Школьное привидение - Абрахам Петер. Страница 10

— Привидения мерещатся, — ответил Вилли. — Прописали рыбий жир. Неделю не разрешили делать домашних заданий. Рано спать велели ложиться. И телек запретили.

— Несчастный ты человек! — сказала Карола.

— На экскурсию сказали, чтобы я обязательно пошёл. До завтра, пока! Увидимся в велосипедном сарае. Понятно?

— Ещё бы.

И Вилли ушёл, держась за руку мамы.

Карола подумала: «Мне-то что, я могу всю ночь не ложиться спать, а Вилли отправят в постель спозаранку и заставят глотать рыбий жир. Бр-р-р!»

Когда совсем стемнело, Карола отправилась бродить по улицам, то и дело заглядывая в чужие окна. Ей всегда было ужасно интересно, что это люди делают, когда после работы приходят домой. Ей представлялись самые таинственные вещи. Сидят, например, у себя дома и свечи зажгли! А другие— днём работали продавцами или малярами, а вечером наденут фрак и длинные бальные платья… А такие, как её брат Макс, — эти рады, что темно, идут в парк, сидят там на скамейках с девушками. Может, и целуются. А вдруг целоваться так же приятно, как играть в фантики?

Теперь ко Карола всё увидит своими глазами.

Перелетая от окна к окну, она заглядывала в щёлки между плохо задёрнутыми гардинами и занавесками.

Люди сидели за столом, ужинали и смотрели телепрограмму. Некоторые делали и то, и другое одновременно. Смешно, совсем как у Каролы дома!

Но были и такие, которые что-то писали за столом, будто бы делали домашние уроки. Отец Каролы, когда учился на курсах, тоже не смотрел телевизор, а всё что-то писал.

Многие женщины, стоя на кухне перед раковиной, мыли посуду. «Это уж скучнее всего! Суперскука!» — подумала Карола. А что, если подглядеть, чем занимается фрейлейн Прохаске? Учителя ведь люди особые. Они никогда не смотрят телевизор, не ходят, как папа, каждую субботу в пивную. Учителя сидят, проверяют ученические тетрадки и ставят отметки. Если, конечно, верить тому, что они говорят.

Оказалось — нет. Фрейлейн Прохаске не сидела над тетрадками. Она покоилась полулёжа в кресле. На лице, под глазами лежали огурцы, разрезанные на две половинки. А в это время года огурцы были очень дороги. Большая часть лица была к тому же намазана какой-то белой краской.

«А, это я знаю! Косметическая маска!» — подумала Карола, надеясь, что фрейлейн Прохаске скоро достанет и своё зеркальце, чтобы посмотреться в него. Тогда-то Карола стащит его и удерёт.

Но фрейлейн Прохаске лежала не двигаясь.

Вдруг послышался звонок. Кто-то пришёл.

Учительница отбросила кусочки огурца в пепельницу и быстро-быстро стёрла белый крем с лица. Только после этого она поспешила в переднюю.

Наконец-то пробил великий час для Каролы! Она прошмыгнула через фрамугу в комнату, открыла сумочку с косметикой и стала в ней рыться.

Зеркала не было! Из коридора слышались голоса, шаги. Всё ближе… Сумочка выскользнула у Каролы из рук. Губная помада, кисточка для век, пудреница, заколки — всё покатилось на пол.

Карола вылетела через фрамугу на улицу.

Фрейлейн Прохаске вошла в комнату, и за ней — нет, ни за что не поверите — господин Палисандр!

— Боже, какой ужас! — воскликнула учительница, увидев всю свою косметику на полу. Должно быть, ей стало стыдно за беспорядок, но господин Палисандр только рассмеялся. Оба одновременно упали на колени и принялись собирать рассыпанное. Неожиданно они подняли головы и посмотрели друг другу в глаза. Долгое время ничего не происходило.

«И зачем они так долго таращатся друг на друга? — подумала Карола. — Может, это они тренируются смотреть не моргая, как индейцы?»

Вдруг фрейлейн Прохаске поднялась, подошла к окну и задёрнула занавески. Карола заподозрила что-то. «Сейчас целоваться будут», — решила она. Но так ничего и не увидела.

Интересно, а что дома сейчас делают? Наверное, глаз от телевизора оторвать не могут. Кароле захотелось увидеть родителей, брата. Она любила, когда все они собирались вместе. Обычно папа и Макс пили пиво, а мама грызла солёные палочки. Сама она сидела в пижаме на ручке кресла, стараясь пропускать мимо ушей напоминания о том, что пора идти спать.

Заглянув в окно большой комнаты, Карола установила, что у неё дома все сидят за круглым столом. И представьте себе — не смотрят телевизор! Девочка с голубым бантом читает вслух из «Родного чтения».

Закончив отрывок, девочка сказала:

— А теперь задайте мне задачку по математике.

— Хочу по телевизору детектив посмотреть, — сказал Макс.

— Дорогой мой брат, — сказала девочка, — тебе не помешало бы использовать своё свободное время более благоразумно, а не у телевизора или с девочками. Неужели ты хочешь вечно оставаться водителем автобуса?

У Макса челюсть отвисла. Он долго молчал, прежде чем смог ответить.

— А для вас, фрейлейн Карола, водитель автобуса — ничто?

— Могу представить себе кое-что поинтересней.

Карола почувствовала, как в ней закипела злость. Скоро злость дошла до силы в четыре балла, обычно за этим следовала драка. К великой своей досаде, Карола не могла сейчас добраться до этой девчонки с бантом.

Между прочим, сама Карола находила профессию водителя отличной. И брата Макса она любила, очень даже любила.

Мама неожиданно прервала столь безрадостную беседу:

— На сегодня довольно занятий. А тебе, Карола, в виде исключения и за то, что ты получила хорошие отметки, разрешается посмотреть детектив. К тому же завтра у вас экскурсия.

— Ни в коем случае, — сказала девочка, — считаю непедагогично с твоей стороны заставлять ребёнка моего возраста смотреть детективные фильмы. Я отправлюсь в постель. Это гораздо полезней.

— Во даёт! — громко произнесла Карола.

Девочка в комнате обошла всех членов семьи, каждому подала руку и, сделав книксен, поцеловала.

«Нет, такого я не в силах выдержать, — подумала Карола. — У этой дуры никакой техники!» Сама-то она ухитрялась прощаться по восемь-девять раз. Только выйдет из большой комнаты и тут же назад, будто забыла что-то. То это был поцелуй на ночь — на самом деле она этого терпеть не могла! То ей непременно надо было ещё попить. А то она забывала дать родителям подписать дневник.

Да, для этого и надо было быть экспертом!

— Я тебе принесу газировки, Карола, — сказала мама, — и тогда погашу свет.

— Я и сама могу погасить. И потом, если на ночь пить газировку, будет всякий вздор сниться. — С этими словами девочка удалилась, а Карола с облегчением вздохнула.

Ей даже показалось, что родители и Макс испытали то же самое.

— Её как будто подменили, — сказала мама. — Да и пора было за ум взяться.

Отец кивнул в знак согласия.

— А мне она прежняя больше нравилась, — сказал Макс, хлопнув ладонью по столу.

Карола едва удержалась, чтобы не броситься обнимать брата.

— Честно говоря, — сказал отец. — такая, какая она была до вчерашнего дня, она мне тоже больше была по душе. Лентяйка, правда, и дурь в голове, а в общем-то хорошая девчонка!

Мама включила телевизор.

Этот детективный фильм Карола уже видела в кино, и она снова отправилась в школу.

Вокруг огромной клумбы на скамейках сидели молодые люди с девушками. Играл транзистор, все курили. Парочки сидели, тесно прижавшись друг к другу, и шептались, но так тихо, что слов Кароле не удалось разобрать.

Школьные окна были ярко освещены. Вечером здесь занимались взрослые. Занятия у них были такие же, как утром у ребят. Но только взрослым никакие проделки не приходили в голову. Полицейский, который днём регулировал движение на перекрёстке, вполне мог бы пульнуть жёваной бумажкой. А глядя на продавщицу мороженого, Карола представляла себе, как она, сняв туфли, пробирается между партами и кладёт ученику маляра Хейнце, который в своё время так и не смог закончить выпускной класс, мокрую тряпку на голую шею.

Около десяти часов вечера последние ученики вечерней школы покинули здание. Завхоз Поттер ходил по коридору и гасил свет. Но это Каролу не беспокоило. Она ведь ночью видела как днём.