Отроки до потопа - Раин Олег. Страница 23

— Вчера, — головная башня Авроры медленно развернулась, и под прицелом золотистых окуляров класс притих, — в этот самый счастливый для детей день произошел вопиющий случай…

Брямс!..

Кто-то звучно уронил на пол учебники. Не свои, понятно, потому что сразу заругались девчонки.

— Тупой, что ли? Не твои — не сбрасывай!

— Сама пила тупая…

— Евсеев, Калязина! — рявкнула Аврора, и орудийные стволы окутались первым дымком.

Пока это напоминало маленький залп. Предупреждающий. Так сказать, пристрелочный. Она и не фамилии называла — цели. Кстати, это была ее давняя фишка. Имена Аврора Георгиевна не запоминала принципиально, а вот фамилии врезались в ее память намертво. Как ни крути, имя — это обращение, диалог, доверие. На фамилию же людей подсекали, словно на блесну, вытягивая к доске, на педсовет и прочие позорные места.

— Итак, — более спокойно продолжила завуч, — случилось вопиющее: к нам пришел ветеран, а ученики удрали с урока. Не просто с урока, а урока патриотического воспитания. Наш гость долго готовился, ехал сюда, волновался, а вы его подвели. А ведь мы приглашали ветерана войны, человека богатой и неординарной судьбы. Вы должны были его встретить, а вы его предали, — Аврора обвела класс осуждающим взором, точно лазером полоснула. Класс потупил ослепшие глазенки. — Получается, вы предали собственное прошлое, предали собственную страну, собственный флаг.

— Расстрелять всех, на фиг! — шепнул Васёна, и народ запшикал усмешками.

— Фойер! — с немецким акцентом отдал команду красавчик Женька, и указка Авроры Георгиевны с грохотом обрушилась на стол. Это она тоже умела. Все равно как по нервам врезала.

— Кое-кто у нас действительно посмеется, — предрекла она. — И сейчас мы узнаем, почему случилось то, что случилось.

— А что случилось-то, что случилось? — квакнул Гоша. Он явно тормозил и не просек еще ситуации. Шутить с Авророй в ее нынешнем состоянии явно не следовало.

— Тенеев, встать!

Гоша браво вскочил, вытянул руки по швам. Аврора указкой указала в сторону ближайшего угла.

— Постоишь там.

— А чего я-то?

— Ты собираешься со мной пререкаться?

До Гоши наконец-то дошло. С трагическим вздохом он поплелся в угол и здесь все-таки сыграл дурачка — все равно как в полицейских фильмах встал лицом к стене, раздвинул ноги и оперся поднятыми руками о стену. Класс набрал в легкие воздуха, чтобы громыхнуть смехом, но Аврора изобразила на лице такую осатанелость, что желание смеяться пропало.

— С этим шутом гороховым мы позже разберемся, а сейчас займемся выяснением вчерашних обстоятельств. Итак, почему класс не явился на встречу? Староста!

Люська Веригина, староста класса, неохотно поднялась.

— Я тебя внимательно слушаю, Веригина!

— Мы не знали, — промямлила Люська. — Вера Леонидовна заболела…

— Верно, — громкоголосо перебила ее Аврора, — Вера Леонидовна заболела, но это не означает, что вас отпускали домой!

— Мы думали… — залепетала Люська, но ее снова перебили.

— Вы ничего не думали! Потому что Вера Леонидовна должна была вести у вас русский язык и литературу. Два урока! Два! — Аврора подняла два пальца. — И вас должны были предупредить, что Маргарита Ивановна подменит ее.

— Николай Степанович сказал, что будет урок экологии…

— Правильно. Вместо русского — урок экологии, вместо литературы — урок патриотического воспитания. Мы предупредили Маргариту Ивановну, вызвонили Петра Васильевича, и в итоге класс на урок не явился.

— Разрешите мне! — с места поднялся Сэм. Головы всех сидящих развернулись в его сторону.

— Саматов? Я слушаю…

Сергей заметил, что голос Авроры чуточку потеплел. И дело было не в инициативе Сэма, а в его папочке. Нет спонсора — нет проблем, в данном случае проблемы были. Поскольку с Сэмом, увы, приходилось считаться. И козлик Саматов это, конечно, прекрасно понимал.

— Видите ли, Аврора Георгиевна, произошло недоразумение. Я думаю, не стоит искать виноватых, поскольку виноваты, в общем-то, оказались все.

— Вот как? — на лице Авроры отразился сарказм.

— Именно так. Николай Степанович о приходе гостя нас не предупредил. К нашему великому сожалению. Возможно, даже забыл. Но его тоже можно понять. Очень уж много было на реке мусора. А у него там когда-то был дом, сад с огородиком. Словом, было, о чем вспомнить. Все-таки детство, ностальгия… — Сэм изобразил руками нечто неопределенное. Надо сказать, держался он весьма непринужденно, и Серега лишний раз позавидовал его артистической речи. То есть он настолько прибалдел от Сэмовских падежей и выверенных ударений, что смысл сказанного не сразу овладел сознанием. Между тем Сэм не собирался останавливаться.

— Тем не менее, — продолжил он, — класс на урок явился — и явился вовремя.

— Что, что? — брови Авроры Георгиевны поползли вверх. — Что ты такое говоришь!

— Мы пришли на урок литературы, как и положено по расписанию, но в кабинете никого не было. Видимо, Маргарита Ивановна была в учительской, а может, пошла встречать уважаемого гостя.

— Я… Я действительно несколько раз выходила… — пробормотала Маргарита Ивановна. — Петр Васильевич сидел сначала у меня…

— Об этом я и говорю, — Сэм сально улыбнулся. — Произошла нестыковка по времени, только и всего. Мы ждали в кабинете, а гость с Маргаритой Ивановной сидели в учительской. Когда же они, наконец, пришли, нас уже не было.

— Но мы… Мы пришли сразу после звонка.

— Не совсем, — мягко поправил Сэм. — Мы ждали вас, если не ошибаюсь, минут пять или семь, и только потом стали расходиться. После субботника, сами понимаете, все были грязные, многие сразу побежали в туалет мыться. Вот, собственно, и все. Если бы Маргарита Ивановна пришла чуть пораньше, она бы застала нас. Но, возможно, они разговорились с гостем и не заметили звонка…

— Мы заметили звонок! — голос Маргоши сорвался. Она стала понимать, куда клонит Сэм. — И смею вас заверить, мы не засиживались в учительской!

— Что ж, спросите ребят. — Сэм обиженно развел руками. — Они скажут, правду я говорю или нет.

— Спросим! — с оттенком угрозы пообещала Аврора. — Обязательно спросим!

— И Николая Степановича спросите.

— К сожалению, Николай Степанович болен, — в голосе завуча мелькнуло отчетливое замешательство.

— Можно поинтересоваться по телефону.

— Мы уже с ним говорили, Саматов. И еще поговорим. Попозже. А пока разговор идет с вами… Тенеев!

— А чё сразу я-то? — Гоша, успевший к этому времени развернуться и по-цивильному спрятать руки в карманы, качнулся на пятках. — Я вообще в угле стою, никого не трогаю.

— Не в угле, а в углу.

— Я и говорю. Стою тута, никого не трогаю…

— Ты подтверждаешь слова Саматова?

— Ну дак…

— Подтверждаешь или нет?

Гоша с вопросом воззрился на класс. Так было всегда, когда требовалась подсказка, а подсказки пню вроде Тенеева требовались постоянно. Вопроса Авроры он явно недопонял.

— Мы пришли вчера в класс вовремя, — подсказал ему Сэм, — а Маргариты Ивановны не было. Мы подумали, что она заболела и разошлись по домам.

— Так это было? — спросила Аврора Георгиевна.

— Ну да, — Гоша с готовностью кивнул.

— Вынь руки из карманов! Вот… А теперь повтори: так или не так.

— Так или не так…

— Ты издеваешься?

— Вы же сами сказали… Чё издеваюсь-то! — Гоша надулся. — Сэм ясно сказал: пришли и ушли, чё неясного-то?

— Тенеев!

— Ну?

— Вернись на место.

— Туда-сюда только гоняют… — Гоша разболтанной походкой двинулся к своей парте. — Прямо лошак какой…

— Ты лошара, а не лошак! — подсказал Женька. Гоша попытался смазать его по затылку, но не достал.

— Тенеев, на место! — Аврора Георгиевна взглянула на Маргариту Ивановну. Старенькое лицо литераторши пошло пунцовыми пятнами. Было видно, что она лихорадочно пытается восстановить в памяти события вчерашнего дня. Пальцы ее нервно сплетались и расплетались, силясь увязать узелком расплясавшиеся нервы. Увы, о забывчивости Маргоши знала вся школа, этим и воспользовался Сэм.