Сбежавшее лето - Бодэн Нина. Страница 28

   Она улыбнулась Мэри, словно у них была общая тайна.

   —  Ладно,— согласился дедушка.— Пусть будет так. Я старый ворчун. Раздражительный,   обидчивый  старик  со  скрипучими  коленями.   Не  ста­новись старой, Мэри.

   Мэри согласно закивала головой. Вот такому совету следовать нетруд­но. В эту секунду она была совершенно уверена, что всегда останется та­кой, какая есть, и что жизнь вокруг будет идти, не меняясь...

   Они собрали всю чернику, что росла на острове.

   —  Еще немного осталось на тропинке,— сказала Мэри.— Прямо возле озера. Кусты там довольно высокие, но палкой можно достать.

   —  Те   ягоды   я   хотел   оставить   маме,— покачал   головой   Саймон.— Перед школой я всегда собираю ей ягоды для варенья.

   —  Опять разговоры про школу? — рассердилась Мэри.

   —  Что это за листья?—удивился Кришна.

   Листья были красновато-коричневые и хрустели, как пергамент.

   —  Ну  и  балда  же ты!  Это осень!—вздохнул  Саймон.— Осенью  ли­стья меняют цвет и опадают с деревьев.

   —  Сам ты балда! — отозвался Кришна и ткнул его кулаком в живот,— В Африке осени не бывает.

   —  Консервы на исходе,— объявил Саймон.— Нет больше фасоли, пер­сикового компота и супа из помидоров.

   —  Персиковый компот тяжелый,— отозвалась Мэри,— а фасоль и суп я могу принести.

   —  Еще нам нужна леска.  Вчера вечером я сплел сетку для угрей и поставил возле дренажа, но шел дождь, и ее унесло.

   —  Вчера не было дождя,— возразила Мэри.

   —  Нет, был. Сегодня утром вся трава была мокрой.

   —  Это роса. Дождя не было.

   Саймон посмотрел на ее упрямо стиснутые губы.

   —  Ладно, пусть будет по-твоему. Все равно нам нужна леска, консер­вы и новая фуфайка для Кришны. Та твоя уже вся порвалась, а по вече­рам бывает довольно прохладно.

   —  Хорошо,   я   принесу   ему   другую,— сказала   Мэри.— И   несколько свитеров, если ему холодно. У меня, наверное, целых сто толстых шерстя­ных свитеров. И банки принесу, и леску тоже. Могу принести все, что хо­тите...

   Она стояла в очереди на почте и злилась. Было пять часов, в половине шестого магазины закрывались. А все, кто стоял впереди нее, были ста­рые и не торопились. Старики покупали конверты и марки, старушки по­лучали пенсию. Они неторопливо брали деньги, негнущимися старчески­ми пальцами пересчитывали мелочь, клали банкноты в одно отделение сво­их сумок, монеты — в другое. А то еще и лениво перебрасывались словами с сидящей за барьером девицей. У некоторых из них на поводке были со­бачки,  которые путались в ногах.

   —  Господи,     сколько     времени     приходится     стоять! — пожаловалась какая-то женщина позади Мэри.— Надо иметь ангельское терпение!

   У нее было остроконечное лицо колдуньи. Бабушка Саймона! На се­кунду сердце у Мэри ухнуло—глупо, конечно, чего ей бояться? Она решила...

   —  Как поживаешь, дорогуша?

   —  Спасибо,   очень   хорошо,— ответила   Мэри   и   лукаво   добавила: — А как Саймон? Я его давно не видела.

   —  Путешествует где-то. Он любит побродить в одиночестве, и, должна сказать, я его хорошо понимаю.— Бабушка Саймона улыбнулась, лицо ее стало   морщинистым,    как   орех.— Такая   семья!    Целый   обезьянник   из зоопарка!

   Наконец подошла очередь Мэри. На сберегательной книжке у нее было два фунта и четыре пенса, и она забрала их почти все, оставив один шил­линг. А когда обернулась попрощаться с бабушкой Саймона, то увидела рядом с ней миссис Карвер.

   —  Твоя очередь, мама,— сказала миссис Карвер, обращаясь к бабуш­ке   Саймона,   и   тут   же   заметила   Мэри: — Батюшки,   давно   я   тебя   не встречала! Прихожу к вам утром, а тебя уж и след простыл!

   Мэри смотрела во все глаза. У миссис Карвер были рыжие волосы, а у ее матери черно-белые, как на кисточке для бритья, но во всем осталь­ном они были удивительно похожи, особенно рядом. Два бледных, остро­конечных лица...

   У Мэри перехватило дыхание. Недаром мама Саймона ей кого-то напо­минала! Теперь она поняла кого. Миссис Трампет и миссис Карвер были родные сестры. У мамы Саймона, у бабушки и у близнецов были темные волосы, а у Саймона и у миссис Карвер темно-рыжие. Скорей, медовые...

   — ...Живешь очень весело, сказала мне твоя тетя,— говорила миссис Карвер.

   Мэри кивнула головой. Желудок у нее щемило от страха. Что еще рассказала тетя Элис миссис Карвер? «У нее есть приятель, мальчик по имени Саймон Трампет?» Она ведь только что сказала бабушке Сай­мона, что давно его не видела.

   —  Рада  это слышать.  Твоя  бедная тетя  совсем  извелась  из-за  того, что ты все время одна.  «Миссис Карвер,— говорила она мне,— у ребенка должны быть друзья, чтобы было с кем играть».

   —  Да.   Извините,   мне   пора   идти...— заерзала   Мэри.   Она  с   трудом улыбнулась на прощание бабушке Саймона и бросилась к дверям.

   Но тут на ее пути возникли две маленькие коренастые фигурки. Обе они выли, как пожарные сирены.

   —  Бабуля! Бабуля, я уронила свой леденец!

   —  И   забрала  у   меня!—Полли   топнула   ногой.— Бабуля,   скажи   ей, что это нечестно.

   —   Нет, честно! Ты меня толкнула.

   —  Я нечаянно.

   —  Нет, нарочно.

   —  Нечаянно!

   —  Врунья! Противная врунья!

   Они бросились друг на друга. Из-за спины Мэри вынырнула миссис Карвер и растащила их.

   —  Что за шум!  Мне стыдно за вас!

   —  Я  хочу  к  бабуле!—Полли  оттолкнула  руки  миссис  Карвер  и,   от­крыв рот, издала протяжный, пронзительный,  похожий на гудок паровоза вопль.

   — Бабуля занята, она получает пенсию,— сказала миссис Карвер и хлопнула Полли по толстой ляжке.— А ну-ка прочь с дороги! Как, по-вашему, должны проходить люди?

   — Это   не  люди,— возразила   Аннабел.— Это   Мэри.   Полли,   смотри, вот Мэри.

   Полли    замолчала,    будто   повернули   выключатель.    Вскинулись   две мордашки, четыре блестящих глаза, два красных носа-кнопки.

   —  Привет! — мрачно поздоровалась Мэри.

   —  А я не знала, что вы знакомы с Мэри,— заметила миссис Карвер, промокая платком их залитые слезами лица.

   Близнецы затрясли головами, как пони.

   —  Конечно, мы знакомы с Мэри, тетя.

   —  Она   у   нас   обедала.   Один   только   раз.   Больше   она   не   прихо­дила.

   —  Ничего   удивительного,— отозвалась   миссис   Карвер,   в   последний раз высморкав нос Полли,  и отступила, чтобы полюбоваться результатом своих усилий.

   —  Она   была   голодная,— объяснила   Полли.— И   очень   обрадовалась, что мы ее накормили.

   —  Голодная? — миссис  Карвер с   любопытством  взглянула  на  Мэри, которая в эту минуту мечтала только о том,  чтобы  под ней  разверзлась земля.

   —  Она сиротка,— сказала Полли.

   —  Бедная   сиротка,— жалостливым,    медоточивым   голосом   добавила Аннабел.— У нее строгая тетя, которая морит ее голодом.

   —  Вот как? —Миссис Карвер посмотрела на Мэри. Губы у нее дерга­лись, а в глазах прыгала усмешка.

   Мэри подумала, не упасть ли ей в обморок. Или убить себя. Но вместо этого она бросилась бежать. Она выбежала из здания почты и, нагнув го­лову, натыкаясь на прохожих, помчалась по улице...

   Она знала, что не может остановиться, что, если она остановится, с ней случится нечто ужасное...

11 «ПОГОДА,    ВИДНО,    МЕНЯЕТСЯ...»

   Для Кришны Мэри уложила в сумку фуфайку и два толстых шерстяных сви­тера, которые ей купила тетя Элис. Себе она тоже взяла еще одни джинсы, носки и туфли, теплую куртку с капюшоном и щетку для расчесывания волос. Осторожно ступая по лестнице, которая скрипела под ногами, она спустилась вниз в кухню и взяла из кладовой сыр и хлеб. Затем она вы­шла в сад спрятать сумку в кусты у ворот.