Синий махаон - Мурзин Владимир Сергеевич. Страница 3

Чаще всего они уложены на крыльях, как черепица на крыше, но иногда торчат во все стороны, как волоски на меховой шубке. А бывает, что приютятся где-нибудь по краешку крыла, и тогда крылья почти прозрачные.

Чешуйки! Вот что у бабочек главное! Поэтому учёные называют бабочек чешуекрылыми. И если вы видите насекомое, покрытое чешуйками, даже без крыльев, даже без хоботка, то скорее всего это бабочка.

Синяя стеклянница.

Бабочка на четырех ногах. Обычно у бабочек шесть ног, но иногда передняя пара недоразвита. Тогда бабочки пользуются только четырьмя ногами. На снимке одна из дальневосточных бабочек-чернушек. Видны только две правые ноги, а левые скрыты. Хорошо виден хоботок.

Мозаика из чешуек на крыле бабочки. По краю расположены длинные белые чешуйки-бахромка. Увеличено в 10 раз.

Цвет и свет

Внешне бабочки различаются по форме крыльев и тела, по окраске и по рисунку на крыльях.

А всё разнообразие линий и пятен на крыльях определяется чешуйками. Каждая чешуйка имеет свой цвет, и рисунок складывается из чешуек, как мозаика.

Были бы чешуйки покрупнее, можно было бы складывать рисунок самим. Но в этом нет нужды. Природа создала столько картинок на крыльях бабочек, что придумать новые почти невозможно.

Расцветка чешуек у бабочек не так уж разнообразна. Чешуйки бывают пяти цветов. Но на крыльях бабочек часто смешиваются чешуйки разного цвета. Если на крыле вперемежку расположены, например, красные и жёлтые чешуйки, то крыло покажется нам оранжевым.

Чешуйки прикреплены к поверхности крыла, каждая в своей точке. Они частично накладываются одна на другую, покрывают так всё крыло.

Чешуйки такие маленькие, что на крыле крупной бабочки их умещается целый миллион. Они расставлены в определённом порядке, и мы видим рисунки, как будто нарисованные тончайшим пером. Чешуйки покрывают крыло с двух сторон — сверху и снизу. Поэтому рисунок сверху и снизу часто совсем разный.

Чешуйки на крыле держатся очень слабо. Не следует брать бабочку за крылья. Достаточно лёгкого прикосновения, и чешуйки стираются, а бабочка утрачивает всю свою красоту. Под чешуйками видна лишь бесцветная некрасивая плёнка.

Не всегда цвет бабочек определяется только окраской чешуек.

Кроме цвета, бабочки используют и свет. Обычный солнечный свет, который состоит из смеси всех цветов и потому кажется белым. Так вот, у некоторых бабочек чешуйки похожи на маленькие зеркальца, которые отражают солнечный свет. Но чешуйки устроены так хитро, что отражают только лучи одного цвета. Но и это не всё. В разные стороны отражаются лучи разного цвета — зелёные, синие или фиолетовые. Как солнечные «зайчики», только цветные.

Особенно яркими, зеркально-синими или фиолетовыми цветами сверкают бабочки из Южной Америки — морфо.

Их крылья блестят, как цветная фольга в обёртках конфет. Переливы сине-фиолетового цвета есть и у наших лесных бабочек-переливниц.

Переливница.

Ядовитые бабочки

Вспомнился мне один случай, который произошел давным-давно. Летними днями бегал я по саду в одних трусах, и загнать меня домой к обеду или ужину было почти невозможно: так много открытий совершалось в этом саду, а лет мне от роду было шесть.

Но в тот день я прибежал домой среди бела дня сам, и по моему испуганному лицу мама сразу догадалась: что-то случилось.

У меня на груди, слева, виднелся красный прямоугольник размером со спичечную коробку, кожа покрылась волдырями, как при ожоге, и нестерпимо болела. Я едва удерживался, чтобы не заплакать, больше от испуга.

Мама тоже перепугалась. Быстро надев на меня штаны и майку, она чуть не бегом потащила меня к доктору. Я не сопротивлялся, хотя доктора недолюбливал и даже побаивался. И не потому, что он смазывал йодом мои царапины, а потому, что, закончив эту процедуру, дёргал меня за нос и говорил: «Валяй дальше!»

И вот мы добежали до доктора. Он сидел в белом кабинете и, казалось, только нас и ждал.

— Итак, что сегодня? Футбольная травма или неудачный полёт?

Мама стянула с меня майку и сказала:

— Вот!

Доктор нагнулся и стал разглядывать красный квадрат. Потом, подняв брови, поглядел мне в лицо весьма задумчиво. У меня из глаз текли слёзы, и я тыльной стороной ладони вытирал их, размазывая по лицу.

— У тебя рубашка с карманом есть? — спросил доктор.

— Есть, есть! — сказала мама.— Беленькая такая.

— Так, так, вот то-то и оно, что беленькая, впрочем, это не так важно. А когда ты в последний раз её надевал?

— Вчера вечером мы к Людмиле Николаевне с ним ходили. Вы её знаете. Я и одела его поприличнее,— ответила за меня мама.

— Ну, а что ты клал в карман? — вновь обратился ко мне доктор. И тут я вспомнил! Действительно, накануне вечером были мы у маминой подруги, которая жила неподалёку от нас. Мне было скучно сидеть со взрослыми, и я выбежал в сад. Я в нём часто бывал и потому знал здесь много интересных уголков. Было ещё довольно светло, хотя в тех краях летом темнело рано. На ближайшем дереве я увидел целый выводок красивых мохнатых гусениц. Какая досада, что я не взял с собой коробку! Попросить у хозяйки я стеснялся, а упустить добычу нельзя. Оставался единственный выход: набить гусеницами карман, что я и сделал. Чтобы гусеницы не расползлись, я прижимал край кармана к груди.

Я побродил по саду, но гусеницы в кармане непрерывно копошились, и карман приходилось всё время придерживать. Кроме того, быстро темнело, и я вернулся в дом.

«Мам, пойдём домой».

«Подожди, дай поговорить. Что ты там держишь?» — спросила мама, вовсе не ожидая ответа.

Я походил по комнате, высматривая, нет ли ещё какой живности на потолке или стенах, но ничего не обнаружил.

«Мам, пойдём домой».

«Пойдём, пойдём!» — сказала мама, прощаясь с подругой.

Всю дорогу я плотно прижимал карман к груди. Я боялся, что в темноте не увижу, как мои животные расползутся. Дома я посадил их в коробку.

— Вот, вот,— сказал доктор.— Я так и думал, что ты кого-нибудь туда посадил.— И к маме: — Ничего страшного, дня через три пройдёт. Гусеницы-то были ядовитые. Волоски у них ломаются и впиваются в кожу. Так что будет ему наука.

Он достал из шкафчика какую-то баночку с вонючей мазью и помазал красный квадрат. Боль стала быстро утихать.

— Ну как, легче?

— Легче,— ответил я, успокаиваясь.

Доктор усмехнулся, протянул руку и дёрнул меня за нос:

— Ну, валяй дальше!

Я опять не успел увернуться.

— Скажи доктору «спасибо»,— напомнила мама.

— Спасибо,— буркнул я.

Теперь, по прошествии многих лет, трудно вспомнить, что за гусеницы причинили мне столько неприятностей, но я думаю, это была златогузка — злой вредитель садов и лесов. Не только прикосновение к этой гусенице опасно. В годы массового размножения бабочки-златогузки обломки волосков летают в воздухе и могут вызвать заболевания дыхательных путей. И даже пушок со спины белой как снег бабочки ядовит.