Свинпет - Пушной Валерий. Страница 37

Люди склонились над бревнами, из-под которых доносилось жалобное скуление окровавленного пса. Катюха узнала Александра. Раны по всему телу, но голова цела. В общем-то, повезло, не появись сейчас люди, его ждала участь тех собак, чьи тела лежали трупами.

— Александр, — Катюха присела и просунула между бревнами тонкую руку, — вылезай, тварь убежала. Откуда она появилась? Я представить не могла такую. Не бойся, больше не тронет тебя. — Однако Александр, по всему видно, не собирался вылезать, дрожал боками, слабо повизгивал, хотел о чем-то предупредить: раскрывал пасть, вытягивал шею, тыкался в щели испуганной мордой, заглядывал в глаза Катюхе. Но та ничего не понимала, лишь по-прежнему твердила слова утешения: — Все прошло, все прошло, Александр. Все будет хорошо. — Катюха стала привставать, пес зубами вцепился в ее топ, не отпускал, Катюха снова не постигала поведения собаки. — Отпусти, Александр, порвешь топ. Я знаю, ты напуган. Но успокойся. Тебе больше нечего бояться, все обошлось. Жаль, что ты ничего не можешь рассказать. Дождемся ночи. Хватит дрожать. Все спокойно.

В этот миг воздух над головой разорвало на мелкие частицы, людей оглушил истошный петушиный крик, высокий, длинный, многоголосый. Воздух будто посыпался сверху, окатывая осколками хрупкого хрусталя. Затем по вырубке разнеслось свиное хрюканье.

Это показалось невероятным. Глаза людей задергались в поисках источника шума. Круглое лицо Раппопета удлинилось, Лугатик часто захлопал длинными ресницами, Малкин вытянул шею и на секунду остановил дыхание, Катюха изумленно выпрямилась, Александр опять заметался, из последних сил забился дальше под бревна. Из-за дальнего уцелевшего строения бурно выкатило скопище свиней и петухов. Громкий свиной визг и неистовые петушиные крики надавили на перепонки. Малкин напрягся, сжимая в ладони конец сука, дикий ор пронзил мозг, сдавил голову, будто железный обруч. Нелепая ситуация озадачила, привела в растерянность: неоткуда было взяться здесь этому сонмищу. Чувство новой опасности натянуло мышцы. А скопище неумолимо приближалось. Под жаркими лучами петухи ярко пестрили сочными красками оперения. Свиньи, в черных струпьях, накатывали черной волной.

— Что-то мне не по себе, — прошептала Катюха и боком притерлась к Ваньке.

Раппопет сплюнул, крутанул палкой над головой, раззадоривая себя короткими словесными выпадами, и вразвалку, с показным бесстрашием, шагнул навстречу громкому петушиному и свиному гвалту. Володька крякнул и сделал движение за Андрюхой.

— Стой! — сказал Ванька, но никто не думал подчиняться его командам, да и голос не был таким, который мог бы заставить Раппопета остановиться.

Наоборот, Андрюха пустился живее, распаляя себя резкими выкриками. Катюхе почудилось, что небо потемнело и стало краснеть и лес вокруг покраснел, а воздух начал отдавать смердящим запахом. Андрюха обрушил удары палки на свиней. Те завизжали, как резаные, и валом пошли на Раппопета. А петухи стали окружать парня, подпрыгивая и норовя клюнуть в лицо.

Вдруг петух возле Андрюхи превратился в зловонную осклизлую тварь и занес над Раппопетом щупальцу с длинным острым когтем на конце. Едкий смрад болотной гнили разъедал носоглотку. Лугатик попятился, а Малкин и Катюха остолбенели. Коготь понесся вниз, на голову Андрюхи. Казалось, мгновение — и он пригвоздит Раппопета. Но тот сумел увернуться, коготь со свистом пролетел мимо и глубоко вонзился в землю возле ног парня. Тварь забулькала квакающим кряком и, вырвав коготь из земли, снова взвилась вверх.

Тут еще несколько петухов превратились в таких же тварей. Свиньи обступали парней, превращаясь в других противных тварей. Бесформенные массы с выпученными лягушачьими глазами, многочисленными ногами с плоскими лапами, огромными ртами с акульими рядами зубов, длинными липкими языками. Эти бесформенные массы неумолимо сужали пространство. Положение Раппопета и Лугатика становилось хуже не придумаешь.

Катюха побледнела, заикаясь и с трудом веря в то, что видела. Вот о чем пытался предупредить Александр. Девушка сжалась. Ситуация для друзей была безнадежной, в такие мгновения ум отключается, срабатывает инстинкт. У каждого по-своему. Чувство боязни, конечно, может возникнуть у всякого, но не все из-за этого стремятся улизнуть, спасая собственную шкуру.

Малкин набрал в легкие воздух и всей мощью глотки взорвал окружающее пространство, перекрывая гомон тварей, петухов и свиней и глубоко зарывая свой страх. Обеими руками стиснул тяжелый сук и с ним наперевес с отчаянным воплем ринулся на тварей. Щупальца заметались над его головой, длинные острые когти засвистели перед глазами, метя в череп. Языки норовили обернуться вокруг его тела и сдавить намертво, челюсти клацали бешено, предвкушая свежее человеческое мясо. Но Малкин орудовал суком неистово и безоглядно, так что у тварей стали отваливаться головы, щупальца с когтями, фонтаном брызгала зеленая зловонная кровь. Ванькин безостановочный напор поражал. В бешеном круговороте он даже не заметил, что в руках у него был не сук, а меч. Раппопет и Лугатик, видя это, оцепенели. Им ничего не надо было делать, Малкин управлялся один. И скоро оставшиеся в живых свиньи и петухи ринулись к лесу и одним махом скрылись, оставив после себя останки тварей. Малкин отдышался. Лугатик, глотая слюну, таращил глаза на меч:

— Откуда это?

Малкина словно ударило током, когда его взгляд остановился на сверкающем лезвии необычной формы. Меч имел длинный витой эфес красного цвета с плетеной гардой из тонких черно-синих металлических нитей. На торце эфеса радужно сверкал крупной огранкой драгоценный камень, игрой света напоминающий диамант, но в цветовой гамме этого камня преобладали пурпурно-голубые тона. Руки, сжимая эфес, ощущали приятную тяжесть и тепло незнакомого металла. Чувство уверенности, какой никогда прежде не бывало, распирало грудь Малкина. В эту минуту он был сильнее обстоятельств, свалившихся на головы друзей. Однако ответа на Володькин вопрос у него не было. А в следующий миг с вырубки вдруг исчезли останки тварей, а из рук — меч, пальцы сдавливали обыкновенный сук. Малкина обдало холодом: «Магия, доконала эта магия».

Под бревнами по-прежнему скулил пес Александр. Шерсть в крови, в глазах испуг и бессилие. Его извлекли из-под бревен и отвели в сохранившееся строение. Перевязали раны тканью, обнаруженной в постройке. Ломали головы, как быть дальше. Решили отдохнуть и вернуться в город, найти Буриха. Ванька потер колено под серой мятой тканью штанин:

— Кажется, Философ заваривает против нас какую-то новую кашу.

В ответ было молчание. Катюха сидела, прислонившись спиной к стене и прикрыв веки. Раппопет полулежал на шкуре, опираясь на локоть. Лугатик возился на скамье и пыхтел. Пес Александр, положив морду на передние лапы, дышал часто и шумно. Прошло с полчаса. Малкин ступил к открытой двери и удивился: вырубка заполнена собаками. Оглянулся, нескладно передернул плечами:

— Пора. Подъем.

На этот раз и Раппопет подчинился команде. Малкин первым двинулся через порог. Не струганная половица чуть прогнулась и заскрипела, провожая его. Дверь качнулась и проскребла нижней частью по доскам. Голый торс парня блеснул на солнце, а всем почудилось, что меч сверкнул в его руках. Собаки расступились, освобождая путь. Нога Малкина опустилась на землю с другой стороны порога. Но как только это произошло, под подошвами оказался твердый асфальт. Перед глазами — городская улица, Катюхина машина, дорога, перевернутое многоэтажное здание, тротуар, пешеходы. А за спиной топтались Раппопет, Лугатик, Катюха. Заглянул в раскрытую дверцу «жигулей», за рулем — Петька, на заднем сидении — Сашка в синей футболке, что-то жужжала в ухо брату. «Ну и дела», — успел подумать Малкин, а Катюха взвизгнула, подпрыгнула от радости и втиснулась в салон автомобиля:

— Я больше не вылезу из машины, ни за какие коврижки. Лучше в салоне париться, чем на воздухе шарахаться от всяких скользких тварей, — наткнулась она на непонимающие взгляды Петьки и Сашки.