Архипелаг Блуждающих Огней - Кругосветов Саша. Страница 12

– А чем вас не устраивают демократические общества?

– В таких обществах демократия существует только в момент выборов. Выбирают горстку политиков, которые потом контролируют наши жизни с помощью законов, бюрократов и полицейских, нравится это нам или не нравится. [9]

– Говорят, что анархисты склонны к насилию.

– Анархистам далеко до демократов, республиканцев, либералов и консерваторов, которые только кажутся миролюбивыми. Всю грязную работу за них выполняет государственная машина, которая по определению является аппаратом насилия. Государство использует насилие каждый день.

– Звучит убедительно. Как же вы добьетесь общественного переустройства? Как уничтожите государство?

– Пути разные: военный переворот, борьба на фронтах войны с деспотическими режимами, теракты, саботаж. Анархисты – разношерстная компания. Среди некоторых анархистов популярны идеи ненасильственной смены власти. Это лишь оторванные от жизни теории и бесполезные мечтания, хотя среди их сторонников – наш великий соотечественник граф Толстой. Большинство анархистов – люди дела. Главный вопрос анархии – тактика прямого действия. Люди должны взять судьбу в свои руки, индивидуально или коллективно, легально или нелегально, насильственно или без насилия. Мы используем все возможные методы. Рабочее движение. Народное образование, создание профсоюзов, забастовки, стачки.

Но это не главное. Политиков, бюрократов уничтожат не перевороты, а отказ народных масс работать, поддерживать загнивающие режимы. Всеобщая стачка, массовый отказ от работы приведут к уничтожению государства.

– Так же, как ты, говорят Маркс и марксисты.

– Попомни мои слова, Александр. «Цивилизованные» марксисты, они ведь хотят все обобществить, национализировать, установить диктатуру пролетариата.

Если они придут к власти: у человека отнимут все: и собственность, и свободу. Государство превратится в тюрьму. Людей заставят забыть о личной жизни. Они будут жить только ради государства.

– Анархистов упрекают в использовании террора.

– Мы сторонники насилия, пропаганды с помощью актов прямого действия, террора и захвата фабрик. Показательные акты индивидуального террора, дающие примеры личного героизма и самоотречения, имеют огромное агитационное значение. Террор – самозащита анархистов, месть за репрессии властей против участников рабочего или крестьянского движения, запугивание правительств с целью получения от них уступок. Он призван поднять на борьбу народные массы.

– Вы даете выход личному чувству негодования и возмущения. Но индивидуальный террор приводит лишь к обратному результату. Он не имеет поддержки народа. Террором вы напугали насмерть буржуазию, но массы в него не поверили.

– Под видом анархистов часто действуют бандиты и авантюристы, которые компрометируют анархизм. Верны только те террористические акты, которые понятны массам, одобряются массами, приводят массы к пониманию необходимости участия в революции.

– За что ты выслан?

– Я бросил бомбу в полковника Фальконе, шефа федеральной полиции в столице Серебряной страны, городе Добрых Ветров. Отомстил за репрессии против участников рабочих демонстраций, за расстрелы забастовщиков.

– Жаль, что ты выбрал такой путь.

– Это мой путь. Я – человек практических дел. Все права и полномочия я черпаю в самом себе, права и полномочия на все, что смогу осилить. Как сказал мой кумир Макс Штирнер: «Чистый эгоизм – базовая ценность анархистов». Я не чувствую ничего кроме злобы и ненависти к власть имущим. Все равно я убегу отсюда. И буду отвечать насилием на насилие. Преступлением на преступление. убийством на убийство! – Глаза Симона сверкали непримиримым огнем, он весь был пропитан жаждой борьбы. – Таких, как я, – сотни и тысячи. Всех не переловят. Ни бога, ни властелина! Никакой поблажки властелинам. Возмездие ждет тех, кто дал нам закон вместо свободы! Мы вернемся в Россию. Мы построим там первое в мире царство анархии, где не будет власти законов. Где будет Воля. Где все будут свободны, как Селькамы и Яманы.

– Господь тебе судья, – сказал Александр. – Ты говоришь, что ищешь свободу для всех, а предлагаешь только борьбу и насилие. И хочешь, чтоб все остальные жили так же, как ты. Поверь мне, пройдут годы, ты разочаруешься в анархии и терроре. Если не погибнешь к тому времени, закончишь жизнь обычным человеком, может, здесь же, в Южной Америке. И будешь счастлив, будешь эту свою обыкновенную жизнь считать высшим благом. Так же, как считают твои любимые Селькамы и Яманы.

Потом капитан Александр спросил:

– Симон! Ты провел несколько лет на этой земле и в этих краях. Не знаешь ли ты что-нибудь об английском миссионере Томасе Бриджесе?

Симон ничего не знал о Томасе. Он посоветовал Александру поговорить с каторжником Кампоррой. Кампорра, который много слышал о капитане Александре, оказался на редкость обаятельным собеседником. Он рассказал Александру историю своей жизни, о том, что он был заметной политической фигурой в городе Добрых Ветров, был кандидатом в президенты Серебряной страны. Что ему не повезло на выборах, и он попал в заключение по наветам недоброжелателей.

– Времена меняются. Не сомневайся, Александр, я обязательно вернусь в столицу, – сказал он капитану Александру. – И сделаю все возможное, чтобы дать свободу жителям Серебряной страны. Чтобы были честные выборы. Чтобы в правительство пришли честные люди. Чтобы жизнь в стране стала лучше и справедливей. Чтобы трудящиеся получили достойную плату за труд, а старики – достойную старость. Верю в то, что именно так и будет, и мы с тобой, дорогой капитан, встретимся еще в другом месте и при других обстоятельствах. Ты известный, уважаемый человек, Александр. Слава о твоих добрых делах бежит впереди тебя. Надеюсь, наступит время, когда вместе мы сможем сделать много полезного. Хочешь разыскать миссионера Томаса Бриджеса? Не буду спрашивать о целях твоей экспедиции. Не знаю, зачем тебе нужен Томас, сумеет ли Томас тебе помочь. Могу сказать определенно только одно – ты не будешь разочарован, ты не потеряешь времени зря, если встретишься с этим удивительным человеком.

Кампорра объяснил Александру, как найти миссионера, и пожелал успехов его экспедиции.

В это время охранники объявили об отправлении «поезда». Капитан попрощался и с Симоном, и с Кампоррой. Симону он посоветовал подумать об их разговоре, а Кампорре пожелал скорейшего возвращения в столицу и успеха в его благородном деле.

«Поезд» с каторжниками двигался среди прекрасных гор и лесов, Александр долго смотрел ему вслед. Вдоль дороги на несколько километров вправо и влево пейзаж напоминал широкую полосу, образовавшуюся после прохождения урагана. Нельзя было без содрогания смотреть на этот пейзаж. Ни деревьев, ни кустов поблизости от дороги не было. Только пни деревьев, поднимающиеся над землей от полуметра до метра.

– Да, – размышлял Александр. – Прав Симон. Тлен и разруха идут по стопам цивилизации. Наше государство порочно в своей основе. Идеи анархистов о свободе кажутся прекрасной мечтой. Люди должны стать свободными. И не только физически. Должен быть свободен их дух. Нужно уважать свою свободу и свободу других: свободу жизни, перемещения, самовыражения. Все правильно, Симон, равенство и братство.

Государство боится свободных людей, ими нельзя манипулировать. Государство защищает себя законами, с помощью которых наказывают людей, пытающихся сбросить власть. Забыто, что такое взаимопомощь, ответственность, доброта, сострадание, семья, дети, счастье, гармония, природа. Мораль общества подменила естественные ценности. Но ты, Симон, сам-то достоин этой свободы? Думаешь ли о свободе других? Берешь на себя право решать, кому жить, кому умереть. Без суда. Берешь на себя роль Господа. Так же поступают и твои «товарищи по борьбе». Кровь и страдания идут вслед за вами. Чем вы лучше тех, кто уничтожает индейцев Фуэгинов? Мы должны отказаться от пути Симона, где советчики – злоба и ненависть. Мы должны идти путем Кампорры, где советчики – доброта и правда.