Рассказы охотника - Скребицкий Георгий Алексеевич. Страница 14

— Ну, — говорю, — видно, такой ты, зайка, счастливый!

Взял я его на руку, а он съежился на ладони, сидит, дрожит, а бежать и не собирается. Возьму-ка, думаю, его к себе домой — может, он у меня и выживет. А то все равно погибнет — уж очень поздно родился, ведь скоро и зима настанет; замерзнет, бедняга, или попадет лисе на завтрак.

Настелил я в охотничью сумку сухих листьев, посадил туда зайчонка и привез домой. Дома моя мать налила в блюдечко молока и предложила зайке. Только он пить не стал — мал еще, не умеет. Тогда мы взяли пузырек, вылили туда молоко, надели на пузырек соску и дали зайчонку… Он понюхал соску, поводил усами. Мать выдавила из соски цаплю молока, помазала зайчонку по носу. Он облизнулся, приоткрыл рот, а мы ему туда кончик соски и всунули. Зайчонок зачмокал, засосал да так весь пузырек и выпил.

Рассказы охотника - i_057.png

Прижился у нас зайка. Прыгает по комнатам и никого не боится. Прошел месяц, другой, третий… Вырос наш заяц, совсем большой стал, и прозвали мы его Ушан. Жить он устроился под печкой. Как испугается чего-нибудь — прямо туда.

Кроме Ушана, у нас жил старый кот Иваныч и охотничья собака Джек.

Иваныч с Джеком были самые большие приятели: вместе ели из одной чашки, даже спали вместе. У Джека лежала на полу подстилка. Зимой, когда в доме становилось холодно, придет бывало Иваныч и пристроится к Джеку на подстилку. Свернется клубочком, а Джек сейчас же к нему: уткнется своим носом Иванычу прямо в живот и греет морду, а сам дышит тепло-тепло, так что Иваныч тоже доволен. Вот и греют друг друга.

Когда в доме появился заяц, Иваныч на него не обратил никакого внимания, а Джек сначала немножко покосился, но скоро тоже привык. Потом все трое очень подружились.

Особенно хорошо бывало по вечерам, как затопят печку. Сейчас же все к огоньку — греться. Улягутся близко-близко друг к другу и дремлют. В комнате темно, только красные отблески от печки по стенам бегают, а за ними — черные тени, и от этого кажется, что все в комнате движется: и столы я стулья — будто живые. Дрова в печке горят, горят, да вдруг как треснут, и вылетит на пол золотой уголек. Тут друзья от печки врассыпную; отскочат и смотрят друг на друга, точно спрашивая: «Что случилось?» А потом понемножку успокоятся — опять к огоньку.

Рассказы охотника - i_058.png

А то затеют игру. Начиналось это всегда так. Вот лежат они все трое вместе, дремлют. Вдруг Иваныч Ушана легонько лапой — хвать! Раз тронет, другой. Заяц лежит, лежит, да как вскочит — и бежать, а Иваныч за ним, а Джек за Иванычем, и так друг за дружкой по всем комнатам. Такую беготню подымут, что дым коромыслом. Зато как зайцу надоест — он марш под печку, и игре конец.

А перед тем как улечься спать. Ушан каждый раз начнет бывало бегать по комнате в разные стороны — то направо побежит, то налево, то в сторону прыгнет. Это он следы свои запутывал. На воле зайцы, прежде чем лечь на отдых, всегда так делают. Если на снегу посмотреть заячий след, так и не разберешь, куда заяц шел. Недаром такие следы называются «заячьими петлями». Вот наткнется на них охотничья собака; пока разбирается, ходит по следу туда-сюда, а заяц уже давно услышал ее и удрал подобру-поздорову.

Наш Ушан хоть и не в лесу жил, но заячьи повадки соблюдал исправно. Кажется, от кого бы ему у нас прятаться — один Джек, тут же на ковре дремлет и посматривает на Ушана, — как тот выделывает по комнате свои заячьи петли. Глядит Джек, прищурится, будто смеется над глупым зайцем.

* * *

Прожил у нас Ушан всю зиму. Настала весна, повсюду растаял снег. Не успели оглянуться, как уже зазеленела трава. Решили мы Ушана в лес, на свободу выпустить. Посадил я его в корзинку, пошел в лес и Джека с собой взял — пусть проводит приятеля. Хотел и Иваныча в корзинку посадить, да тяжело нести; так и оставил дома.

Пришли мы с Ушаном и с Джеком в лес. Вынул я Ушана из корзинки и пустил на траву. А он и не знает, что дальше делать, и не бежит, только ушами шевелит. Тут я хлопнул в ладоши:

— Беги в лес, косой! Чего здесь сидишь?

Ушан испугался и поскакал в лес, а Джек за ним.

«Вот, — думаю, — в лесу-то привольней, чем в комнатах бегать!»

Подождал я — Джек не возвращается. Вдруг слышу вдали заячий крик, еще и еще… Я на крик бросился, добежал, гляжу — а уж Джек держит в зубах Ушана.

Я кричу:

— Брось! Что ты делаешь? Ведь это наш Ушан!

А Джек смотрит на меня и хвостом виляет, будто хочет сказать: «Я же тебе зверя поймал, а ты на меня кричишь».

Видно, не узнал Джек в лесу Ушана и схватил, как дикого зайца.

Отнял я Ушана, посадил на траву, а сам Джека за ошейник держу, не пускаю.

Тут и зайка, наверно, смекнул, что в лесу с собакой не поиграешь. Приложил уши — и марш в кусты. Только мы его с Джеком и видели!

Рассказы охотника - i_059.png

Чир-Чирыч

Вечером папа принес из сарая доску, распилил ее и сколотил домик. Вместо окон и дверей в одной из стенок выпилил круглую дырочку, а у входа жердочку прибил.

— Ну-ка, — сказал он, — отгадай загадку: на колу дворец, во дворце певец — кто это?

— Скворец! — закричал я.

— Правильно! Вот мы для него квартиру и смастерили. Завтра утром скворечник в саду пристроим. Добро пожаловать, дорогие гости!

Проснулся я утром — в окно солнце светит, капель с крыши льет и воробьи на весь двор расчирикались.

В саду еще был глубокий снег. Мы с папой еле пробрались к старой яблоне. Папа прибил скворечник к длинному шесту и прикрутил шест проволокой к стволу яблони.

— Вот теперь хорошо, — сказал он: — со всех концов скворечник видно.

Прошло дней пять. В саду зачернели проталины, разлились огромные лужи. В лужах, как в зеркале, отражались небо, облака, а когда выглянет солнце — даже больно глядеть на них, так и сверкают.

Один раз зовет меня папа в сад:

— Погляди, какие гости к нам заявились!

Рассказы охотника - i_060.png

Прибежал я, смотрю — на крыше у скворечника сидит скворец и распевает. Потом другой скворец к нему подлетел и прямо в домик юркнул.

Поселились в домике скворцы, только я гляжу — почему-то все один скворец летает. По вечерам сядет на веточку и поет, а скворчихи и не видно.

Стоим мы как-то с папой под яблоней. Смотрим — скворец к домику подлетел, в клюве у него что-то белеется: наверное, какая-то личинка. Сел он на жердочку, вдруг видим — из домика высовывается головка скворчихи. Открыла она клюв, скворец сунул ей в рот личинку, а сам засвистел, затрещал и опять улетел.

— Видишь, — говорит папа, — как скворец о своей скворчихе заботится! Даже кормит ее, чтобы она с гнезда не улетала: ведь она теперь яйца насиживает.

Скоро у скворцов вывелись птенцы. Тут уже оба — и отец и мать — начали детям корм носить. Слетят на грядки, расхаживают по ним и добычу высматривают. Заметит кто-нибудь из них гусеницу, схватит ее и тащит детям. Так это здорово получалось! Скворчатам еда и нам с папой помощь. За день всех гусениц с огорода соберут. Папа глядит да радуется:

— Хорошая у нас капуста будет! Червяк ее уж не тронет. Вон наши длинноносые сторожа как на грядках стараются!

Подросли скворчата, начали из домика выглядывать. Целый день пищат — есть просят. Родители им только успевают корм приносить. А к вечеру усядутся старики на веточку возле домика, перышки друг у друга чистят, отдыхают после дневных хлопот.

Вот как-то под вечер сидели скворец со скворчихой на яблоне. Вдруг откуда ни возьмись — ястреб. Налетел, схватил скворца и потащил.

Мы с папой как раз в это время в саду были. Закричали, вдогонку пустились. Я бегу, камнями бросаю, кричу: «Брось, брось!» Ястреб испугался, бросил добычу и улетел.

Подбежал я: лежит скворушка на земле, клюв открыт, дышит тяжело — наверно, ястреб его здорово помял.