Приключения богатыря Никиты Алексича. Сотоварищи - Деркач Сергей Вячеславович. Страница 36

Лес был густой и темный. Деревья росли так близко, что под шатер листьев солнечный свет почти не проникал. Если бы не цветы, которые, словно огромные фонари, освещали все вокруг, пришлось бы идти на ощупь. Как так получалось, я не знал и знать не хотел. Пусть научники над этим голову ломают, у меня другая забота.

Камни постепенно приходили в себя. Они заставляли меня петлять меж деревьев, пока я не выбрался на тропу. Едва моя нога ступила на утоптанную землю, Ключ потерял подвижность, зато камни начали разгораться. Я шел вперед, всей кожей ощущая опасность сопротивления пространства.

Оказалось, что беспокоился я зря. Ежели на тропу вдруг выходил зверь, аль земля начинала трястись, камни Ключа разгорались сильнее, с их поверхности срывались направленные лучи, перехлестываясь и образовывая частичку радуги. В это мгновение все прекращалось. Даже тропа не исчезала. Странной была дорога. Я поднимался выше и выше, а идти становилось все легче, словно некая сила толкала меня в спину и убирала лишнюю силу тяжести. На самой вершине было так легко, что, казалось, оттолкнись я посильнее ногами – улечу высоко-высоко, словно птица.

Я остановился на круглой ровной вершине и осмотрелся. Здесь находился только плоский камень, рядом росла цветущая сакура, на которой сидел тот самый огромный ворон, пристально наблюдавший за мной своими умными глазами. Ласковый легкий ветерок шевелил его иссиня-черными перьями, играл с лепестками нежных цветов.

– Добрался, – сказал я. – Что дальше?

Камни ожили, осторожно потянули меня вперед. Ворон каркнул пронзительно, словно предупреждал о чем-то. Я подошел к камню, осмотрел его со всех сторон, вздохнул разочарованно. Поверхность была пуста. Что делать дальше, я не знал. Сел рядом, посмотрел на ворона, сказал:

– Ну, что, птица мудрая, подскажи, куда путь-то держать далее.

Ворон каркнул, подлетел, сел на камень, ударил несколько раз клювом по нему, осыпав меня кучей искр. Сознание мое поплыло, раздвоилось. Да что же это такое? К лекарю какому сходить, что ли? Наблюдая за собой, я видел, как поднимаюсь, поворачиваюсь к камню, сметаю с поверхности ладонью осколки, оставленные птицей, вкладываю в углубление Ключ. Тонкий луч ударил с поверхности, растворил в себе камни. Я зажмурился. А когда открыл глаза, сияние исчезло. На поверхности лежал Ключ, только камней в нем было не четыре, а пять. Рядом с изумрудом сиял кусочек небесной тверди. Бирюза была такой чистоты, какой я в жизни не видывал. Казалось, если коснуться ее поверхности, то палец погрузится в камень, как в атмосферу иного мира, о котором еще никто ничего не ведает.

Кто-то рыкнул у меня за спиной. Я обернулся, прижался спиной к камню, приготовился к схватке. Предательский страх на мгновение стиснул сердце, кровь застыла в венах, на лбу выступили капельки пота. Ибо вместо ворона на меня глядел огромный, размером со слона, грифон. Он грозно хмурил брови, когтями рвал скалу, на которой стоял.

– Киса, киса, – шептал я с перепугу, потому что ничего другого на ум не приходило.

Пока рука прибирала Ключ с поверхности плоского камня, мои глаза искали пути к отступлению. Бесье отродье! Единственную возможность перекрыла эта крылатая бестия, став прямо на тропе. Ну, в самом деле, не прыгать же с отвесной стороны на камни?

Тем временем грифон начал понемногу приближаться. Я быстро надел на шею Ключ, упрятал его под костюм. Что ж, коль придется мне принять смерть, то только не в клюве этого монстра. Шаг за шагом я начал отступать к обрыву, прикрывая рукой только Ключ и бормоча зачем-то совершенно безумное:

– Киса, киса, киса.

Грифон, между тем, взглянул мне за спину, словно там был еще кто-то, а затем припал в поклоне на передние лапы, застыл. Вот такого от зверя, если честно, никто бы не ожидал. Все случилось настолько неожиданно, что я тоже склонился в поклоне, излишне подобострастном, ежели судить по моему психологическому состоянию. Грифон, казалось, только этого и ждал. Он повернулся ко мне боком, опустил крылья долу. Прошла, казалось, целая вечность, пока я набрался смелости и приблизился к зверю, или птице, как правильно? Видя мою нерешительность, грифон головой мотнул в направлении своей спины, мол, не тормози, залазь. Ладно, где наша не пропадала. Я устроился на его пернатой шее, ухватился за жесткие перья, чувствуя себя не то наездником, не то арестантом. И вправду, как управлять этим необычным транспортным средством? Не конь же?

Оказалось все намного проще. Несколько раз взмахнув мощными крыльями и подняв целые воздушные вихри, грифон взмыл в воздух. Лепестки сакуры потянулись за нами шлейфом, в солнечных лучах становясь совершенно алыми, так что некоторое время казалось, что мы летим в цветочном облаке. Грифон тем временем слушался малейших движений моих рук. Стоило мне какой-либо рукой сжать сильнее перья, как он тут же менял направление полета в ту сторону. Едва я давил обеими руками или, наоборот, тянул перья на себя, зверь нырял вниз или взмывал к небу. Просто и практично.

Увлекшись маневрами, я не заметил, как мы сначала приблизились, а потом и миновали линию побережья.

– Стой! Назад! – закричал я зверю доселе невиданному, подтверждая руками голосовую команду.

Грифон выполнил ее с явной неохотой. То ли хотел оставить моих попутчиков на обед и ужин, то ли не любил дважды делать одну и ту же работу, а, может, просто не хотел возвращаться. Но в любом случае он подчинился, и вскоре я уже кружил над землянкой, возле которой собрались Астрая, Егор и Ричард. Увидев нас с грифоном, они начали постепенно отступать к землянке, причем Астрая в руке сжимала аннигилятор, а Егор – какую-то палку.

– Эй! – закричал я, отчаянно махая руками, от чего едва не сверзился вниз. – Это я, Ник! Все в порядке. Не стрелять!

Мои спутники застыли, явно не зная, что делать дальше. Астрая направила на нас свое оружие, и я спинным мозгом почувствовал, что еще секунда-другая – и нас разорвут на молекулы, а то и на нейтрино. Подсознание сработало раньше, чем я. Грифон стрелой скользнул вниз, повинуясь судорожным движениям моих рук. Едва его лапы коснулись каменистой поверхности, я почти кубарем сверзился с него и поспешил к своим спутникам, повторяя во всю глотку только два слова:

– Не стрелять!

Хотите знать, как меня встретили? Докладываю: Егор, например, просто выбросил свое оружие, бормоча и поминая моих и грифона родственников до тринадцатого колена; Астрая сначала залепила мне пощечину, а потом прижалась, что-то бормоча о том, как сильно испугалась, когда не увидела меня в землянке; Ричард и вовсе смотрел на меня зверем затравленным, будто бы увидел монстра какого. В общем, радушная получилась встреча. Я бы еще долго купался в лучах дружеского тепла и славы, но грифон несколько раз гортанно крикнул, предупреждая о чем-то. И столько было в его интонациях тревоги, что я сказал:

– Вот что. Убираемся отсюда.

– На этом? – Егор хмыкнул, с недоверием посмотрел на меня. – Уж лучше здесь навек остаться.

– С одним решили, – у меня не было времени на уговоры. Хочет век вековать на острове – его дело. Остальных под удар ставить я не позволю. Начальству доложу, что пропал без вести при выполнении задания.

Похоже, что мысли свои я произнес вслух, потому как все уставились на меня с недоумением.

– А чего вы хотите? – возмутился я. – Ну нет у нас времени на раздумье! Или летите – или здесь остаетесь, навсегда, без права на помилование. Нет времени думать!!

Я в последний раз посмотрел на попутчиков, махнул рукой и быстро направился к грифону, который от нетерпения уже гарцевал, словно конь горячий. Жестоко? Ха! Видели бы вы, как резво, почти вприпрыжку, все рванули за мной! Как цыплята за наседкой. Я помог Астрае, посадил перед собой, остальные сами устроились за моей спиной. Приказав им держаться за перья, я, тем не менее, нежно обнял одной рукой девушку за талию, а другой – дал приказ грифону на взлет. Получилось не очень. Птица взлетела и сразу же ушла в сторону, едва не врезавшись на вираже в землю. Пришлось срочно менять руку. Чтобы повторить все заново.