Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень - Гир Александр. Страница 6

– Эй ты, приятель! – крикнул один из рыцарей, конь которого выписывал немыслимые кренделя. – Поторапливайся!

– Не могу, господин рыцарь, – тотчас же отозвался гончар. – Вы же видите, какой у меня нежный товар в тележке. Я и так еду гораздо быстрей, чем следовало бы, против чего бунтует моя душа.

– Не мешало бы из тебя ее вытрясти, – вступил в разговор другой рыцарь, – чтобы ты стал попроворнее. Нам дела нет до твоих горшков!

– Напрасно вы так говорите, сударь, – отвечал Том, отпуская поводья, от чего его добрая лошадь встала как вкопанная. – Эти, как вы изволили выразиться, горшки принадлежат уже не мне, а барону Уртеру Младшему.

– Смотрите-ка, – сказал третий рыцарь, – он еще и разглагольствует! Послушай, болтун, укороти свой язык, а то ни тебе, ни твоей утвари не поздоровится! Проезжай скорей или уступай дорогу!

Том и не думал двигаться. Напротив, он сидел подбоченясь, видимо, решив биться до последнего вздоха, а возможно, и горшка. Крестьяне, спешившие на рыночную площадь, стояли поодаль и зубоскалили в свое удовольствие.

– Во-первых, – говорил невозмутимо гончар, – осмелюсь вам напомнить, что достопамятный договор между замком и городом первым пунктом провозглашает мирное решение всех споров. Но я никогда не слышал, чтобы битье чужого добра было делом мирным. А во-вторых, господа рыцари, вы так сгрудились, что не даете мне проезда, а моя кобылка задом ездить не умеет. Может, вы ей покажете?

Себастьян, хорошо знавший рыцарей, понял, что Том хватил через край. В воздухе запахло грозой.

– Да что с ним церемониться! – скорее прорычал, чем выкрикнул четвертый рыцарь, в котором звездочет без труда узнал племянника барона Фойербарда – Ромуальда. Его конь встал на дыбы и кинулся к Томовой телеге.

– Не смейте! – раздался властный женский голос и тут же, много мягче, добавил: – Прошу вас.

Все наблюдавшие словесную перепалку смелого гончара с рыцарями вдруг обратили свои взоры на девушку, которую, неизвестно по какой причине, доселе не замечали. Ее возглас внезапно и необычно повлиял на всех присутствующих. Рыцари повернули коней и отъехали, уступая дорогу телеге. Том снял шляпу и с глуповатой улыбкой промолвил:

– Ах, сударыня, простите меня ради всего святого!

Он схватился за вожжи и принялся понукать свою добрую лошадку. Крестьяне тоже, как один, поснимали шапки. А Себастьян почувствовал, как что-то теплое и щемящее коснулось его сердца. Возглас девушки сделался осязаем и мягкой волной прошел по телу звездочета. Ему до страсти захотелось взглянуть на нее поближе, и поскольку в руках у него была астрономическая труба, он не преминул ею воспользоваться (впоследствии, вспоминая этот момент, Себастьян поражался, как могла прийти ему в голову такая дерзкая мысль). Опытному звездочету понадобилось немного времени для того, чтобы вскинуть трубу и навести ее на цель. В поле зрения появился берет с ярким пером, черные кудри, белая гладкая кожа лица с выступившим после скачки румянцем на щеках. Прекрасный юный профиль снова заставил вздрогнуть сердце звездочета. Но девушка, должно быть, почувствовала на себе вооруженный взгляд, повернула лицо, подняла голову… и тут изображение в трубе дрогнуло и расплылось светлым пятном. Себастьян ахнул и заметил, как маленький предмет сверкнул на солнце и разлетелся вдребезги у подножия башни.

Том давно уже выехал за ворота, всадники въехали в город, а Себастьян все еще стоял как громом пораженный. Оправившись немного от изумления, он засунул палец в передний пустой конец тубуса и ощупал оправу, которая еще несколько минут назад, казалось, надежно держала объектив.

– Этого не может быть, – сдавленным голосом прошептал он и, очевидно, не доверяя своему пальцу, заглянул в передний конец трубы. Объектива в трубе не было, его мелкие осколки лежали в пыли под башней. Звездочет лишился прекрасного инструмента. Печаль его была настолько велика, что он враз забыл и про перебранку гончара с рыцарями, и про незнакомую наездницу, из-за которой и случилась беда.

– Горе, горе мне несчастному! – сетовал звездочет, собирая свой астрономический скарб. – Что, скажите на милость, я теперь буду делать? Как мне теперь наблюдать звезды?

Но поскольку на площадке никого, кроме него, не было, ответа несчастный звездочет не получил. В полном унынии Себастьян спустился по крутой спиральной лестнице вниз. Сразу под открытой площадкой находились спальня и кабинет звездочета. В самом нижнем ярусе башни, соединенном с небольшой пристройкой, располагались столовая, кухня и комната, где жила старая нянька Себастьяна фрау Марта.

Марта заканчивала накрывать на стол, когда перед ней предстал Себастьян. Взглянув на него, нянька едва не выронила медный кофейник. Никогда еще она не видела своего питомца в таком состоянии. Звездочет застыл в дверях столовой будто каменное изваяние. В левой руке у него была чернильница с торчащим оттуда гусиным пером, здесь же, подмышкой, громоздился рулон с небесными картами, а в правой руке, как монарший скипетр, он сжимал астрономическую трубу. Глаза Себастьяна были круглы, а взгляд уходил в бесконечность.

– Что с вами, господин Нулиус? – вскричала Марта. – Что стряслось? Чего ради вы принесли сюда карты и чернильницу?

Выйдя из оцепенения, Себастьян промолвил скорбным голосом:

– Несчастье, ужасное несчастье.

Марта освободила звездочета от его ноши, усадила за стол и потратила немало времени и усилий, чтобы добиться хоть сколько-нибудь внятного объяснения. Узнав наконец, в чем дело, Марта взяла подзорную трубу и осмотрела ее с переднего конца.

– Действительно, – сказала она, закончив исследование, – объектива как не бывало.

– Но ведь он был, – печально отозвался Себастьян.

– И оправа целехонька, – продолжала нянька в задумчивости. – Хотела бы я знать, как это могло случиться. Ведь вам, как всякому порядочному звездочету, полагается смотреть на небо. Неужели звезды попадали с небес и разгуливают под стенами нашего города?

– Как ты сказала, Марта? – встрепенулся Себастьян. Он вскочил с места и принялся мерить шагами комнату. – Звезды попадали с небес? Звезды… – бормотал он. На мгновение звездочету представился образ незнакомой наездницы, и сладостная волна снова прошла по его телу. Он остановился и, странно улыбнувшись, произнес:

– За все звезды поручиться не могу, но одна из них и вправду каким-то образом очутилась на земле.

Марта с удивлением посмотрела на Себастьяна и сказала:

– Не пойму я вас что-то, господин Нулиус. Не переутомились ли вы от ночного бдения? Расскажите-ка лучше все по порядку.

– Ах, Марта, у меня от всех этих событий голова идет кругом.

– И немудрено. Столько работать, а тут еще несчастье с трубой, – отозвалась нянька и тут же сделала весьма соблазнительное предложение: – Выпейте, господин звездочет, кофейку, отведайте телятинки со свежей булочкой – и, глядишь, душевное равновесие восстановится.

Себастьян воспользовался советом Марты. Завтрак и впрямь произвел на звездочета благоприятное действие.

– Итак, что же произошло? – повторила свой вопрос мудрая Марта, когда Себастьян отставил в сторону пустую кофейную чашку.

Звездочет с удовольствием рассказал ей обо всех происшествиях сегодняшнего утра. Когда он закончил, старая нянька озабоченно проговорила:

– Что-то я не слыхала ни о какой девушке в замке Фойербардов. Из сколько-нибудь молодых женщин я знаю там только баронессу, да и та на сносях, и вряд ли она стала бы скакать в город верхом.

– Ну что ты, Марта! Мог ли я не узнать баронессу?

– О том и я говорю. А как выглядела эта наездница?

Себастьян ответил не сразу.

– Она…она…она прекрасна!

– Вот оно что… – улыбнувшись, проговорила Марта. – Так, стало быть, вам приглянулась эта девушка?

– Приглянулась? – удивленно переспросил звездочет. – Да я видел ее всего одно мгновение. – Себастьян вдруг замолчал и задумался.

– И, тем не менее, успели заметить, что она прекрасна.