Отроки до потопа - Раин Олег. Страница 42

— Как это?

— Ну, его же нет, а она осталась. Как бы вместо него. И похожа, я ведь вижу. Даже больше, чем я.

Серега взглянул на Еву и тут же пожалел о сказанном. Она смотрела на него с таким участием, что захотелось тут же отвернуться. Именно участие он переносил хуже всего. Про отца-то она была в курсе — сам успел проболтаться. Значит, собралась жалеть, говорить разные добрые никчемности, а к чему подобные вещи приводят, Серега знал прекрасно. Снова засаднит в горле, немедленно сядет голос, еще и слезки горошком покатятся. Все равно, как у малыша какого!

Прикусив нижнюю губу, он медленно отошел на пару шагов. Как ниточка за иголочкой, Ева потянулась за ним. Серега покосился на одноклассницу и вдруг понял, что она снова чего-то ждет. Он даже огляделся.

— Чего ты?

Ева шагнула ближе, и Сергей неожиданно оказался с ней нос к носу.

— Ты чего? — повторил он едва слышно.

— Ничего, — тихо отозвалась она, но глаза ее смотрели с пугающей пристальностью.

Можно было называть это провокацией, но Серега не поддался, а точнее — струсил. Мальчишки — они все трусы. Или, так скажем, почти все. А вот с девчонками дело обстоит иначе. Другие они немного. И та же Ева подтверждала это при каждой новой встрече. Странным своим взглядом, необъяснимым поведением.

А в следующий миг она качнулась ближе и поцеловала Серегу сама — абсолютно по-взрослому, в губы. Серега зажмурился. Губы у нее оказались… Впрочем, он даже не знал, какими они оказались. Просто не с чем было сравнивать. Немудрено, что он почти задохнулся. Никогда и ни с кем он не испытывал ничего подобного!

— Вот так… — шепнула она и поцеловала его снова. И сердце Серегино повторно скакнуло к горлу, метнулось куда-то в живот, забилось пригвожденной к ребрам рыбиной. Руки, не спрашивая разрешения, обняли Оршанскую.

Конечно, опыта у Сереги не было ни малейшего, но на миг он все-таки ощутил отчаянную решимость её поступка. Словно она действительно нуждалась в этом поцелуе, цеплялась за Серегу, точно за соломинку.

Он потянулся вперед. Чуть не умерев, коснулся губами ее губ. Уже сам! Прошла пара секунд, а может, минута. Когда они вновь оторвались друг от друга, глаза у нее тихо и успокоено сияли, Серега же чувствовал себя совершенно обалдевшим. И конечно, на сцену поспешила вылезти егоза-заноза Ленка.

— А я видела! — закричала она радостно. — Все видела!

Серега с трудом развернул онемевшую шею.

— Ну и что?

— Ничего, — Ленка приблизилась к ним, по-свойски похлопала брата, Еву же ласково погладила по руке. — Я ведь тоже в садике целуюсь. Сразу с двумя мальчиками. Но все равно женюсь на одном. На двух нельзя.

— А тебе и жалко, что нельзя.

— Жалко, — она кивнула. — Они же оба хорошие. Вадик мне игрушки дарит, картинки рисует, а Толик всегда строить помогает, заступается.

— А где твой шмель? — хитро перевела стрелки Ева.

— Улетел, — Леночка неопределенно махнула рукой. — Что-то искал тут, искал, так и не нашел. Расстроился и улетел.

Серега поглядел на часы.

— Пора, наверное и нам улетать, — произнес он смущенно. — Скоро уже мама с работы вернется, потерять может.

— И я есть захотела, — Леночка с готовностью ухватила его за руку, с силой потянула. Не забыла однако и про Еву: — А ты можешь взять меня за другую руку. Потом поменяемся…

Серега фыркнул, Ева рассмеялась.

На выходе из парка стояла машина Кентукки. Внутри сидели двое: Кентукки и, кажется, Маринад. Наверняка, пересчитывали дневную прибыль. Может, и на них сейчас пялились через стекло… Серега постарался расправить плечи пошире.

И пусть смотрят! У них-то девчонок таких никогда не будет. То есть все знают, где и каких девчонок они хомутают. А вот нормальных — хрен когда обломится!..

Уже приближаясь к дому, Серега вдруг вспомнил, что Анжелка жила за семь кварталов от школы, практически в другом районе. Мысль была не самой благородной, но почему-то обрадовала. Ева-то обитала совсем рядом — буквально в соседнем подъезде. Значит, и провожать ее будет проще простого. И в гости можно бегать хоть каждый день.

Перед тем, как проститься, они переглянулись. Уже как старые друзья, как заговорщики, объединенные общей тайной. Серега понимал, что выглядит дураком, но все же не удержался.

— Теперь моя семья стала больше, — сказал он. — Ленка, мама и ты.

Она не ответила, но пальцы в его руке отчетливо дрогнули. Да и в глазах что-то такое блеснуло. Странная это штука — разговаривать глазами! До сегодняшнего дня ни о чем подобном Серега не слышал. И в телепатию, если честно, не верил. Оказалось, все существует на самом деле. Кстати, и мелкая Ленка все тут же и подтвердила. Потому что уловив общее настроение, немедленно вцепилась в Евину ладонь.

— Да ведь ты же у нас ни разу не была! Сережка, давай ее в гости позовем. Я чай с ней буду пить, всех своих кукол покажу. С хомячкой нашей познакомлю. Ева, ты же, правда, к нам не ходила!

Серега и сам подивился, отчего такая простая мысль не пришла ему в голову. Зачем расставаться, когда можно не расставаться? Разве логично разбегаться в такие славные минуты?

Другая на ее месте наверняка бы отказалась. Мол, хорошего помаленьку, и все такое. Но Ева согласилась. Легко и просто. Ее в самом деле, не тянуло домой. Почему, Серега не стал ломать голову. Может, зря, а может, и нет…

А потом было знакомство с сонной хомячихой — шустрой, пушистой и черноглазой.

— Ее Сонька зовут, — щебетала Леночка. — Потому что весь день спит и спит. Сейчас-то мы ее разбудили, а посади в клетку — снова заснет. Соня, в общем. Зато потом всю ночь шебуршит, ползает, бегает туда-сюда — никакого режима!

После Соньки в ванной общими усилиями отмыли заляпанную в садике курточку Ленки и дружно отправились на кухню. Самое простое было изладить растворимый кофе с медом, творожными сырками и сушками. Ничего другого Серега не обнаружил. Во всяком случае, готового к немедленному употреблению. Он и кофе-то приготовил бы скверное, но помогла Ева. Кофе она сварила быстро и умело. Сама же разлила по чашечкам.

Зато культурно-развлекательной программой уже взялся распоряжаться Сергей. И они лежали втроем на ковре, сдвинув колонки таким образом, чтобы находиться как раз в центре между ними. Серега поочередно включал то Ванессу Мэй с Дидюлей и Агилерой, то итальянцев — Кутоньо, Пупо, Челентано, пультом добивался максимального стереоэффекта. Конечно, старался выбирать самое лучшее. Во всяком случае, придумку с колонками Ева немедленно оценила, поскольку это, в самом деле, было лучше и естественнее наушников. Работал малогерцовый бас, который никакие наушники вообще не брали, получался объем и размытость, характерная для концертных залов. Разумеется, всем троим было здорово. Непоседа Ленка, конечно, то и дело вскакивала. Потанцевав и покружившись по комнате, она снова прыгала между ними и, глядя в плиточный потолок, на несколько минут замирала. А Серега продолжал держать Еву за руку, и это было сродни электрическому контакту. Музыка вытекала из него и вливалась в нее, ощутимыми волнами проходила по локтевым суставам, искрила в пальцах. А может, Сереге это только казалось. И в сотый раз за сегодняшний день он недоумевал по поводу прошлой своей любви. Ведь ту же Анжелку он в дом никогда не приглашал и музыку вместе с ней не слушал. Ему даже в голову подобные мысли не приходили. Да Анжелка, если рассудить здраво, в гости к нему бы и не пошла, наверняка бы стала ломаться. Типа, а что будем делать, что пить-есть, а может, лучше в оперу завалиться или на дискач какой? Короче, чешуя полнейшая. И суперски, что ничего этого не случилось. Потому что теперь рядом была Ева — и даже не рядом, а как бы в нем, в Сереге. В той же ладони, в груди, в голове. То есть не было места, где ее бы уже не было.

В конце концов Ленка упросила включить любимую свою Пугачеву — не позднюю, конечно, а раннюю — еще совсем молодую. Подобно советским комедиям, ее тоже уважал и часто включал отчим. И они с Ленкой тоже зауважали. Потому что песни были, действительно, классные, совсем даже не похожие на ту муть, что распевали с экрана сегодняшние поп-звезды.