Моя снежная мечта, или Как стать победительницей - Волков Роман. Страница 40

– Нет, извините.

– А что на этот раз? Снова времени нет?

Наташа кивнула.

– Угу. У нас семинар завтра. А вы же знаете, что тут на стипендию конкурс большой. Чуть где промахнешься – и все, не видать ее.

Да, Виталий это прекрасно знал. И даже почувствовал угрызения совести, что лезет со своими глупостями в тот момент, когда у девчонки такая горячая пора.

Он долго готовился к очередной попытке позвать Наташу куда-нибудь. Идею с повторным приглашением в кино или ресторан отмел сразу, туда же отправилось и робкое предположение, что Наташе может понравиться театр, звать на прогулку в парк было как-то… глупо. И тут случай подбросил ему вариант, который у прочих – обычных – девушек гарантированно вызвал бы смех и отказ. Но ведь Наташа была необычной девушкой. И она с радостью согласилась.

Легкоатлетические соревнования на приз области редко когда собирали полные залы. В основном тут были родственники и друзья спортсменов, журналисты новостей, у которых не было других интересных выездов, да единичные интересующиеся – как Виталий с Наташей.

Наташа болела, кажется, за весь полупустой зал. Она кусала губы, сжимала кулаки, иногда подскакивала, словно в попытке помочь понравившемуся спортсмену – и надо сказать, что в эти моменты Виталий почему-то чувствовал уколы ревности.

– А вы видели, вы видели, как он стартовал? – Наташа не могла идти спокойно и подпрыгивала, как маленькая девочка.

Они возвращались домой. Уже стемнело, и была самая что ни на есть романтическая пора – идеальное время для того, чтобы говорить о чувствах, обмениваться признаниями и болтать всякую любовную чепуху.

Виталий молча кивал. Ему не совсем хотелось обсуждать спортсменов и их технику, но Наташу, казалось, действительно больше ничего в данный момент не интересовало.

– Вы видели, как он нагнулся? Как вы считаете, а можно же и мне так попробовать стартовать? Лыжи, конечно, не бег – но мало ли что?

– Мало ли что, – послушно кивнул Виталий.

– А вы видели, как он руками работал, когда бежал? Практически так же, как и мы, когда в горку поднимаемся. А вот тот, что третьим пришел, совершенно за дыханием не следил. Да и зачем он так сразу рванул, неужели не понимал, что нужно силы поберечь? Вот и получилось, что всех прицепом потащил, они до последнего круга за ним ехали, а потом из-за спины и выскочили!

Даже сейчас Виталий не смог не отметить зоркий глаз и наблюдательность Наташи. Та практически с лету ухватила все промахи и особенности легкоатлетов – хотя сама этими видами спорта не занималась.

– Кстати, как вы считаете, может быть, мне график тренировок поменять перед чемпионатом? – продолжала Наташа. – Или диету пересмотреть? Мне кажется, что что-то новое не помешает.

– Ну можно… – неопределенно ответил Виталий. Сейчас он был совершенно не настроен обсуждать диеты или расписание тренировок, но никак не мог придумать, каким же образом объяснить это Наташе.

У дверей общежития они остановились.

– Ну, мне пора, – неожиданно нерешительно сказала Наташа, не двигаясь, однако, с места.

– Угу, – кивнул Виталий.

– Мне пора, – повторила она.

– Да-да, – тихо ответил он.

Они стояли так еще минут пять. Фонарь над подъездом освещал пятачок, на котором они находились, и у Виталия вдруг мелькнула мысль, что их прекрасно видно. Стоит кому-то из девчонок выглянуть из окна – и все, сплетен не оберешься, женский коллектив как-никак. Сплетни о нем Виталия не волновали абсолютно, а вот Наташа… Виталий понимал, что именно он на правах старшего и тренера должен сейчас позаботиться о своей подопечной. Ну или о своей девушке.

Он взял ее за руку. И Наташа не отдернула ее.

– Наташ, – вдруг внезапно охрипшим голосом сказал Виталий. – Наташ… давай завтра… давай завтра еще погуляем.

Наташа помолчала.

– Хорошо, – тихо ответила она.

Наташа не стала включать свет, когда вернулась домой. Луна достаточно освещала комнату, да и девушке самой хотелось побыть в полумраке.

Ей было жарко, душно, в ушах пульсировало в такт биению сердца.

«Неужели я заболела?» – с ужасом подумала Наташа. Нет, нет, нет, только не это, ей нельзя болеть. Она прижала ладонь ко лбу. Тот горел, а рука еле заметно подрагивала. Что же произошло? Это было так странно, непривычно – и от этого пугающе.

Беркут никогда не говорил – вот так, и глаза его всегда были холодными, даже когда он улыбался. Неужели Гвоздев в нее влюбился?

Наташа подошла к окну и прижалась горячим лбом к холодному стеклу. И увидела, как в темноте на освещенном пятачке до сих пор стоит знакомая фигура.

Глава сорок первая

– Я буду выступать на чемпионате России! – прошептала Наташа, внимательно вглядываясь в свое отражение. Только сейчас, за неделю до самой важной гонки в ее карьере, она, наконец, ощутила всю глубину ответственности и стояла теперь, гордо глядя на себя в зеркало.

– Я буду… – вновь было начала Наташа, но, поняв, что со стороны это выглядит нелепо, расхохоталась, и, скорчив зеркалу смешную физиономию, отправилась на тренировку.

Гвоздев забрался на трибуну повыше и с этой высоты пристально наблюдал за подготовкой своих учеников. Как минимум три девочки были на него обижены за то, что на такой важный турнир едет какая-то сибирская выскочка, а не они. Но молодой тренер уже научился сносить бойкоты и обиды подопечных, и сейчас его волновала только одна мысль: лишь бы Наташа не сломалась.

Он вспоминал себя, двадцатилетнего студента, которого взяли в команду на чемпионат России, чтобы бежать эстафету. Гвоздева, как водится, пригласили четвертым, но стартовать он должен был первым, так как наиболее сильные участники обычно бегут последними, чтобы совершить финальный рывок. Виталий прекрасно готовился к ответственному турниру и представлял себя на пьедестале: уж в рамках эстафеты он вполне мог рассчитывать на медаль. Однако всего за два дня до старта на крутом повороте правая нога Гвоздева соскользнула в сторону, и из-за травмы молодой биатлонист был вынужден пропустить гонку. Тогда сборная команда взяла золото за эстафету. Обида Виталия на злосчастную кочку не знала границ. И вот теперь он внимательно следил за Наташей, за ее техникой и молился, чтобы ничего не случилось.

– Эй, тренер! – закричала снизу Наташа. – Может быть, перерыв? Мы уже несколько часов без отдыха нарезаем!

Гвоздев, улыбнувшись, кивнул и стал спускаться по бетонным ступенькам. Он был рад, что Наташа набралась смелости объявить паузу, потому что сам он, кажется, напрочь забыл обо всем, его мысли занимала только девушка. Тренер знал, что это непрофессионально, но поделать ничего не мог. Студентка Тобурокова уже давно превратилась для него в красивую девушку Наташу.

– Наташенька, вот смотри, в коньковом ходе ты отталкиваешься внутренним ребром лыжи, но центр тяжести тела не совпадает с линией опоры ребра! Тебе нужно скашивать толчковую ногу. А особенность хорошего бега в том, чтобы угол скашивания свести к минимуму. Ты стараешься бежать быстрее, поэтому слишком сгибаешь толчковую ногу, но это не дает скорости, а сил и энергии на подобную технику уходит много. Так ты тратишь почти в полтора раза больше сил. Вот смотри, – Гвоздев наклонился, правую ногу держал прямо, а левую немного согнул в колене и отставил назад, повернув мысок ноги на сорок пять градусов, – обрати внимание, я согнул ногу градусов на пятнадцать, этого более чем достаточно для толчка, дальше все сделают лыжи. А если ты сильнее согнешь ногу, то сильнее оттолкнешься, но не поедешь быстрее! Наоборот, перед следующим толчком сначала приходится гасить оставшуюся избыточную силу от предыдущего толчка и тратить еще больше усилий на новый толчок. Поняла?

– Да.

– Попробуй, встань вот так, – Наташа приняла требуемую позу. – Отлично, – Гвоздев выпрямился, – а теперь попробуй немного пройти таким образом. И не пытайся вложить абсолютно все силы в каждый толчок.

Наташа попробовала пройти коньковым ходом, как говорил тренер.