Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень - Гир Александр. Страница 52

– Нет, у меня явилась только догадка, но, судя по вашему восклицанию, я заключаю, что она оказалась правильной.

Удивление на лице архивариуса сменилось улыбкой. Он глубоко поклонился старой няньке.

– А если верна моя догадка, то…

Фрау Марта быстро приложила палец к своим губам, и архивариус запнулся. Он еще раз поклонился Марте и сказал:

– Вот вам ключи, милая фрау Марта. Ждите нас со щитом.

– Что это вы там шепчетесь? – пропищал маленький профессор и, поднявшись в воздух, принялся кружить над головой архивариуса. – Это невежливо. Если я маленький, то это еще не значит…

– Прости, Артур, но мы с фрау Мартой…

Бальтазар не договорил. На лестнице раздался страшный грохот, и в комнату вбежал вооруженный звездочет.

– Я готов, друзья мои. В путь! – прокричал он.

На груди его сверкала кираса. Рука, как на посох, опиралась на двуручный меч, а на поясе в ножнах висел меч поменьше.

– О, с таким вооружением, нам нечего бояться! – воскликнул архивариус.

– А что, – промолвил профессор-мотылек, усевшись на каминной полке, – и я должен ехать с вами?

– Разумеется, – ответил архивариус, – без тебя нам ни за что не одолеть Пардозу.

– Признаться, я не искушен в ратном деле.

– Тебя никто и не просит воевать, – промолвил архивариус.

– И на том спасибо, – отозвался профессор. – Ладно, если надо будет пошпионить, то я, пожалуй, и впрямь незаменим.

– Хорошо, что ты правильно понимаешь свою задачу, – сказал архивариус. – Итак, в путь!

– В путь! – воскликнул звездочет.

– В путь! – пискнул мотылек, усаживаясь на плечо Себастьяна.

Едва Бальтазар и Себастьян сели на коней, как открылись ворота города. Начался будничный, для большинства горожан, ничем не примечательный день. Марта помахала рукой всадникам с крыльца, и те, пустив коней в галоп, выехали из города.

Монастырь Сорока отшельников находился в двадцати милях от Нустерна. Миновав подножье Зеленой горы, всадники выехали к обрывистому берегу реки Тихой и поскакали, огибая ее долгую излучину. На другом берегу за обширной зеленой поймой сверкала на солнце красными крышами деревенька. Солнце поднималось все выше, тень горы отползала к северу и сжималась.

Архивариус и звездочет по возможности срезали путь, проносясь по пастбищам и сенокосам. Через час пути впереди показались соломенные крыши Дальнего хутора. Он стоял на опушке соснового бора, на низком берегу. Дорога здесь была песчаная, воздух пропитан хвойным ароматом. Возле одного из домов какой-то крестьянин чинил плетеную изгородь. Бальтазар осадил коня и крикнул крестьянину:

– Послушай, парень, не проезжала ли здесь вчера вечером какая-нибудь карета?

Крестьянин медленно выпрямился, внимательно посмотрел на всадников и ответил:

– Проезжала. Да только это было не вечером, а ночью. Дорого бы я дал за то, чтобы посмотреть на того неумеху-кучера. Должно быть, он был пьян, иначе как, скажите на милость, проезжая по такой широкой дороге, можно своротить мой забор? Вот, полюбуйтесь!

Крестьянин повел рукой, указывая на покореженный плетень.

– А скажи-ка, дружок, карета была без сопровождения? – снова спросил архивариус.

– Я, сударь, был в доме, когда тот безмозглый кучер своротил мой плетень, но когда выскочил, заметил каких-то всадников, три или четыре человека. При луне не очень-то разглядишь проезжающих, но, сдается мне, это были рыцари барона Фойербарда.

– Спасибо, приятель, – крикнул Бальтазар, кинул крестьянину крупную монету и пустил коня вскачь. Себастьян последовал за ним. Крестьянин же, выбежав на середину дороги, прокричал им вслед:

– Храни вас Небо, сударь! Если отыщете того кучера, передайте, что для него лучше забыть дорогу через Дальний хутор.

За хутором дорога пошла по лесу. Сосновый бор кончился, уступив место старому темному Дальнему лесу. Дорогу здесь то и дело пересекали большие корни деревьев. Архивариус переменил крупную рысь на мелкую. Себастьян невольно последовал его примеру.

– По этой дороге карета добиралась до монастыря часа три, – заметил архивариус.

– Бальтазар, почему ты едешь так медленно? – нетерпеливо спросил звездочет. – Нам дорога каждая минута, нужно торопиться!

– Не люблю быстро ездить по лесу, – ответил архивариус.

– Боишься разбойников?

– Да какие тут разбойники, кроме Пардозы! Мне не дает покоя поломанная изгородь. Не верю, чтобы Пардоза прежде чем похитить принцессу, напился бы для храбрости. Ночь вчера была лунная, и если он налетел на изгородь, то значит спешил – видимо, боялся погони. И, стало быть, мог что-нибудь против нас предпринять…

– Ты думаешь, здесь, в лесу, может быть засада? – спросил звездочет, вглядываясь в темную чащобу.

– Почему бы и нет? В любом случае нужно быть осторожным.

Маленький профессор Инсекториус, дотоле прятавшийся в складках плаща Себастьяна, высунулся наружу и проговорил:

– Не нравятся мне ваши разговоры, друзья мои. Раз уж вы не дали мне спокойно дожидаться своей участи в Нустерне, то хоть не пугайте раньше времени всякими разбойниками и засадами.

– Тебе-то чего бояться, Артур? – спросил Себастьян. – Ты такой маленький, что ни один злодей не заметит тебя. Взлетишь да и спрячешься на каком-нибудь сучке.

– Я-то спрячусь, а что будет с вами? Мне не хотелось бы всю жизнь оставаться в таком виде, а это зависит от успеха вашего похода.

– Не “вашего”, а “нашего”, – уточнил дотошный архивариус.

– Все будет хорошо, вот увидишь, – сказал звездочет. – Еще каких-нибудь пять миль, небольшой поединок – и опасность позади.

– Ты так говоришь, будто Пардоза – самый обыкновенный человек, – пропищал профессор. – А ведь он колдун! Тебя еще никто не заколдовывал, а я-то знаю, как это неприятно.

– Профессор прав, – сказал архивариус. – Себастьян, как, собственно, ты собираешься тягаться с Пардозой?

– Точно так же, как в твоем архиве, – ответил звездочет.

– А для начала думаешь взять штурмом монастырь?

– Почему штурмом? Разве нас туда не пустят?

– Старейший отшельник – милейший человек, но коварство Пардозы не знает границ. Неизвестно, что он нам приготовил: засаду на дороге, западню в монастыре или, быть может, настроил против нас отшельников. Ждать можно всего.

Себастьян задумался. Впервые после похищения принцессы он реально взглянул на ситуацию и понял, что отвоевать Аранею будет нелегко.

Лес становился темнее. Всадники въехали в широкую лощину, и у них почему-то пропала всякая охота разговаривать. Теперь они ехали молча и почти шагом. Внезапно что-то темное шевельнулось у самой дороги.

– Стой! – крикнул архивариус. – Назад!

Его лошадь встала на дыбы и шарахнулась в сторону. Себастьян же, не сообразив, что к чему, пришпорил коня, и тот рванул вперед. Запищал профессор-мотылек и взвился вверх. Послышался страшный треск, и огромное дерево рухнуло поперек дороги. Все это произошло очень быстро. Если бы Себастьян замешкался, его бы неминуемо придавило. Теперь черный, обомшелый ствол лежал между ним и архивариусом. И тот, и другой успели выхватить из ножен мечи и бешено крутились на конях, готовые отразить нападение. Но нападения не последовало. Напротив, в лесу стало по-прежнему тихо. Архивариус успокоил коня, спешился и быстро углубился в чащу. Прошло минуты две томительного ожидания, прежде чем он совершенно бесшумно появился с другой стороны дороги.

– Чертов колдун! – сказал он, садясь на коня. – Дерево не гнилое и даже не подпилено.

Он перескочил через ствол и остановился возле звездочета.

– Похоже, засады нет.

– Но как тогда упало дерево? И именно в тот момент, когда проехали мы? Почему не раньше, не позже?

– Об этом нужно спросить самого колдуна.

Некоторое время они прислушивались к лесной тишине, потом медленно тронулись дальше.

– Я и не знал, Бальтазар, что ты можешь бесшумно передвигаться по лесу, – проговорил Себастьян.

– Мудреная наука, не спорю, – отозвался архивариус. – Этому меня обучили лесные жители, сельвены.