Чуффеттино - Новелли Энрико "Ямбо". Страница 14
— Но Фея Детей далеко, — грустно сказал мальчик, — чересчур далеко… Она не услышит…
— Кто знает!?. — прошептал в эту минуту чей-то нежный, нежный голос у самого уха мальчика. Он быстро обернулся, взглянул сначала на Мелампо, который спокойно дремал на дне лодки, потом на капитана, который весело смеялся, глядя на его изумленное лицо, и с раздражением спросил:
— Это вы сказали сейчас, господин капитан: «Кто знает»?
— Я?! И не думал, — все продолжая смеяться, ответил капитан.
— Но в таком случае… — Чуффеттино готов был по своему обыкновению разозлиться, но в эту минуту ему вдруг неудержимо захотелось спать.
Он лег на скамейку, закрыл глаза и моментально заснул.
На следующий день наших путешественников застигла страшная буря. Небо сделалось вдруг совсем черным, и на поверхности моря, накануне гладкой, как зеркало, стали вздыматься огромные водяные зеленые горы, окаймленные белой пеною. Бедную лодку подбрасывало, как щепку. Она попробовала было бороться с волнами, но тщетно. Мачта ее сломалась, парус унесло ветром, она потеряла сначала весла, потом руль, и наши друзья остались совершенно беспомощными во власти разъяренной стихни. Внезапно около самой их лодки разверзлась страшная бездна. Она была конусообразной формы, и во?ды, крутясь в бешеном вихре, все глубже и глубже устремлялись в эту гигантскую, черную, как ночь, воронку. Еще мгновение — стремительное течение подхватило лодку и началось страшное погружение в бездну…
Мелампо жалобно выл, Чуффеттино громко плакал, капитан кусал свои кулаки… Всякая надежда исчезла. Неожиданно лодка ударилась о подводную скалу, раздался зловещий треск, и в следующее за этим мгновенье все исчезло в бездне…
Глава шестнадцатая, в которой Чуффеттино пользуется всеми благами жизни в „Царстве Лентяев“
На утро следующего дня Чуффеттино оказался лежащим на берегу какого-то острова. Берег был очень круг, и, взобравшись на него, Чуффеттино еле переводил дух от усталости. Но вся эта усталость мигом слетела с него, когда он увидел лежащим в некотором расстоянии от берега город изумительной красоты. Точно бесчисленные гигантские бриллианты и изумруды сверкали в лучах утреннего солнца золотые купола его дворцов и минаретов, и весь он тонул в темной зелени своих рощ и садов. Редкое по красоте зрелище. От восторга Чуффеттино принялся прыгать, как обезьяна. И с громкими возгласами: «Какой дивный город! Какая красота!» — бросился бежать по широкой дороге, которая вела к городским воротам. Он бежал, что есть духу, опустив голову и не глядя перед собою, и едва не натолкнулся на телегу, запряженную парой ленивых волов, медленно двигавшуюся ему навстречу. Сидевший на возу сена человек рассмеялся тихим, беззвучным смехом, потом зевнул и сонным голосом спросил Чуффеттино.
— Куда ты торопишься, глупый малыш? Как тебе не совестно так быстро бежать? Ты мог бы размозжить свою голову, ударившись о дышло.
Чуффеттино оглядел сначала говорившего с ним полусонного возницу, потом закрывавших глаза ленивых волов и звонким голосом крикнул:
— Мне нечего стыдиться, что я бежал, а вот вам нужно было бы лучше править своими волами. А если вы не выспались, то оставались бы дома.
Возница с недовольным видом зажал уши и проговорил посла небольшого зевка:
— Ой! как ты кричишь!.. Нельзя ли потише… Ты говоришь, что я не выспался? Но я только что встал… А вот ты, должно быть, не знаешь еще, что в нашей стране бегать запрещено. Ты, очевидно, не здешний?
— Да, я не здешний… Но все равно, мой папа никогда мне не говорил, что существуют страны, где запрещается бегать…
— Ты находишься сейчас в «Царстве Лентяев», малютка, и нужно, чтобы ты знал законы страны. Жаль, что твой папа…
— Что?!. Что ты сказал?!. Я в «Стране Лентяев»?! В стране, где детей не заставляют ни читать, ни писать, ни считать?! В стране, где можно спать с утра до вечера и с вечера до утра? Где нет ни учителей, ни классных наставников, ни школ, ни тетрадей, ни книг?!.
На все эти вопросы, возница с тихим смехом утвердительно кивал родовой.
— О! Какое счастье! — воскликнул Чуффеттино, у которого сердце прыгало от радости.
— Наконец-то я попал в страну, о которой столько времени мечтал! Какой восторг! Какое блаженство! Это не то, что «Город Ученых», это — «Царство Лентяев»! Я никогда, никогда не уйду отсюда. Если даже меня будут тащить на веревке, все равно не уйду!!. Кстати, объясни мне: как же мне добраться сейчас до города, если нельзя итти быстро пешком?
— Прежде туда ходил трамвай, — отвечал возница, снова зевая и удобнее укладываясь на сене. — Но потом его упразднили, так как он чересчур быстро бегал. Если бы я ехал туда, я бы тебя прихватил…
— А скажи, сколько до него отсюда?
Возница пожал плечами, как бы желая сказать: «А кто его знает».
— Ну, делать нечего, — сказал Чуффеттино, слегка омрачившись, — пойду тихонько пешком… Как это скучно.
— Только предупреждаю тебя, будь осторожен. Не попадись городским сторожам. Иностранцев, застигнутых на месте преступления, т.-е. если они шли пешком, не имея на то специального разрешения от нашего короля, отправляют в Верховный Суд, и к ним применяют строгие меры наказания, согласно с законами страны. Только уроженцам этого острова в исключительных случаях разрешается ходить пешком. И только очень тихо. Шаг за шагом.
— Тогда значит здесь довольно-таки странные законы! — воскликнул Чуффеттино, и, после минутного молчания, прибавил: — Ну, будем надеяться, что меня не увидят и не схватят… Чорт возьми! Этого только бы еще не доставало! До свиданья, добрый человек.
Но добрый человек не слышал этого приветствия, так как храпел уже во-всю. Его примеру последовали и его волы. Они разлеглись на пыльной дороге и сладко дремали. Чуффеттино отправился дальше. Сначала он помнил о словах возницы и шел очень медленно, но с каждой минутой желание его поскорее очутиться в столице «Царства Лентяев» все увеличивалось. Он начал ускорять шаги все больше и больше и скоро снова принялся бежать во весь дух…
— Стой! Ни с места! — услышал он вдруг у самых городских ворот чей-то возглас, произнесенный глухим, хриплым голосом.
«Вот тебе и раз! — подумал со страхом Чуффеттино, — попал-таки в руки сторожам. Приятно, нечего сказать…»
— А!.. Ты бежал?!. — продолжал тот же голос. — Ты иностранец?
— Да, я приезжий — ответил Чуффеттино.
— Разрешение у тебя есть?
— Я забыл его дома.
— В таком случае потрудись следовать за мной.
— За тобой? Но куда?..
— В тюрьму!
Тщетно плакал Чуффеттино и умолял его не трогать. Человек, который с ним разговаривал (сам начальник городской стражи), был неумолим, да он и не слышал всех слов мальчика, так как, едва только он объявил ему, что отошлет его в тюрьму, тотчас же опустил голову на грудь и захрапел, как контрабас. Приказание его было, однако, услышано одним из младших сторожей, который и явился с веревкой в руке и, обвязав ею шею Чуффеттино, потащил его за собой. Мальчик был брошен в сырой темный чулан и ему было объявлено, что он там останется до разбирательства его дела в Верховном Суде.
Обыкновенно обвиняемые держались в этом предварительном заключении в течение 6–8 месяцев, но так как дело касалось иностранца, то король, который был в одно и то же время и Верховным Судьей, сделал исключение из общего правила и вызвал Чуффеттино всего только на 13 день его предварительного заключения.
В зале суда, куда ввели Чуффеттино, все поголовно спали. Не спал только король, восседавший в особом судейском кресле. Он изо всех сил старался не давать себе заснуть и таращил глаза, желая разглядеть подсудимого, но это королю Лентяев — Пепино Косому (он был косоглаз) удалось не сразу, и он принужден был разбудить своего секретаря, крепко спавшего у его ног.
— Скажи… где тут этот иностранец… — шепотом спросил его царь.
— Где?!. Да вот он там… посреди залы.
— Ах да, да! Вижу… Теперь вижу! Только что же это такое? Жук?