Мечта хулигана - Снегов Арсений. Страница 4

– A-а, Гуреев! Ну проходи, проходи! Павел Александрович тебя как раз ждет! – Она ободряюще улыбнулась Вовке.

Но Жулю эти Людкины улыбочки были ни к чему. Он уже успел справиться со страхом. И был готов к бою.

Презрительно покосившись на симпатичную секретаршу, Вовка вошел в кабинет.

Терминатор сидел за своим столом. Лицо его казалось высеченным из камня. Короткий седой ежик на голове стоял дыбом. Ахолодные глаза цвета льда зловеще мерцали за стеклами очков. Гранитный подбородок застыл над безупречным узлом галстука. Да, действительно, это был достойный противник… «Главное – не поддаваться на его эти штучки! – подумал Вовка, чувствуя, что его начинает захлестывать неуправляемый приступ паники, – Он только и ждет, что я струшу!» Огромным усилием воли Вовка подавил желание вытянуться по стойке смирно. Решив сразу взять инициативу в свои руки, он спросил довольно развязным тоном:

– Пал Саныч, чего звали-то?

Директор молчал. И только внимательно разглядывал Вовку с ног до головы. «Блин, ему бы следователем в прокуратуре работать, а не школьным директором!» – мелькнула у Вовки мысль. Он переступил с ноги на ногу и изобразил на своем лице специальную улыбку – презрительную и чуть равнодушную. «Меня этими вашими взглядами не проймешь! – должна была означать она. – Дураков ищите в другом месте!»

Эта дуэль длилась довольно долго. Потом, мобилизовав всю свою врожденную наглость, Вовка поинтересовался:

– Ну так что, я могу идти? Вы вроде говорить не хотите ничего…

– Сядь… – сказал Теминатор.

Ни один мускул на его лице не дрогнул.

Вовка, пожав презрительно плечами, буркнул:

– Да пожалуйста!.. – и уселся на стул, закинув ногу на ногу.

– Нормально сядь! – приказал директор.

Снова пожав плечами, Вовка сел нормально.

Почмокав чуть-чуть губами, будто пережевывая бумагу, директор начал:

– Вот, Гуреев Владимир. Что я хочу тебе сказать? Хреновые твои дела, да.

Вовка удивленно расширил глаза и чуть улыбнулся: мол, с чего бы им быть такими плохими? Нормальные у меня дела…

– Я тут подумал, – продолжил между тем Терминатор, – и вот что понял. Устал я, Гуреев, от тебя. Надоел ты мне!

«А уж вы-то как мне надоели, Павел Александрович!» – чуть было не ляпнул в ответ Жуль. Но вовремя сдержался. Решил, что это было бы уж совсем чересчур. Перегиб, прямо скажем. И Вовка промолчал. Он глядел теперь в пол прямо перед собой.

– Но выгнать тебя из школы до окончания девятого класса я не могу! – С искренним огорчением Терминатор развел руками. – Закон, понимаешь, не позволяет! Зато я знаешь что могу?

– Что? – с неподдельным любопытством спросил Вовка и посмотрел на директора.

То, что он увидел, ему не понравилось. В глазах Терминатора зажглись ехидные огоньки, а выражение лица стало каким-то, что ли, победительным. Вовка понял, что Павел Александрович в борьбе с ним придумал некий совершенно новый, неожиданный ход.

– Если ты позволишь себе еще раз прогулять мой урок… Или если я узнаю, что ты прогулял чей-то еще урок… Или если на тебя пожалуются родители других учеников… В этом случае я непременно договорюсь с твоими родителями, чтобы они перестали отпускать тебя на футбол! – закончил директор. – Чтобы они перестали давать тебе деньги на билеты – раз. И еще… – Тут Терминатор сделал зловещую паузу. Вовка понял, что самое главное – впереди. И замер. – И еще – я буду не просто вызывать их в школу, а делать это я буду по графику! Все равно ведь они почти каждую неделю тут бывают, правда? И ты тут каждый раз с ними топчешься и ноешь, что больше не будешь…

– Ничего я не ною! – вскинулся Вовка.

– Хорошо, не ноешь. – Директор покладисто кивнул. – Главное, ты обязан каждый раз сними сюда приходить. И ты это знаешь. И не менее важно то, что и они это знают… А график вызовов я составлю очень просто…

Тут Терминатор извлек из ящика стола листок и показал его издали Вовке. Жуль глянули – обомлел. На листке был расписан график игр команды «Локомотив» в этом сезоне. График игр любимой Вовкиной команды, верным и преданным болельщиком которой он был уже четыре года.

– Я ручаюсь тебе, – в голосе Терминатора теперь звенел металл, – я ручаюсь тебе, Гуреев, что в случае еще хотя бы одного твоего нарушения школьной дисциплины ты этой осенью не попадешь ни на один матч «Локо»! Понимаешь меня? Ни на один! Вместо этого ты будешь торчать с родителями у меня в кабинете и слушать, что о тебе говорят педагоги! А им всегда найдется, что про тебя сказать! Ты меня понял? Скажи, понял?

– Понял… – сипло прошептал Жуль.

Он понял по-настоящему только одно: Терминатор его «сделал». «Сделал», как пацана. Директор ударил его в самое больное место. Жуль не мог без футбола. Посещение футбольных матчей было тем единственным, что давало Вовке неповторимое ощущение полноты жизни. Можно даже сказать, что он от матча до матча и не жил вовсе. Так, время проводил. Тем более теперь, когда чемпионат подходил к концу и когда вот-вот будет решаться главный вопрос: быть ли «Локомотиву» в этом году чемпионом?

Вовка встал. Спросил:

– Я могу теперь идти?

– Иди… – кивнул директор и уткнулся в какие-то бумаги.А Вовка на негнущихся ногах поплелся к дверям.

Глава 4

Он вышел в канцелярию. Заметил, как секретарь Люда кинула на него любопытно-сочувственный взгляд, и постарался напустить на себя бодрый и независимый вид. Но получилось это у него не больно-то хорошо, потому что Люда участливо спросила:

– Что, Гуреев, досталось тебе? – И добавила: – Да не расстраивайся ты так! Не ты первый, не ты последний… На вот, конфетку съешь!

Вовка молча подошел к секретарскому столу, взял из красивой коробки большую шоколадную конфету. И, запихнув ее в рот целиком, промямлил:

– Шпашибо…

– Не за что! – улыбнулась секретарша.

Вовка снова отметил, что Людка эта в общем ничего. Симпатичная…

– Люда, зайдите ко мне, пожалуйста! – раздалось вдруг из кабинета директора.

– Иду, Павел Александрович! – откликнулась секретарша.

Дружески подмигнув Вовке, она упорхнула в кабинет.

Вовка остался в канцелярии один. В голове его царила полная сумятица. «Ну и дела! – мелькнула мысль. – Что же мне, и вправду пай-мальчиком теперь становиться?» И еще: «Да, Вован, ты пока против директора – просто пацан сопливый!»

Тут из кабинета донесся Людкин смех. Вовка прислушался, перестав на время жевать. Он услышал басок Терминатора – тот явно рассказывал секретарше что-то смешное. «Веселятся… – подумал Вовка. – Сломали человеку жизнь, а теперь веселятся!..»

Рассеянно осматривая письменный стол секретарши, Вовка заметил вдруг сложенный пополам тетрадный листок. Краешек листка немного загнулся. И Вовка прочел написанные там слова: «Люда, родная! Мне так…» Конца фразы видно не было. Вовка, поколебавшись, взял в руки листок, развернул. Почерк показался Жулю неуловимо знакомым.

Это было любовное послание. Опустив подробности, Вовка сразу взглянул на подпись: «Всегда твой Пашка-промокашка».

«Пашка-промокашка»? Вовка замер в недоумении. И снова отметил, что видел уже где-то этот строгий, аккуратный почерк. Сдернув с плеча сумку, он быстро достал из нее дневник, нашел нужную страницу… На этой странице было написано: «Уважаемые Ирина Сергеевна и Игорь Анатольевич! Убедительно прошу вас зайти в школу в эту пятницу, в 17–00, с целью обсуждения со школьной администрацией фактов неудовлетворительного поведения вашего сына Владимира Гуреева. Директор школы П. А. Дитятин». Число, подпись.

Вовка стоял столбом, приоткрыв рот от изумления. Любовная записка секретарю и замечание в дневнике были написаны одним почерком! Значит, это что? У директора служебный роман с собственной секретаршей?!

Вовку прошиб пот. Он аккуратно сложил письмо, положил на прежнее место. Убрал дневник в сумку. Потом снова схватил послание и метнулся к стоящему в углу ксероксу. Быстро сняв копию, Вовка вернул оригинал на место. А копию, аккуратно свернув, убрал в карман.