Приключения Ломтика - Берг Лейла. Страница 6

Придя в себя, миссис Спригз сняла передник с головы и сказала:

— К делу, матросики! Мы ещё не подумали, кого выпустить первым номером.

— Первой, конечно, должна выступить Волнушка, — сказал Ломтик. — Мы пригласим оркестр, и Волнушка будет дирижировать. С этого и начнём программу. Ещё я вспомнил, что у одного папиного знакомого есть лошадь, которая умеет считать. Только живёт она не то в Германии, не то в Америке, не то ещё где-то. Вот досада! Ну, да ничего, — продолжал он, увлекаясь всё больше и больше, — папа говорил, что считать по-настоящему лошадь не умеет. Просто её хорошо выдрессировали. Значит, и мы можем выдрессировать какую-нибудь лошадь специально для нашего представления.

— Ну что ты мелешь? — вмешался Майк.

— Видишь ли, — ответил Ломтик, — эта лошадь в Германии — или где она там жила — была очень знаменитой. Учёные, которые интересуются животными, ездили проверять, действительно она умеет считать или это просто фокус. Папа тоже ездил, поэтому я знаю. Хозяин лошади спрашивал: «Сколько будет пять плюс три?», и лошадь восемь раз ударяла копытом. Или он спрашивал: «Сколько будет от одиннадцати отнять семь?», и лошадь ударяла копытом четыре раза. Сначала все думали, что она действительно считает; потом заметили, что, перед тем как лошадь должна была последний раз ударить копытом, её хозяин всегда начинал нервничать, глубоко вздыхать или делал ещё что-нибудь в этом роде. Вот лошадь и угадывала, когда надо остановиться.

— Так и знал, что всё это обман, — мрачно сказал Майк.

— Нет, не обман, — возразил Ломтик. — Хозяин нервничал не нарочно. Он даже не замечал, как он это делает. Он-то ведь думал, что лошадь на самом деле считает. А раз лошадь могла так внимательно следить за хозяином и понимала всё, что он делал, значит, она действительно была очень умной. Только у неё не хватало ума, чтобы считать по-настоящему, вот и всё.

— Понял, — сказал Майк. — Теперь надо вспомнить, у кого из нас есть знакомая лошадь.

Они на минуту задумались. Потом Ломтик сказал, что он немного знает пони фермера Робинсона. Фермер всегда хорошо относился к Ломтику: отец мальчика однажды помог ему вырастить новый сорт пшеницы. Вероятно, он позволит Ломтику учить пони арифметике.

Миссис Спригз предложила научить попугайчика мистера Смита произносить несколько фраз,

— Может быть, он сможет сказать: «Поправляйтесь скорее!»— сказала она. — Или: «Бедный мистер Хенисси», или ещё что-нибудь в этом роде.

Тут Майк вспомнил, что у его дяди, которого он не видел сто лет, есть собака, а у собаки — четыре большие карточки, а на них написаны слова. Если собака хотела обедать, она приносила карточку со словом «кость»; если она хотела пить, то приносила карточку со словом «вода»; если она хотела пройтись, то приносила карточку со словом «гулять». Каждое утро, когда дяде Майка пора было вставать, она приносила ему карточку со словом «вставай». Короче говоря, эта собака умела читать. Правда, она могла прочесть только четыре слова, но всё равно она была очень умная,

Миссис Спригз предложила ещё включить в программу кур, которые научились считать. Ломтик научил одну курицу считать до двух, а другую до трёх,

Майк пожалел, что они не могут пригласить из зоопарка слона: этот слон бросал в автомат пенни, а оттуда выскакивала сдобная булочка с изюмом.

Ломтик возразил, что нельзя же получить всё на свете, и так у них уже достаточно животных для представления!

Ломтик и Майк попрощались с миссис Спригз и пошли домой обедать. Все трое условились встретиться на следующий день и рассказать друг другу, что они успели сделать.

После обеда Ломтик сразу отправился на луг фермера Робинсона. Он нырнул под забор, огораживавший луг, и тихонько свистнул. Как только Гёрли [4] (так звали пони фермера Робинсона) увидела Ломтика, она подняла копыто, потом опустила его опять на землю, — пони обычно так делают. Ломтик был в восторге; он сразу дал ей кусок яблока — пусть поймёт, что именно так она и должна поступать. Гёрли опять подняла и опустила копыто. Ломтик сказал:

— Хорошо, Гёрли, — и дал ей ещё кусок яблока.

Потом Ломтик нагнулся и очень осторожно, стараясь не испугать пони, взял её за копыто: он хотел, чтобы она не поднимала его, пока он не спросит: «Скажи, Гёрли, сколько один и один?» Но стоило мальчику притронуться к ноге Гёрли, как она сразу испугалась, перепрыгнула через Ломтика и рысью помчалась по лугу. Ломтик помчался за ней.

— Не бойся! — изо всех сил кричал Ломтик.

Но Гёрли не останавливалась; чем громче он кричал «Не бойся!», тем быстрее она убегала.

Тут появился фермер Робинсон с большой палкой в руке. Он решил, что конокрад хочет украсть Гёрли. Задыхаясь на бегу, он кричал:

— Стой, ворюга, стой! Я сверну тебе шею!

«Как будто вор остановится!— подумал Ломтик.— Уж лучше кричать: «Стой, ворюга, стой — я не сверну тебе шею». А с другой стороны, не остановись вор, никто не смог бы свернуть ему шею. Значит, кричать всё это бессмысленно. Поберёг бы лучше силы — и так ему тяжело бежать!»

Но Ломтику всё-таки неприятно было видеть фермера Робинсона в таком смятении, и он крикнул:

— Успокойтесь! Это я, Ломтик! Я учу Гёрли арифметике.

Фермер Робинсон, который как раз перелезал через изгородь, удивился ещё больше, чем Гёрли. Ломтику показалось, будто фермера сильно стегнула по лицу какая-то ветка и он чуть не упал. Потом мальчик сообразил, что фермер просто ошарашен. Он так и застыл верхом на изгороди: одна нога по одну сторону, другая — по другую, а шляпу сбил палкой на затылок. Фермер уставился на Ломтика и так сморщился, будто у него вдруг заболели зубы.

— Что ты сказал? Ты занимался с Гёрли арифметикой? — произнёс наконец фермер Робинсон. — Ну, тогда понятно, что она убежала. Я и сам никогда не любил арифметики. — Он медленно перелез через изгородь и подошёл к Ломтику. — А как ты собираешься её учить? Зачем ты это затеял? Ты что, такой же учёный, как твой папаша? Или делаешь это на пари? Объясни!

Тут Ломтик рассказал про отца Майка Хенисси, про представление и про то, что вырученные деньги они отдадут маме Майка на расходы.

— Да, не повезло мистеру Хенисси, — сказал фермер. — Я рад, что вам пришла в голову такая хорошая мысль. Вот что! Сколько бы вы ни выручили за представление, я вам дам столько же от себя. А что касается Гёрли, то я тоже буду приходить на уроки — ведь ко мне она привыкла, я помогу её дрессировать. А вдруг она и вправду выучится арифметике и поможет мне справиться со счетами на будущей неделе! — И фермер громко захохотал.

Пока они вдвоём занимались с Гёрли, миссис Спригз отправилась к мистеру Смиту учить его попугайчика новым словам. Она договорилась с мистером Смитом, и тот не возражал — ведь это делалось, чтобы помочь бедному Джиму Хенисси.

Жёлто-серого попугайчика мистера Смита звали Гоулди. Из-за таких попугайчиков индейцы в своё время вели кровопролитные бои. Видите ли, индейцы всегда носили перья в волосах и считали жёлтые перья самыми красивыми. Поэтому они ловили в лесу зелёных попугаев и других птиц, выдирали из них зелёные перья и натирали птиц особой мазью, приготовленной из жаб.

Вместо выдернутых перьев вырастали новые, жёлтого цвета. И всё-таки жёлтых перьев не хватало. Иначе индейцы, конечно, перестали бы считать их самыми красивыми и воевать из-за них.

Только у очень важных индейцев жёлтых перьев было вволю, и они говорили другим индейцам: «Бьюсь об заклад, что вы тоже не прочь поносить жёлтые перья! Так плывите через реку, вступите в бой с индейцами, что живут на том берегу, и отбейте у них сто жёлтых перьев». Вот какие были люди в те времена!

Через некоторое время-у попугайчиков начали рождаться птенцы с жёлтыми перьями. От них-то и произошёл Гоулди Смит.

Но вернёмся к миссис Спригз. Она умела очень хорошо свистеть. Она умела свистеть, как чёрный дрозд, как жаворонок и даже как соловей. Когда миссис Спригз была маленькой, она любила дразнить свою кошку, насвистывая ей прямо в ухо. Кошка приходила в недоумение, начинала всюду искать птицу и так волновалась, что переставала есть. Как только миссис Спригз казалось, что кошка забыла о птице и собирается заснуть, она опять принималась насвистывать ей в самое ухо. В те времена она, конечно, не была ещё миссис Спригз. Она была маленькой девочкой, которую звали Ада Тиблз. Только шестнадцать лет спустя она вышла замуж за капитана Спригза и сделалась миссис Спригз.