужную сумму денег… Жить будет либо на вокзале, если там вокзал, а не такие вот остановочные платформы, а может, и в лесу, костер будет разжигать и греться. Дело к лету! Спички у него есть. Конечно, хорошо бы завести знакомство с кем-нибудь.

Сашка стал приглядываться к пассажирам. Эти, с кустами, пенсионеры, от них ничего доброго не жди. Они только воспитывать любят… Девчонки с портфелями. Работают или учатся в городе, а живут где-нибудь здесь. Сашка поглядел на пробегающие за окном домишки. Или город еще не кончился, или деревня уже началась?