ДЕДские народные сказки, или Были-небыли про то, где были — не были - Чуманов Александр. Страница 21

Хотя при более пристальном рассмотрении мысль о таком как бы скафандре вновь вытесняется мыслью о чешуе. Потому что у выходящих из воды и приближающихся видны за спинами характерные для иного класса живых существ не то плавники, не то гребни, в случае надобности исполняющие роль плавников, а в повседневности, быть может, придающие спине дополнительную жесткость. Да и форма голов, пожалуй, какая-то змеиная или черепашья, да и красные глаза, как есть, без век.

А Иванушка тем временем лихорадочно считает: «Один, два, три, четыре…», потому что как раз недавно освоил счет в пределах сотни и теперь вообще все, что на глаза попадается, подвергает строгому учету. Сейчас, правда, его более всего беспокоит, хватит ли счетного потенциала, чтобы ни одно из чудищ не избежало участи быть сосчитанным, но вскоре с облегчением убеждается — хватит. Уже хватило. Потому что после тридцать четвертого чудища вода бурлить перестает.

Но ведь и дед, сам не зная зачем, тоже чисто механический подсчет выходящего из озера поголовья ведет, и цифра тридцать четыре опять отсылает его к отброшенной было ассоциации — ну, что творится, а?!.. Хотя там ведь есть и другой вариант: «И тридцать витязей прекрасных…»

— Разум планеты Земля приветствует вас, представители вселенского Разума! — высокопарно-глуповато произносит дед, слегка срывающимся на фальцет голосом. При этом он нисколько не надеется, что его слова поймут, и даже познания в английском применять не пытается, зато лихорадочно прикидывает, как продублирует сейчас слова жестами. Но более всего полагается на добрый древний обычай с хлебом-солью, который жестами растолковать проще простого.

И те все уже целиком из воды вышли и стоят на песке в некотором, пожалуй, изумлении. В замешательстве явном.

А потом один и говорит растерянно:

— Вот те на…

И другие аналогично высказываются:

— Называется — приехали…

— Ничего себе…

— Главное, «разум планеты Земля…» Кто сказал «фауна»?

— Ну, я сказал. А разве — «флора»?

— Офигеть…

Наконец один — должно быть, «дядька», хотя ни бороды, ни прочего волосяного покрова на нем не видать, да, наверное, его и быть не может, — обращается непосредственно к деду:

— Это следует понимать так, что теперь вы хозяйничаете на Земле?

— Ну, мы-то с внуком — чисто номинально. Однако человечество — несомненно, — солидно отвечает дед, одновременно пытаясь совершать мозгами огромную, но явно непосильную работу.

— А куда девались прежние, исконные хозяева планеты? Что вы с ними сделали?

— Мы и есть — исконные, никаких других хозяев на этой планете отродясь не бывало.

— Не бывало?!

И все загалдели наперебой. И нашим самодеятельным «представителям» в какой-то момент даже показалось, что их сейчас вполне по-земному поколотят. И сделалось им уже совсем не до того, чтобы продолжать молча изумляться такому хорошему владению русским языком существами, от которых они этого меньше всего ожидали. Только дед мгновенно смахнул украдкой скупую мужскую слезу умиления: вот, мол, воистину — «великий и могучий» — русские вымрут, человечество исчезнет без следа, а он останется над миром сиять, как вечный светоч! После чего присоединился к Иванушке — стремительно соображать, чтоб самых больших неприятностей без потери лица избежать.

Но тут старший из пришельцев громко скомандовал:

— Кончай базар!

И все тотчас примолкли.

— Ладно. Какой с вас спрос. — Это он уже опять к Иванушке с дедом обратился. И пожал-таки дедову потную… — Дайте-ка и впрямь отведать ваши хлеб-соль… Ну, ничего вроде, хотя я такого никогда не пробовал…

Стали подходить и остальные. Отщипывать. Отведывать. Как положено. Удалось наконец их получше разглядеть. Типичные ходячие ящерицы. Только большие. Ничего особенного. Удалось заметить также, что они — в отличие от известных сказочных персонажей — вовсе даже не на «подбор», а изрядно друг от друга отличаются и ростом, и конфигурацией, и, как бы помягче выразиться, портретно. Хотя все же — противные. Может, с непривычки.

А еще Иванушка и дед сразу обратили внимание, что среди пришельцев есть двое, чем-то неуловимо похожих на них самих. Один — как бы старый, а второй — как бы мальчик. И явно эта пара старается держаться друг дружки.

Иванушка кинул в костер последний наготовленный на ночь хворост, дед, взяв топорик, ушел в темноту и скоро приволок еще топлива, огонь разгорелся вовсю, опять над ним чайник повесили, припасы из палатки вытащили все.

И скоро все вполне мирно и даже дружелюбно расселись вкруг костра, пришельцы старались держаться от огня подальше — очевидно, боялись, что чешуя пересохнет, а внук с дедом вовсю, как добрые гостеприимные хозяева, хлопотали в непосредственной близости.

И под чаек, который пришельцы никогда не пробовали, однако одобрили, кажется, вполне искренне, так хорошо поговорили, ей-богу!

— Ну, — сказал главный среди гостей, — давайте, выкладывайте все, что знаете из древнейшей истории нашей с вами Земли.

И внук стал выкладывать. Поскольку немножко учился, как-никак, на палеонтолога:

— Ну, в общем, все, насколько мне известно, на уровне гипотез. Более или менее убедительных. По одним — человек, а это мы себя так именуем — в современном своем виде появился где-то десять тысяч лет назад. Но по другим — существенно раньше, хотя все равно речь идет о тысячах лет, но никак не о миллионах. Однако класс млекопитающих, к которому мы принадлежим, возник намного раньше. Тут, скорей всего, можно да и нужно говорить о миллионах лет. А до того…

— Что? Что «до того»?! — сразу раздалось несколько неравнодушных голосов.

— До того на Земле безраздельно царили динозавры. Пока семьдесят миллионов лет назад не случилась катастрофа: упал на Землю астероид, на десятки лет установились ночь, зима лютая. И динозавры вымерли. Осталось совсем незначительное количество видов. Их эра окончилась, наступила эра млекопитающих, а там — и мы…

— А еще есть версия, — счел необходимым дополнить Иванушку дед, — что это сам Создатель Вселенной направил на динозавров метеорит. Потому что динозавры-де не оправдали каких-то Его надежд. Тупиковая-де ветвь эволюции вышла. И возложил свои надежды на нас, млекопитающих…

И при неверном свете костра было видно, что пришельцы глубоко потрясены услышанным. На несколько минут они, кажется, даже лишились дара речи и только переглядывались друг с дружкой, вращая своими выпученными красными глазами. Наконец их главный пришел в себя.

— Значит, вы нас — «динозаврами»… Так-так… А теперь послушайте, что я вам расскажу…

Так услышали Иванушка с дедом фантастическую и печальную историко-космическую одиссею, из которой следовало, что динозавры в своем развитии достигли таких высот, какие людям даже и не снились и до каких им еще карабкаться да карабкаться.

Динозавры, которые, вообще-то, гордо именовали себя «аврами», — уж не отсюда ли корни древнейшего человеческого имени «Авраам» — создали высокоразвитую, могущественную цивилизацию и однажды добрались до звезд. Но — на ближайших ничего интересного не оказалось, и авры решили полететь далеко-далеко. За тридевять парсеков. Осваивать и покорять иные миры. Снарядили несколько кораблей — один из них Иванушка и дед издалека видели, зато экипаж — вот он весь — и отправили.

Полет был рассчитан на тридцать пять миллионов лет. Точнее, столько должно было пройти времени на Земле, пока отважные пилигримы доберутся до места назначения, а по их корабельным часам — совсем немного. И все были уверены, что за тридцать-то пять миллионов лет земная цивилизация наверняка научится искривлять пространство, чтоб исключить столь трагический временной парадокс. То есть все были уверены, что, когда межзвездные корабли доползут до места назначения, их там встретят. Притом встречать космических скитальцев придут родные и близкие, которые их не только опередят, но и уже все там обустроят по-нормальному.

Зачем же тогда было торопиться с преждевременным вылетом? А — на всякий случай. Да и просто — не терпелось уж.