Лето золотой раковины - Кузнецова Наталия Александровна. Страница 30

– Я спросил, она мне сказала, но я опять не расслышал. Аппарат запищал, – старичок указал на ухо и, как всегда, виновато улыбнулся. Но для Лешки даже это было уже неважно. Ни о ком другом, кроме Ромки, она сейчас не думала.

Выйдя на улицу, они снова принялись звонить Ромке, и опять им никто не ответил. У Лешки внутри снова, как и несколько дней назад, образовалась жуткая пустота. Но если в прошлый раз Ромка пропал, когда ушел за ежом, что само по себе ничем ему не грозило, то теперь он охотится за опасной преступницей, от которой всего можно ожидать.

Они свернули за угол и подошли к дому с зеленой калиткой.

– А если войти и напрямую сказать, что мы все про нее знаем? И если не ответит, где Ромка, то ей хуже будет!

У Лешки был такой отчаянный вид, что Артем не стал ей перечить.

– Давай зайдем, – согласился он, – а что сказать, будет видно. Может, ее и дома-то нет.

Так оно и оказалось.

Во дворе играла Кристина с подружкой. Открыв калитку, Лешка взяла себя в руки и окликнула девочку спокойным голосом:

– Как твой Кеша, не улетал больше?

У Кристины был очень серьезный взгляд:

– Я за ним слежу, больше не улетит.

– А Алла дома? – спросил Артем.

– Нет, она уехала на слет и сегодня не вернется, а с нами бабушка Поля ночевать будет.

– На какой еще слет?

– На студенческий.

– Она на велосипеде туда поехала? – уточнила Лешка.

– Ну да.

– А не с сумкой, случайно?

– С рюкзаком. Вот с таким, – Кристина во всю ширь раскинула руки.

– А давно?

– Часа два назад.

– Ясно. А в какую сторону она поехала? Где у них слет?

– У Чистого озера. Она сказала, чтобы я всех ее друзей туда отсылала. Вы ее друзья? – Девочка, не отрываясь, смотрела на них большими внимательными глазами.

– Друзья, – закрывая калитку, усмехнулся Артем.

На душе у Лешки стало чуть-чуть полегче. Ромка, конечно, помчался следом за Аллой, но почему у него не отвечает телефон? Она схватила Артема за локоть:

– Ты знаешь, где это озеро?

– Приблизительно. Три года назад мы с папой туда ездили. Там очень красиво. Озеро такое чистое, что на дне видны шишки: вокруг ели растут и их в воду роняют. По-моему, надо по дороге прямо ехать, а после березовой рощи свернуть влево. Но на чем мы туда поедем?

– Можно попросить Валеру, чтобы он нас туда подвез, – осенило Лешку.

Но к особняку с башенкой они спешили напрасно.

– Валера в Москве, – выйдя к ним, сказала Вика.

– Тогда дайте нам, пожалуйста, свой велосипед, – попросил Артем.

– У нас нет велосипеда, – ответила Валерина жена.

Жалко ей небось дать, подумала Лешка, вспомнив отчетливые следы велосипедных шин во дворе особняка.

Велосипеды им дал Сашка Ведерников. У него их было два – один его, другой – старшей сестры. Сашка еще и план нарисовал, чтобы они не заблудились в лесу, указал все нужные повороты.

– Вы туда меньше чем за час доберетесь, – заверил он.

Изо всех сил нажимая на педали, Лешка с Артемом мчались по неширокой лесной дороге, и в Лешкиной голове неотступно крутилась дурацкая Ромкина скороговорка, которой он не так давно донимал ее на пляже: «За ужами бегают ежи, за ежами ползают ужи». Где-то тут наш ежик бегает, подумала девочка, но лишь на мгновение: все ее мысли сводились к Ромке. Только бы он поскорее нашелся, и она бы простила ему не только старые, но и будущие обиды!

По дороге они обогнали пешую группу парней и девушек с большими рюкзаками. Потом еще одну.

– Там, должно быть, и в самом деле какой-то студенческий слет, – сказал Артем. – Видишь, все туда с электрички идут?

Руководствуясь Сашкиным планом, они тоже вскоре подъехали к Чистому озеру. Место и впрямь оказалось очень красивым. Гладь воды своей синевой соперничала с небом, отражая золотые облака и огромные ели.

Народу у озера собралось много. Пестрели разноцветные палатки: кто-то свою уже поставил, кто-то только вбивал в землю колышки. Заманчиво пахло кострами. Сидя на длинном толстом бревне у одного из них, бородатый парень перебирал струны гитары. К нему и подошла Лешка.

– Мы ищем студентку, Аллу, она на велосипеде должна приехать.

– Не знаю такую, – ответил парень.

Оставив велосипеды у бревна, друзья обошли все костры, заглянули в каждую палатку. Но ни почтальона, ни Ромки не обнаружили.

– Что же делать? – простонала Лешка. – Мы даже не спросили, в каком она институте учится. Даже фамилии ее не знаем.

– Подождем еще немного, – сказал Артем, следя за все прибывающими студентами.

Посидев несколько минут на бревне, Лешка вскочила:

– Не могу больше ждать, поехали назад, обратимся к Петру Ивановичу. Ведь Алла из дому уже давно уехала, а сюда до сих пор не добралась. Может, и не собиралась вовсе.

Она нагнулась, чтобы поднять упавший велосипед, а бородач приподнялся с бревна и отставил в сторону свою гитару. Лицо его выражало крайнее изумление. Лешка с Артемом посмотрели туда же, куда и он, и перед их глазами предстала довольно странная картина. По дороге медленно брели Алла с Ромкой. Вернее, брела Алла, сгибаясь под немалым Ромкиным весом, а Ромка прыгал на одной ноге, левой рукой опираясь на ее плечо, правой – на толстую суковатую палку. Один глаз у него заплыл, другая нога была вся в крови.

– Рома! – не веря своим глазам, закричала Лешка, кидаясь к брату. – Что с тобой?

Бородач с Артемом освободили девушку от ее тяжелого спутника и подвели Ромку к бревну. Он сдерживался изо всех сил, стараясь не заплакать, а по лицу его одна за другой скатывались крупные капли пота. Правая нога распухла, кожа на ней оказалась стесанной, страшно смотреть.

– Должно быть, перелом, – с отчаянием простонал Ромка. – Теперь все лето лежать придется.

– Эй, люди, врач есть?! – громовым басом на весь лагерь заорал бородач.

Из оранжевой палатки выполз невысокий курносый паренек лет девятнадцати на вид. Лешка окинула его сомнительным взглядом. Чем он сможет помочь?

– В чем дело? – спросил студент.

Бородач указал на страдальца. Парень попросил Ромку лечь, осторожно прощупал его ногу и вдруг резко дернул за лодыжку. Ромка испустил душераздирающий крик, а потом улыбнулся и удивленно сказал:

– Полегчало.

– У тебя ушиб и обыкновенный вывих, – сказал будущий врач, и Лешка посмотрела на него с большим уважением. А парень сбегал в палатку, принес пузырьки с какими-то жидкостями, промыл Ромкину голень, наложил повязку и, вставая, пообещал: – Жить будешь.

– Спасибо вам, – проникновенно сказала Лешка, а Алла заботливо склонилась к ее брату:

– Все в порядке?

Ромка снова откинулся на траву и, удивительное дело, погладил ее по руке.

– Ага. – Вслед за этим он обратился к другу: – Темка, помоги ей привезти сюда наши велики, мы их в лесу оставили. – И, отвечая на немой вопрос друзей, вздохнул: – Это не она. Между прочим, Алка – отличная девчонка.

Вскоре выяснилось следующее. Не успел Ромка забраться на холм и приступить к наблюдению, как увидел Аллу, выезжающую из своего двора, но не с красным рюкзачком, как обычно, а с огромным, синим, выше ее головы.

– Аммониты, – тут же подумал юный сыщик. Скатившись с холма, он вскочил на спрятанный в кустах велик и помчался за ней. А так как дорога была прямой, то слежку Алла заметила сразу и, естественно, встревожилась: что нужно от нее подростку с насупленным злым лицом?

Миновав березовую рощу, она разогналась и исхитрилась по заросшей травой тропинке въехать на довольно высокую горку, а потом лихо скатиться вниз. Ромка горку осилил тоже, но опытным велосипедистом не был и поэтому, съезжая вниз, неосторожно вильнул, запутался в кустах и грохнулся наземь. Телефон выскочил из кармана, отлетел в сторону и что-то в нем повредилось. А сам Ромка так и остался лежать, в ужасе думая, что теперь здесь, в лесу, его никто и никогда не найдет. Но Алла вернулась посмотреть, что там с ним, а заодно выяснить, почему он ее преследует. Девушка достала бутылку с водой, дала ему попить, промыла все ссадины, осмотрела ободранную ногу. Как Ромке плохо не было, а все же он изловчился заглянуть в ее рюкзак. Никаких аммонитов в нем не оказалось. Ну, слово за слово, и он узнал, что Аллочка – будущий экономист и ни о каких окаменелых моллюсках и слыхом не слыхивала. И вообще пять лет назад ей было всего тринадцать лет, то есть даже меньше, чем сейчас ему, и, стало быть, она никак не могла участвовать ни в каких выставках, ни в наших, ни в зарубежных.