Солдатский долг - Рокоссовский Константин Константинович. Страница 58

А время шло. Больше задерживаться было нельзя. Оставив под Сталинградом своего заместителя – генерала Трубникова с группой офицеров, я со штабом и управлением фронта направился в район Ельца. Здесь мы развернули свой командный пункт.

Пока наводилась связь с уже прибывшими войсками, я с группой офицеров отправился в штаб Брянского фронта, к нашему соседу справа, с которым нам предстояло взаимодействовать. Командовал фронтом мой старый знакомый по службе в Забайкалье и по кампании на КВЖД в 1929 году – генерал М.А. Рейтер. Ехали долго, с трудом пробиваясь через снежные заносы. Тяжелая дорога лишний раз напоминала, какие испытания ожидают наши войска еще до того, как они сойдутся с противником.

Соседи встретили нас очень тепло и с большой радостью. Им предстояло с 12 февраля перейти в наступление, и на действия нашего фронта они возлагали большие надежды. Ознакомившись с обстановкой на участке Рейтера и обсудив все вопросы взаимодействия войск на стыке фронтов, я вынужден был немедленно поставить задачи тем нашим войскам, которые уже выходили в район сосредоточения, чтобы при продвижении соседа вперед не оголился его левый фланг.

Вернувшись на КП, мы своим коллективом приступили к изучению материалов, поступавших от всех видов разведки, и к ознакомлению с районом предстоящих действий войск. Положение оказалось значительно хуже, чем мы предполагали.

Район сосредоточения, только что освобожденный от противника, не был подготовлен и оборудован для приема большой массы войск, – боевой техники и материальных средств. Работы по созданию баз, путей подвоза и организации тылов пришлось вести параллельно с подготовкой к наступлению.

Из железных дорог имелась только одна ветка Касторное – Курск с короткой рокадой Ливны – Мармыжи. Движение поездов по этой ветке в то время могло осуществляться только до станции Щигры. Непрерывная пурга усугубляла бездорожье. Снежные заносы были так велики, что для движения автотранспорта пришлось использовать в качестве грунтового пути железнодорожную насыпь на участке Золотухино – Буденовка.

Многочисленные колонны войск, грузовиков и боевых машин с большим трудом продвигались от станции выгрузки на запад по единственной автогужевой дороге Елец – Ливны – Золотухино. В связи с недостатком автомашин и лошадей солдаты вынуждены были нередко нести на себе станковые пулеметы, противотанковые ружья, а часто и минометы. Артиллерия отстала от войск. С перевозкой боеприпасов было бы совсем плохо, если бы не помощь местных жителей: крестьяне на своих подводах подвозили снаряды от села к селу. Вообще жители только что освобожденных сел ничего не жалели, чтобы помочь нам. Сами оставшись без крова, без запасов продовольствия, они старались приютить, обогреть солдат, делились с ними последним куском хлеба.

Большой отрыв тыловых частей и баз от района сосредоточения затруднял обеспечение действующих войск всем необходимым. После длительного и тяжелого марша по занесенным снегом дорогам солдаты сильно уставали, а прибыв на место, не имели возможности нормально отдохнуть.

Все это в конечном итоге привело к тому, что войска вновь организованного Центрального фронта не смогли сосредоточиться в установленный срок. Начало наступления было перенесено на 25 февраля. К этому времени мы располагали частью войск 65-й армии и присланными из резерва Ставки 2-й танковой армией (которой предстояло еще собрать застрявшие в пути танки), 2-м кавалерийским корпусом, а также двумя лыжно-стрелковыми бригадами. Они и были развернуты на рубеже Чернь, Михайловна, Конышевка, Макаровка общим протяжением 150 километров. 21-я армия все еще была на пути из Сталинграда к Ельцу, а передаваемая из резерва Ставки 70-я армия находилась на подходе к району сосредоточения.

Но делать нечего, пришлось начать наступление. 65-я армия, подчинив себе часть дивизий Брянского фронта, действовавших в нашей полосе, двинулась в направлении Михайловна, Лютеж; правее ее на Дмитровск должна, была идти 70-я армия; левее – на Севск – 2-я танковая генерал-лейтенанта А.Г. Родина, а на левом фланге фронта на направлении Хутор Михайловский, Новгород-Северский наступала конно-стрелковая группа (2-й гвардейский кавалерийский корпус, усиленный двумя лыжно-стрелковыми бригадами и танковым полком) под командованием генерала В.В. Крюкова.

Наступление вначале развивалось успешно. 65-я армия, поддержанная справа частью сил 70-й армии, отбрасывая противника, достигла Комаричей и Лютежа, 2-я танковая армия овладела Середина-Будой, а конно-стрелковая группа, не встречая особенно сильного сопротивления, вырвалась еще дальше. Предчувствуя подвох со стороны врага, я приказал Крюкову остановиться и прочно закрепиться на рубеже Севска. Но неугомонного рубаку не так-то просто было унять в его порыве. Он уже достиг Десны у Новгород-Северского, мало заботясь о разведке на флангах.

Да, наши части далеко выдвинулись. А у соседей дела сложились иначе. Брянский фронт, перешедший в наступление еще 12 февраля, потеснив противника местами до 30 километров, к концу февраля вынужден был остановиться на рубеже Новосиль, Малоархангельск, Рождественское. Не добилась успеха и левофланговая 16-я армия Западного фронта, наносившая удар во взаимодействии с нами.

Предпринимая столь грандиозную операцию, как глубокое окружение всей орловской группировки противника, Ставка, по-видимому, кое-что недоучла. К этому времени противник начал оправляться от нанесенных ему советскими войсками ударов на брянском и харьковском направлениях и сам стал готовиться к контрнаступлению. В район Орла и южнее прибывали все новые и новые соединения, перебрасываемые противником из его вяземско-ржевской группировки. Партизаны и воздушная разведка предупреждали о сосредоточении вражеских сил в районе Брянска и выдвижении их в сторону Севска. Войска противника стягивались и к северу от Рыльска и Шостки.

Все войска, которые у нас имелись, были втянуты в бои на образовавшемся к этому времени широком фронте. Противник явно опережал нас в сосредоточении и развертывании сил. Наша 21-я армия только начала выгружаться в районе Ельца. Тылы застряли под Сталинградом. В войсках ощущался острый недостаток всего – продовольствия, фуража, горючего, боеприпасов.

Не могу умолчать о нашем упущении в начале этой операции. Поспешность переброски войск в новый район помешала нам предварительно ознакомиться с местностью и одновременно с общевойсковыми соединениями передислоцировать дорожные части с их техникой, а также транспортные подразделения. Забыли об этом и высшие органы, планировавшие операцию вновь созданного фронта. Все стремились к одному – как можно быстрее собрать войска. В результате прибывавшие соединения оказывались в тяжелом положении – без дорог, без транспорта. Необходимые поправки пришлось вносить уже в процессе сосредоточения войск и в ходе боевых действий.

Я доложил Сталину, что в таких условиях войска фронта не смогут справиться с задачей. После этого задача фронту была изменена. Теперь мы должны были нанести удар на север в сторону Орла силами 21,70 и 2-й танковой армий, чтобы во взаимодействии с войсками Брянского и левого крыла Западного фронта разгромить орловскую группировку противника. Но в той обстановке и эта операция не сулила успеха. Противник значительно превосходил нас в силах.

Мы переживали за нашу конно-стрелковую группу, на обоих флангах которой враг подозрительно накапливал войска. Повторяю Крюкову свой приказ: приостановить продвижение на запад, закрепиться на рубеже реки Сев и удерживать Севск до подхода частей 65-й армии. Предупреждаю, чтобы вел усиленную разведку в северном и южном направлениях. Но Крюков уже ничего не успел сделать. Вырвавшуюся к Десне конно-стрелковую группу противник атаковал с фланга и тыла. С большим трудом она пробилась из окружения, в чем ей помогли подоспевшие на помощь части 2-й танковой и 65-й армий.

Чтобы остановить здесь противника, нам пришлось развернуть 65-ю армию на широком участке по восточному берегу реки Сев.