Последний коршун - Полетаев Самуил Ефимович. Страница 13
— Постой-ка, — сказал дед и вырвал листок из настенного календаря. Достал карандаш, подумал с минуту и написал:
«Дед Лёша приглашает всех на арбуз».
Костик спрятал записку и припустил во всю прыть, но, добежав до овражка, вернулся обратно.
— А про штаны им сказать?
— Про штаны-то? — Дед усмехнулся, почесал бороду и сказал: — Про штаны — молчок! Это пусть меж нами останется.
Тюха-матюха
Всё казалось Антону интересным, куда ни глянь — одни открытия. То и дело оглядываясь, он и не заметил, как отстал от ребят. Цветные пятна рубашек вспыхивали в зарослях то здесь, то там, потом погасли, но ещё долго слышался тонкий Зойкин голосок:
— Ау, Лёвушкин, не отставай!
Но так уж получилось, что Антон задерживался то у сосны, с которой длинноносый дятел вёл пулемётный огонь, то припадал к норе, которую крот копал под вражеские укрепления. Но разве спрячешься от Зойкиного голоска?
— Ау, Лёвушкин!
— Слышу, слышу! Иду!
Но сам не тронулся с места. Рядом высился обелиск в память о погибших партизанах, значит, где-то рядом пионерский лагерь, зачем же зря тревогу поднимать?
Антон поднял голову и радостно замер. Две белочки мчались, перескакивая с дерева на дерево, огненные хвосты летели за ними, как кометы. Куда они мчатся наперегонки? Что за спартакиада у них? Конечно же, надо было скорее узнать, кто из них первой придёт к финишу! Антон кинулся сквозь заросли, перескочил через кочку, споткнулся, упал, но, пока сидел, потирая коленку, белочки скрылись. Ух, не везёт!
Антон вспомнил про ребят и повертел головой — может, хоть Зойкин голос услышит? Но голос её куда-то пропал. И обелиск тоже куда-то пропал. Вот так да! Как же выбраться из чащи? Мало того, что звено провалит задание по ориентированию на местности, но ещё и вернётся в лагерь в неполном составе! Что-то срочно надо придумать. Как ни крутись, ни вертись, а придётся куда-то идти. Только куда? Спокойно, спокойно! Возьмите себя в руки, Лёвушкин!
Впереди показался сосновый пригорок. Антон долго продирался сквозь бузину и боярышник, взмок, но, когда остановился и протёр очки, сразу повеселел — в груди защекотало от предчувствия захватывающих событий. Внизу таинственно блестело озеро, словно бы только что выскочившее из-под земли, и там наверняка затевалось сражение. Возле бархатных палок рогоза лопались пузыри и расходились круги. Это разведчики продвигались под водой, дыша через трубки. Метёлки тростника шевелились. Не иначе как индейцы пробирались в бамбуковых зарослях.
Антон воинственно распрямился. Свежий ветерок холодил лицо. Каждый шаг вперёд таил в себе опасную встречу. Он спускался с пригорка, пригибаясь и оглядываясь. Главное — не дать себя застигнуть врасплох.
И вдруг индейцы куда-то исчезли. Только что были — и нет их! На спокойной воде плавилось солнце, сухо трещали стрекозы, и мягко клубилась, как дым от костра, мошкара. Где он? Куда он попал? Эх, невезучий Антон человек!
— Э-ге-гей! — громко подал он голос, чтобы определиться в пространстве.
«Э-ге-гей! — откликнулось эхо, дробясь вдали на детские голоса. — Э-ге-гей!»
Кажется, это звучит слабый Зойкин голосок. Точно — Зойкин! Антон сразу повеселел. Значит, ребята недалеко, можно продолжать наблюдения. Он бесстрашно вошёл в воду и продвинулся вперёд, раздвигая руками зелёную ряску. И был вознаграждён за свою смелость — на воде поблёскивал глянцевый лист, а на нём, как на блюдце, качался тугой кочанчик кубышки — плотный жёлтый цветок, да красивый какой! Антон залюбовался им. Как бы он пошёл к Зойкиным лохматым косичкам! Может, сорвать его?
Недолго раздумывая, Антон подобрался к цветку, подышал на очки, протёр их, осторожно взялся снизу за скользкий стебель и вдруг отшатнулся. Вот это да! Из воды выстрелила рыбка-малютка, взвилась, как ракета, и точно упала на лист. Ну и ну! Рыбка часто зевала губастым крохотным ртом и удивлённо таращила на него свой круглый розовый глаз. Как зовут тебя, малютка? Может, ты дельфиний малёк? Или простой пескарик? И что ты делаешь здесь, отвечай? Рыбка, конечно, молчала.
Антон снял очки и замер, исследуя подводную гостью. Всё вокруг замерло, охваченное хрупкой тишиной. Он так долго не шевелился, что стрекоза, летевшая мимо, приняла его за корягу, сделала круг над его головой и доверчиво приземлилась на вихрастую макушку. Голодные мальки щекотали ему ноги и живот, а он хоть бы что! Лишь пучеглазая жаба подозрительно следила за ним, высунув морду из воды, но тут же булькнула вниз, как только послышались голоса:
— Ух, тюха-матюха, сколько же можно искать!
— Ну и влетит же, если не поспеем к линейке!
— Нет, мальчики, будем искать, пока не найдём. А может, он ногу сломал и лежит где-то, плачет?
Ребята были совсем где-то рядом, а он ещё не успел разглядеть как следует рыбку. Антон окунулся с головой в воду и сидел в ней, пока в лёгких не кончился воздух и не застреляло в ушах. Тогда он осторожно высунул нос, вздохнул и огляделся. Ребячьи голоса затихли, но зато на листе красовалась новая гостья — бронзовая муха в лёгком плаще из прозрачных крыльев. Она незаметно точила худые лапки, острые и длинные, как маленькие шпаги, и выжидающе хищно следила за рыбкой. Наверняка примеривалась, чтобы напасть на неё и сожрать.
— Пшла! — замахнулся на неё Антон.
Муха шлёпнулась на воду, завертелась волчком, оторвалась и улетела с сердитым гуденьем, а рыбка очнулась и запрыгала с места на место, оставляя влажные следы. И вдруг свечою вскинулась вверх и угодила прямо в цветок кубышки. Прыжок был так высок и сложен, что отнял все силы, и вот сейчас, недвижная, она лежала на листе и меркла на глазах.
Что с тобой, малышка?
Рыбка смотрела на Антона усталым, гаснущим взглядом и не подавала признаков жизни. Неужели она уснёт навсегда? Стало мрачно вокруг и тоскливо, словно солнце украли. И так тихо, что можно было расслышать всхлипывающие звуки.
Антон поднял голову.
Зойка, это ты?
— Лёвушкин! Ты жив?
Антон с треском оторвал тугую плеть кубышки, но опять застыл. Рыбка упала на воду и качалась на ней, как листок. И вдруг встрепенулась — хвостик торчком — и зарылась в воду. Неужто ожила? Не может быть! Но это была правда — рыбка ожила, да ещё как! Она поспешно удирала вниз, ввинчиваясь всё глубже и глубже, но у самого дна замерла на мгновенье, стремительно врезалась в проплывавшую стайку мальков и скрылась в тени камышей. Ура!
В это самое время Зойка схватила Антона за руку и потащила его из воды.
— Дурочка! — сказал он ей, радуясь подвигу рыбки, — Думала, я утонул? На вот, возьми!
Девочка спрятала цветок за спину и растерянно уставилась на ребят, бежавших с пригорка.
— Ты что, спятил, тюха-матюха?
— Все заняты делом, а он где-то летает…
— Смотрите, он ещё улыбается!
Антон хотел что-то объяснить ребятам, но только беспомощно улыбался, оглядывался на озеро, где совсем ещё недавно разыгрались страшные события и где сейчас спокойно плавала рыбка, которую он случайно спас. Но разве объяснишь такое чудо? Сколько же интересных и ещё не очень понятных вещей бывает на свете!
Скворец № 17
Проходя вечером по кладбищу, Истратов услышал треск. Он оглянулся, но ничего особенного не заметил. Обычная картина: осыпавшиеся могилы, деревянные кресты с выцветшими рушниками, старые берёзы и липы. Истратов пошёл дальше. Треск послышался снова. Тогда он поднял голову и в густой листве увидел чьи-то босые ноги. Держась рукою за ствол, мальчишка застыл с раскрытой пятернёй, а над ним кричал скворец. Рассмотреть озорника Истратов не успел. Скрюченная фигурка скатилась вниз и скрылась в гуще деревьев.
Истратов подошёл к дереву и увидел в траве взъерошенного скворца. Глаза скворца воинственно сверкали, он силился подняться, но только беспомощно вертелся, отталкиваясь острым чёрным крылом. В руках Истратова, спокойных и тёплых, скворец угомонился, глаза его устало закрылись.