Свидетели - Гурьян Ольга Марковна. Страница 10

И я сразу понял, что это не паж, а девушка Жан­на, которая спасет нашу страну.

Она ступила ногой на тумбу, вскочила в седло и ускакала, и все господа за ней.

А я стою, и сам я такой счастливый. Будто ее счастье коснулось меня мимоходом и оставило во мне свой след.

И этого счастья мне хватило на всю жизнь. За прошлое, и на будущее, и еще дольше.

Глава одиннадцатая

ГОВОРИТ ОРУЖЕЙНИК ИЗ ТУРА

Я — Жан Розье, оружейник из Тура. Это у меня Жанна заказала свои доспехи.

К тому времени уже повсюду шла молва, что явилась девушка, которая спасет страну. И поэтому, когда она приехала из Шинона в наш город Тур, за ней по всем улицам катила следом толпа горожан.

Она пришла ко мне с одним своим спутником, и мне пришлось, впустив ее, запереть двери, чтобы любопытные не ввалились за ней в мастерскую.

Она сказала:

— Привет вам, мастер Розье. Вот мой оружено­сец, Жан д'Олон. Он лучше меня знает толк в доспе­хах и поможет мне в выборе.

Я осмотрел ее с ног до головы, вроде как бы мыс­ленно снял с нее мерку, и увидел, что плечи у нее широкие и росту она для девушки высокого, но, ко­нечно, пониже взрослого мужчины, так примерно с пажа. Я сказал:

— У меня большой выбор готовых нагрудников, и налокотников, и наколенников, и стальных перча­ток, и башмаков, и шлемов с забралом, и стальных шапок без забрала. Но все они будут вам велики, и придется сделать на заказ. У меня трое подмастерь­ев, я отложу все дела и сделаю в кратчайший срок.

Она поблагодарила и стала с любопытством рас­сматривать мои изделия. И там были одни латы на миланский манер, очень нарядные, из вороненой стали с серебряными насечками. Я подумал, что она закажет подобные, потому что девушки любят укра­шения.

Но она сказала:

— Такие мне не годятся. Это латы парадные, для турнира, а мне нужны боевые латы, гладкие и проч­ные, чтобы выдержали удары врагов. Сделайте мне латы белые, гладкие, из толстых пластин.

— Для девушки будет, пожалуй, тяжеловато,— сказал я.— А утончать нельзя, чтобы не ослабить прочность. И не знаю, вынесете ли вы такую тя­жесть.

— Женщины выносливей мужчин,— ответила она.— Я пришла сражаться за моего дофина, и надо мне быть хорошо вооруженной.

Жан д'Олон согласился с ней, и я понял, что ни в каких советах она не нуждается и очень хорошо знает, что ей нужно.

Еще она заказала мне щит — по голубому полю летящая голубка, и я спросил, какой она выберет меч.

Она ответила:

— Мне хочется меч из Фьербуа.

Я подумал, что она шутит, засмеялся и спросил:

— Который же вам хочется? Тот ли, которым не­когда храбрый Дюгесклен одним ударом выгнал англичан из двухсот тридцати городов и местечек. Или тот, которым Роланд бился с сарацинами под Ронсевалем?

Она ответила:

— Не было у меня в мыслях коснуться одного из этих священных мечей, помещенных в часовню на вечную память и славу. А есть там безымянный меч, зарытый неглубоко в землю позади алтаря. Этот меч я попрошу вас привезти мне.

— Ох-ох-о! — воскликнул я.— Да кто же мне позволит рыться в часовне, да еще за алтарем, да еще уносить оттуда меч?

— Позволят,— сказала   она.— Мой   духовник брат Пакерель, напишет письмо, а я подпишу «Жанна». Я умею подписывать свое имя. По письму позволят.

Я подумал, что действительно такая о ней идет молва, что, пожалуй, позволят. К тому же мне давно хотелось съездить в Фьербуа, посмотреть там на ме­чи, да все времени не было. Однако же откуда она могла знать, что там зарыто за алтарем? Я так и спросил её.

— Мои голоса сказали мне,— ответила она.

Я про эти голоса уже слыхал и не стал расспра­шивать подробней, а в тот же день поехал в Фьербуа.

Когда я прибыл туда и показал письмо, меня про­вели в часовню, и действительно совсем неглубоко в земле я нашел этот меч, и никто не мог объяснить мне, кто и когда закопал его. Все очень удивлялись и говорили, что это чудо. Но я так думаю, что гвоздь, на котором висел, этот меч, от времени заржавел и переломился, а меч упал. Никто его в этом темном углу не заметил, и постепенно занесло его пылью и землей. Слой земли был совсем тонкий, едва при­крывал его.

Меч оказался никуда не годный, весь изъеден­ный ржавчиной. Я полировал его, пока он заблестел, но предупредил Жанну, что металл поражен и меч непрочный — от удара может сломаться.

Она ответила, что нет у нее намерения ни уби­вать, ни ранить, но не бывает вооруженного рыцаря без меча. И меч будет висеть у нее на боку, а в руке она будет держать свое белое знамя. И я уже знал, что с ней не стоит спорить, и не стал настаивать.

Жители Фьербуа, восхищенные чудом, заказали мне для этого меча двое ножен. Одни из красного бархата для каждого дня, а другие из золотого сукна для праздников. И послали их в дар Жанне. А я, со­мневаясь, как бы меч невзначай не сломался еще в пути, сделал ему в защиту третьи ножны, из крепкой кожи.

За мою работу мне заплатили доходом с трехсот акров доброй земли, цену десяти боевых коней.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Октябрь 1428 года —

17 июля 1429 года

Глава первая

ГОВОРИТ

УИЛЬЯМ ЭПЛЬБАЙ

Я — Уильям Эпльбай, главный бомбардир англий­ского войска, идущего на Орлеан, и со мной мои бом­барды — бочоночки, толстые и короткие, настоящие красотки и послушные, как ягнята. Куда я их наве­ду, тотчас начнут плевать огнем и каменными ядра­ми — прямо огнедышащие драконы. Но я мало на­деюсь, что придется мне пострелять в свое удоволь­ствие. Эти арманьяки, как только увидят наше вой­ско, наших рыцарей, закованных в сталь, наших знаменитых лучников и в руках у них луки, длин­ные, в человеческий рост,— как только увидят нас, душа у них шмыгнет в пятки и они тотчас откроют ворота и вынесут нам на блюде ключи от города: покорно-де просим пожаловать.

И вот мы идем на Орлеан.

Мы идем левым берегом реки, чтобы отрезать Орлеан от юга, откуда он может ждать помощи. Северная сторона и без того им опасна. Там наши гар­низоны в Божанси, и в Мэне, и в Жарго и длинный ряд наших крепостей до самого Парижа.

И вот мы подходим к Орлеану, и тут нас ждет не­предвиденное.

Нам известно, что на левом берегу против самого моста есть предместье Портеро, где нам удобно будет расположиться. И вот так штука... Нет Портеро. Нигде нет. Ни тут, ни дальше по реке. Сами, не дожидаясь нас, разрушили его, сожгли, сровняли с землей. Что же нам теперь, спать под открытым не­бом? Ну, погодите-ка, мы вам покажем.

И мало того. У входа на мост крепость Турель, а на самом мосту, между тринадцатой и семнадцатой арками, башня. А они укрепили вал и бойницы кре­пости и сняли каменный настил моста между крепо­стью и башней, а провал перекрыли досками, узкими мостками. А, так-то вы приготовились к нашей встре­че. Ничего, встретимся!

Я выбираю позиции, с которых удобно простре­ливать город. Мои люди устанавливают там пушки и бомбарды, огромные, грозные чудовища, бронзовые драконы с отверстой пастью. Приходится располо­жить их на самом берегу реки. Почва здесь рыхлая, и окованные железом колеса до самых ступиц увя­зают в земле. Под них подкладывают бревна, припод­нимают колеса рычагами — пиками и шестами. Подвозят телеги с ядрами и порохом.

В воскресенье утром из города доносится пере­звон со всех колоколен. А, трусишки, небось все по­бежали по церквам, на коленях бьют лбом об пол, вымаливают у всех святых избавление от погибели?..