Мирка - Адлова Вера. Страница 13

Девочка внимательно осмотрела коляску, трижды обошла ее, с интересом приподняла одеяло и подушку и только потом дотронулась до никелированной ручки. Посмотрела и на остальные игрушки и, очевидно, решила, что они сказочно прекрасны. Она тут же забыла о львах и мороженом. Кукле с закрывающимися глазами она приказала:

— Теперь спать нельзя, Петролейка, раз мы здесь.

Мак признательно подмигнул Майклу: «Да, дружище, ты с детьми умеешь ладить лучше меня».

Они прошли в комнату, но, на всякий случай, оставили двери открытыми.

Мак задал давно приготовленный вопрос:

— Так что — едем?

Майкл не торопился с ответом. Сначала он открыл окно, включил радио и тотчас снова его выключил, потому что играл духовой оркестр. Жестом предложил Маку присесть на тахту. Потом ему показалось, что в комнате слишком много солнца и шума, он закрыл окно и опустил шторы.

— Поедем, — сказал он скорее в окно, чем Маку. — Легко сказать — поедем, но на чем?

Майкл уселся на тахту возле товарища. Было ясно, что он на поездку не очень-то рассчитывает. А может быть, ему и вовсе не хочется.

«Но нет, Майкл бы, конечно, с удовольствием поехал, ведь он же сказал. Но он не верит, что мы достанем что-нибудь моторизованное. Если бы он знал! Но сейчас я ему это скажу. Вот глаза-то вытаращит!»

— Послушай, Майкл…

В прихожей тонко прозвенел звонок.

Майкл быстро встал.

— Знаешь, кто это? — спросил он, и по его тону можно было понять, что он-то, Майкл, знает. — Ты его не узнал? Ведь так звонить могут только поэты. — Майкл усмехнулся, пошел открывать.

Любопытная Андулька тоже притопала в переднюю. В руках обе куклы и медведь. Она с радостью открыла бы сама, но на все ей не хватало рук.

«Узнаю ли я его? — подумал Мак. — Скорее всего, это будет Петр Клима, никого другого у нас поэтом не называли».

Петр Клима с улыбкой, как на рекламе зубной пасты, с папками под мышкой, стоял в дверях.

— Приветствую вас, господа!

Мак, конечно, узнал его. Петр Мака — тоже.

— Стареем, брат… Какой ты вымахал! А как стареем-то, годы-то как летят!

— Я пришел сообщить вам, что потерпел поражение. Атомный взрыв! — объявил Петр, но выглядел не слишком потрясенным.

Прежде чем они спросили, о каком поражении идет речь, Петр уже сидел на полу. В раздумье он скрестил ноги, положил перед собой красивые красные папки и начал:

— Я был в редакции, господа. Вот с этим, — показал он на папки.

Андулька все еще стояла с куклами в прихожей, широко открытыми глазами она следила за мальчиками и именно в тот момент, когда Петр начал рассказывать о посещении редакции, сказала своим куклам и медведю:

— Идемте скорее, детки… Мальчишки — такой народ! Еще научитесь от них ругаться…

И она ушла в кухню.

— Приняла меня там этакая милая старушка, — продолжал Петр, — я бы ей дал лет двадцать пять, а может быть, и тридцать. Перед ней лежали мои стихи. Она посмотрела на меня, а потом и говорит: «Интересно, молодой человек, интересно, но несколько незрело. Вам нужно побольше читать. Главным образом, современных поэтов, а также классиков». Я говорю: «Может, Незвала?» — «Конечно, Незвала», — говорит она. «А как насчет Грубина?» — спрашиваю я. «Само собой, и Грубина». — «А Голуба или Шиктанца, Дивиша и Шотолу?» — «Конечно». — «А Скалу?» — «Само собой, и Скалу». — «А что вы скажете насчет Петра Климы?» — «Ну, и Петра Климу…»

Майкл засмеялся, Мак только слегка усмехнулся: он слушал Петра вполуха и снова думал о поездке.

— Да, еще она сказала, что мне не хватает жизненного опыта и переживаний. Господа, пе-ре-живаний… Ну что ж, подождем до двадцати, пока не облысеем?

Петр надеялся, что редакция напечатает что-нибудь из его стихов — в школьных стенных газетах его стихи всегда пользовались большим успехом, некоторые девчонки даже заучивали их наизусть, — но поскольку в редакции ему не повезло, он решил по дороге к Майклу, что из своих стихов сделает литературную композицию. Организует театр малых форм. ТМФ!

— Господа, это будет нечто! Понимаете, абсолютно темная сцена, звучит музыка — импровизация или отличное современное произведение, — луч света следует за актером. Световые эффекты, вам понятно, ребята? Одним словом, поэзия!

Режиссерский пыл, разгоревшийся в Петре, не позволил ему при перечислении этих заманчивых картин сидеть на полу со скрещенными ногами, творческий энтузиазм принуждал его энергично шагать по комнате, размахивать руками, минутами погружаться в творческие раздумья.

— Актеры? Это не самое главное, господа! Где-то я читал, что каждый человек по сути своей актер, он играет, даже не сознавая этого. Господа, речь идет только о том, чтобы понять, что в ком заложено, ради чего он родился. Ребята, с актерами не будет никаких хлопот. Все дело в энтузиазме, ты понимаешь, Майкл? Без энтузиазма ничто великое не родится, энтузиазм, дружище, — это главное!

В то время как Петр рассказывал про свой театр и Майкл с Маком благосклонно кивали головами и улыбались, но так, словно и в них проник энтузиазм будущего ТМФ, маленькая Андулька вошла в комнату, чтобы напомнить дяде Майклу о мороженом. Она не обратила внимания на страстные речи нового мальчика, но заметила красивые красные папки, брошенные на ковер. Папки ей понравились. Девочка отнесла их в кухню к куклам и забыла о мороженом.

Ни у Майкла, ни у Мака не хватило смелости просто сказать Петру: «Иди ты со своим театром, таких театров малых форм пруд пруди и еще больше их прекратило существование, едва родившись». Но они были не так черствы, чтобы не порадоваться вместе с Петром переполнявшей его идее.

— Ну, теперь не мешает потолковать о деле. Театр оставь в покое, Петр, можешь рассчитывать на нас, если тебя это волнует. Как видно, мы тоже из тех актеров, которые сами об этом не подозревают. Может быть, тебе будет интересно узнать, ради чего мы собрались. А собрались мы затем… В общем, перейдем к следующему пункту нашей программы, а этот пункт — поездка на хмель к нашим друзьям, ясно?

— Ребята, я — «за», — произнес Петр так же вдохновенно, как перед этим говорил о театре. — Ведь мне все равно надо обсудить с ними вопрос о ТМФ.

— Но как? — спросил Майкл.

— Как это «как»? — Петр в недоумении растрепал волосы. — А как ездят в такие места? Как-нибудь туда попадем.

— Но, дорогой, ведь это организует не родительский комитет и не ЧСМ, — заметил спокойно Майкл. — Это мы должны организовать сами.

Петр притворился, что на него свалилась непомерная тяжесть.

У Мака снова зачесался язык, он уже было хотел похвалиться своим мотороллером, но вовремя опомнился.

— Если бы достать машину…

Лицо Петра медленно прояснялось, на губах заиграла блаженная улыбка. А пока оно так прояснялось, Мак соображал, кто же все-таки поедет. Майкл и Петр, конечно, Мирка, возможно, и другой Петр и Камила. Когда он вспомнил о втором Петре, лицо первого Петра просияло от счастливой идеи, которая пришла ему в голову.

— Дядя! — ликовал он. — Ребята, у него «татра»!

— Что дядя? — в один голос спросили Мак и Майкл.

— У дяди есть машина, у дяди Коларжа.

— И он нас отвезет?

— Еще чего захотели! — возмутился Петр.

— А одолжить?

— Вы в своем уме! Дядя Коларж — и одолжит, вы меня уморите!

У Майкла было желание запустить в Петра подушкой, лежавшей у него за спиной.

— Так что же тогда с твоим дядей? — крикнул Мак. Он схватил Петра за рукав и притянул к тахте; он был взбешен.

— Спокойствие, господа, спокойствие! — сказал Петр с очаровательной улыбкой. — Дяди нет, но машина есть. Дядя отдыхает в Болгарии, машина отдыхает в гараже. Ключ от гаража у нас!

Это уже было что-то, это попахивало приключением.

— А тетушка? — спросил Майкл.

— В Болгарии.

— А детки?

— Деточек у дядюшки нет.

Это надо как следует обмозговать, решили Майкл с Маком. Призадумались. Размышляли довольно долго.