Первая весна - Матвеев Герман Иванович. Страница 5

— Своим выдыхом стреляли? — удивился Саша Пыжов. — И далеко стреляли?

— Вот уж этого я не знаю, Саша.

Саша подумал, подмигнул Ване и, хлопнув себя по коленке, сказал:

— Это надо попробовать!

Зина спросила о чуньо. Видимо, и она, по примеру индейцев, хотела научиться долго хранить картофель. Когда Мария Ивановна рассказала о том, что индейцы клали чуньо в могилы умерших родственников, где оно хранилось не одну сотню лет, девочка твёрдо сказала:

— Это надо попробовать!

— И ты хочешь в гробы положить? — со смехом спросил Саша.

— Не болтай глупости! Если научиться делать чуньо, то, знаешь, какая польза… Не гниёт и долго хранится!

Ваня задал вопрос последним, но вопрос его был совсем другим.

— Мария Ивановна, а как же так… — слегка покраснев, спросил он. — Ведь сортов картофеля много… Учитель говорил нам, что тысячи. Правда?

— Правильно!

— А как же он говорил, что картофель размножается вегетативно, клубнями. Значит, все сорта привезли от индейцев?

— Нет. Дело в том, Ваня, что новые сорта картофеля выводят из семян. Не всякий картофель цветёт. К счастью для нас, вид картофеля, привезённый испанцами в Европу, цвёл и завязывал семена. Посеянный семенами картофель и дал сравнительно большое разнообразие сортов. Вот от семян европейцы и получили новые сорта.

Ваня подумал и тоже сказал:

— Это надо попробовать!

— Что попробовать? — спросила Мария Ивановна.

— А вот посеять и вывести новый сорт, колхозный!

— Это очень кропотливое дело, Ванюша, — с улыбкой сказала девушка. — Но попробовать, конечно, можно…

…Мария Ивановна спохватилась: „Как я смею валяться, когда столько дел!“ Она вскочила, торопливо сделала зарядку и только после этого заметила, что на столике лежала записка.

„Мария Ивановна! Спите, пожалуйста, подольше, потому что лучше сначала отдохнуть. Мы лучше сделаем две бригады — девочек и мальчиков. Тогда будут все согласны.

Зина“

Когда Мария Ивановна с полотенцем через плечо и мыльницей в руке вышла из своей комнаты, Николай Тимофеевич сидел, согнувшись над столом. Перед ним были бумаги и крошечные, почерневшие от времени счёты с фарфоровыми костяшками.

— С добрым утром, Николай Тимофеевич! Что же вы меня не разбудили?

— Это ничего. Скоро не до сна будет, а пока отсыпайтесь, — сказал он, не поднимая головы.

Мария Ивановна быстро умылась, причесалась, привела в порядок кровать и посмотрела на чемодан. Захотелось разобрать и разложить вещи. „Нет, в другой раз, — решила она. — И так проспала“.

На столе был оставлен завтрак: три сваренных яйца на блюдце, хлеб, кринка молока, в миске лежал творог, на сковородке жареный картофель.

„Еды на целую бригаду“, — с улыбкой подумала девушка, усаживаясь за стол. После завтрака она сразу приступила к деловому разговору.

— Почему у вас в плане на этот год я нигде ничего не нашла о ранних овощах? — обратилась она к Николаю Тимофеевичу.

— Ранние овощи? Это что — редиска, салат? — спросил он.

— В первую очередь — ранний картофель, капуста, помидоры…

— А как? Теплицы строить, парники?

— Нет. В открытом грунте.

— Какие же это будут ранние? У нас, на севере…

— Подождите, Николай Тимофеевич… — перебила его девушка. — Ленинград требует ранних овощей, зелени, и мы не имеем права от этого отмахиваться. Вопрос о ранних овощах стоял недавно в обкоме партии, и всем колхозам даны указания…

Николай Тимофеевич умел слушать и всегда старался как можно глубже вникнуть в суть дела. Он не принимал скороспелых решений, и если возражал или спрашивал, то только для того, чтобы до конца уяснить и осветить все стороны вопроса. Но вот наступал момент, когда он, разобравшись во всех деталях, всё взвесив, принимал решение. Тогда разубеждать его было бесполезно. Мария Ивановна этой черты председателя еще не знала.

— По существу я не возражаю, — задумчиво произнёс он. — Но какие же это будут ранние овощи? Картофель?

— Да, картофель, — подхватила Мария Ивановна. — Вы сказали правильно — понадобятся парники. Но не пугайтесь, пожалуйста. Парников нужно будет немного, только для подготовки клубней. Зато картофель мы дадим в начале июля, — уверенно закончила она.

— В начале июля? — недоверчиво спросил Николай Тимофеевич.

Названный агрономом срок был необычен. Скороспелые сорта картофеля при хороших условиях начинают подкапывать в конце июля. А как можно ускорить созревание клубней на три недели?

— Да-а… — неопределённо протянул председатель. — С ранним картофелем, верно… Это мы упустили из виду. А вы все эти мичуринские достижения знаете? — неожиданно спросил он.

— Ну, конечно.

— Тогда надо попробовать! Действуйте, Мария Ивановна. Что от меня требуется? — сказал он, вставая.

— Пока ничего. Надо было решить.

— Решили!

Николай Тимофеевич снял с вешалки полушубок и, надевая его, продолжал:

— Делайте, Мария Ивановна, как считаете лучше. С моей стороны особых возражений не встретите. Вы агроном — вам и карты в руки.

— Николай Тимофеевич, если для колхоза это дело новое, то надо его организовать как следует. Хорошо бы это поручить комсомольцам. Валя Тигунова комсомолка?

— Валя Тигунова? Она член бюро.

— А можно её бригадиром назначить?

— Что ж… если согласится, — с сомнением сказал он.

— Остальных она сама подберёт. Можно взять человек пятнадцать?

— Ого! Какой вы хотите размах… — с улыбкой сказал Николай Тимофеевич. — Пятнадцать комсомольцев — это большая сила. А в общем, делайте. Всё?

— Пока всё.

— Я пойду. Знакомьтесь тут, присматривайтесь. К вечеру вернусь…

Весь этот разговор оставил у Марии Ивановны какой-то неприятный осадок. В тоне Николая Тимофеевича молодой агроном почувствовала недоверие.

Вернувшись в свою комнату, она стала разбирать вещи. Богатство её было невелико, главным образом книги. Всё умещалось в одном чемодане. Раскладывая вещи, Мария Ивановна продолжала думать о председателе. И чем больше думала, тем тяжелей становилось на душе. Теперь ей казалось, что первое впечатление её обмануло, что Николай Тимофеевич — человек с отсталыми взглядами на жизнь.

В дверь кто-то постучал, и послышался знакомый голос:

— Вы дома, Марь Ванна? Можно?

— А-а-а! Валя! — воскликнула Мария Ивановна. — Заходи, заходи!

Крепкая, с удивительно ровными белоснежными зубами, с обветренным лицом и горящими от любопытства глазами появилась в дверях Валя Тигунова.

— Меня Николай Тимофеевич послал. Лети, говорит, пулей к Марь Ванне! Дело, говорит, важное, по комсомольской линии… Ну вот, я и пришла! — не переводя дыхания, сказала она.

Мария Ивановна обрадовалась. Приход Вали сразу разрушил все сомнения. „Ну что я навыдумывала! Лезет в голову всякая чепуха!“

— Не опоздала я? — спросила Валя.

— Нет, нет. Садись, Валюта. Будет серьёзный разговор.

— Ой, серьёзный…

Одним движением Валя развязала платок, сдвинула его на затылок, села на табуретку и приготовилась слушать. На лице её всё время сияла улыбка. Глядя на неё, улыбнулась и Мария Ивановна. Коротко сообщила она о решении создать комсомольскую бригаду по выращиванию раннего картофеля и о том, что Валя назначается бригадиром.

— Я?! — воскликнула Валя, всплеснув руками. — Ой, что вы, Мария Ивановна! Да разве можно меня в бригадиры!

— А почему нельзя?

— Я же не справлюсь! Да я ничего и не знаю. Ой, нет! Что вы в самом деле! У нас и получше есть девчата, — решительно отказалась она.

— А мне кажется, ты очень хорошо справишься, — настойчиво убеждала агроном.

— Не знаю… Нет, я не справлюсь, — уже менее решительно возразила Валя. — Такое большое дело… Если бы просто так, в бригаде, а то бригадиром… Ничего у меня не выйдет.

— А по-моему, выйдет.

— Я же агротехники не знаю.

— Будем заниматься. Время еще есть.

— А вы сами будете заниматься с нами?

— Ну, конечно, я!