Солдатский долг - Рокоссовский Константин Константинович. Страница 90

Вся директива, как и личные указания Верховного Главнокомандующего, была направлена на тесное взаимодействие 2-го Белорусского фронта с 1-м Белорусским.

Этот документ неопровержимо свидетельствует, что 2-му Белорусскому фронту отводилась важная роль в операции, которая вошла в историю под названием Висло-Одерской. Между тем почти во всех трудах о Великой Отечественной войне почему-то замалчивается участие нашего фронта в Висло-Одерской операции, дело представляется так, будто фронт с самого начала наступления, с 14 января 1945 года, был нацелен на разгром восточно-прусской группировки противника.

То, что 20 января наши главные силы были повернуты на север, доказывает гибкость и оперативность руководства Ставки. Убедившись в отставании войск 3-го Белорусского фронта, она немедленно вносит поправки в ранее принятый план.

Совершив поворот на север и северо-восток, мы довольно быстро продвигались к морю. Чтобы задержать войска 2-го Белорусского фронта, враг стал стягивать на это направление силы с южного участка своей обороны, проходившей по Августовскому каналу, оставляя там лишь слабое прикрытие. Командование 50-й армии не заметило вовремя этого маневра и продолжало докладывать в штаб фронта, что неприятель держится крепко. Только через два дня разведка боем показала, что перед армией – пустое место. Последние мелкие группы гитлеровцев поспешно уходили на север. Такое упущение нельзя было простить командарму. В командование 50-й армией вступил начальник штаба генерал Ф.П. Озеров. Упоминаю об этом моменте потому, что в ряде трудов он описан неправильно.

Неверная информация дорого нам стоила. Мы были вынуждены раньше времени ввести в бой 49-ю армию, которая, не случись этого, могла бы быть использована более целесообразно.

А 50-й армии пришлось форсированными маршами догонять оторвавшегося противника.

Войска 3-й армии, преследуя неприятеля, 20 января пересекли польскую границу и вступили на территорию Восточной Пруссии. Здесь они с боем преодолели сильно укрепленный рубеж, построенный еще задолго до войны. Мы увидели здесь бетонированные траншеи полного профиля, блиндажи, проволочные заграждения, бронеколпаки, артиллерийские капониры, убежища. Но продвижение войск было столь стремительным, что противник не успел занять по-настоящему этот рубеж, и солдаты 3-й армии преодолели его почти что с ходу. Успешно наступали и части 48-й армии, обходя те районы, где противник сумел организовать, оборону.

Наш конный корпус Н.С. Осликовского, вырвавшись вперед, влетел в Алленштайн (Олынтын), куда только что прибыли несколько эшелонов с танками и артиллерией. Лихой атакой (конечно, не в конном строю!), ошеломив противника огнем орудий и пулеметов, кавалеристы захватили эшелоны. Оказывается, это перебазировались немецкие части с востока, чтобы закрыть брешь, проделанную нашими войсками.

В районе города завязались упорные бои с подошедшими сюда с востока и северо-востока вражескими частями. Тяжело было бы тут конникам и сопровождавшим их танкистам, если бы не подоспели войска 48-й армии. Разгромив врага, кавалеристы и пехотинцы захватили большие трофеи и несколько тысяч пленных. На рубеже Алленштайна войска фронта преодолели вторую полосу укрепленного района. Путь в глубь Восточной Пруссии был открыт.

Введенная в прорыв 5-я гвардейская танковая армия устремилась к морю, сметая на своем пути разрозненные, захваченные врасплох неприятельские части, не давая им возможности закрепиться. Опорные пункты с организованной обороной танкисты обходили – их добивали двигавшиеся следом части 48-й и 2-й Ударной армий. Уже 25 января танковая армия своими передовыми частями, а 26-го – главными силами вышла к заливу Фриш-Гаф в районе Толькемито (Толькмицко) и блокировала Эльбинг, отрезав этим пути отхода противнику из Восточной Пруссии на запад.

2-я Ударная армия с боем преодолела сильный оборонительный рубеж на подступах к Мариенбургу, в старину являвшемуся крепостью крестоносцев, и 25 января вышла к рекам Висла и Ногат. Частью своих сил она в нескольких местах форсировала эти реки и захватила небольшие плацдармы. Овладеть Эльбингом с ходу войска не смогли. Ворвавшееся в город подразделение наших танков попало в окружение. Выручить его не удалось. Танкисты сражались до последнего снаряда, до последнего патрона. Все они геройски погибли.

И. И. Федюнинскому пришлось организовать штурм города по всем правилам военного искусства. Бои длились несколько дней, пока 2-я Ударная не захватила город.

Войска 65-и, развивая успех, пресекая попытки противника закрепиться на выгодных рубежах – берегах многочисленных рек и речушек, – достигли Вислы и приступили к ее форсированию. На некоторых участках реки противник еще не успел организовать оборону и прикрывался небольшими силами. Этому способствовало то обстоятельство, что преследование гитлеровцев велось днем и ночью беспрерывно – крепко помогли отряды, специально подготовленные для ночных действий.

Как мы и предполагали, Грауденц – крепость с постоянным гарнизоном – отразил первые атаки частей 65-й армии. На восточном берегу Вислы противник удерживал обширный плацдарм. Севернее города переправиться через реку не удалось. Предстояло форсировать ее с боем.

Висла в нижнем течении достигает более четырехсот метров ширины, глубина ее не менее шести метров. Началась оттепель, лед ослабел. Пехота еще могла пройти, а для артиллерии и другой техники нужно было наводить специальные переправы. Но их не навести, пока на западном берегу нет плацдармов. К борьбе за плацдармы и приступили войска Батова.

Продвигавшаяся слева параллельно им 70-я армия, опрокидывая вражеские части, обошла крупный опорный пункт – город Торн на северном берегу Вислы и тоже приступила к форсированию реки.

Заметно было, что противник стремится во что бы то ни стало задержать нас на рубеже Вислы. Наша воздушная разведка отмечала движение сюда его войск с запада и северо-запада. Подтверждалось это и все усиливавшимся сопротивлением гитлеровцев.

В сложившейся обстановке некоторое беспокойство вызывал у меня блокированный в Торне противник. По докладу командарма 70 В.С. Попова, там должно было находиться около 5 тысяч солдат. Сдаваться гарнизон отказался. Узнав о том, что город блокирован дивизией, а дивизии наши к тому времени стали малочисленными, я порекомендовал командарму поосторожнее относиться к противнику: Торн находился уже в тылу наших войск, Надо было покончить с этим осиным гнездом. И я приказал Попову, если фашистский гарнизон не сдастся, побыстрее ликвидировать его.

После ужина мы собрались у себя в штаб-квартире. Были здесь Н.Е. Субботин, А.Г. Русских, А.К. Сокольский, П.И. Котов-Легоньков, Н.А. Борзов. Подошел сюда и наш начальник тыла И.М. Лагунов. Он тоже заговорил о Торне – соседство с ним нашим тыловикам было особенно неприятно.

– Вы знаете, несколько жителей пришли оттуда. Говорят, в городе тысячи солдат, танки, бронемашины, артиллерия.

– Где же задержали этих жителей?

– Да их никто не задерживал. Сами пришли в деревню, где расположен наш госпиталь. Сказали, что по пути никаких наших войск не встретили. Мне позвонил начальник госпиталя. Он очень встревожен.

Известие обескуражило нас всех. Тут же мы стали обдумывать, как ликвидировать этот злополучный гарнизон, но возможности не прибегая к разрушению города.

В это время меня срочно вызвал к телефону командарм Попов и сообщил, что противник прорвал кольцо и движется в сторону Грауденца, к переправам, которые там удерживаются гитлеровцами. Войск у немцев очень много. А у Попова под рукой ничего нет, и он просит разрешения перенести свой КП, к которому уже подходит противник. Разрешаю ему переехать в ближайшую дивизию и приказываю принять все меры для ликвидации противника.

– А я сейчас попрошу Батова переправить на восточный берег Вислы две дивизии. Начальник инженерных войск фронта Благославов тоже поднимет свои саперные и понтонные соединения и части, – сообщил я Попову.