Санька из Пряничного города (сборник) - Янгол Олеся. Страница 10

А Елена Сергеевна еще больше сердится:

– Это же школьное имущество, Санька, как ты могла его испортить? Что я теперь директору скажу?

Только директора вспомнила, как дверь в класс раскрылась, и директор на пороге возник.

Класс встал, и Санька встала. Голову склонила, в уме возможные наказания перебирает.

Директор о чем-то важном сказать хотел, но тут штору заметил.

Присмотрелся, разглядывать стал. То приблизится, то подальше отойдет, словно в музее перед картиной.

– А я и не знал, Елена Сергеевна, что вы такую чудесную штору для класса приобрели. Мне такой красоты еще не приходилось встречать. Все больше, какие-то скучные шторы вижу, а эта, смотрите, какая веселая. Вы мне, Елена Сергеевна, адрес магазина скажите. Я, пожалуй, в свой кабинет такую приобрету. А вам благодарность напишу, за облагораживание класса.

Саньке, конечно, никто благодарность не написал. Но с тех пор Елена Сергеевна, на Саньку с какой-то настороженностью смотреть стала. А ругать и вовсе перестала.

Натюрморт с рябиной

Санька теперь в изостудию ходит. Это, конечно не художественная школа, как у Виталика, но там тоже здорово. Даже натюрморты настоящие рисуют.

Она завтра настоящими масляными красками натюрморт с рябиной будет рисовать. Папа специально купил коробку масляных красок – теперь-то уж Санька точно, как настоящий художник. Вот она целый день в школе ни о чем другом и думать не может.

В воскресенье в Изостудию можно хоть с самого утра приходить и до самого вечера. Санька и побежала чуть свет. По дороге увесистую ветку рябины сорвала – и себе на натюрморт хватит и с друзьями поделится.

Саньку в Изостудию, всякий раз с невероятной силой тянет. Все там ей нравится, все по душе. Мольберты рядами, гипсовые барельефы, кувшины. Красота!

И учительница у Саньки чудесная – Наталья Сергеевна. Уже научила шар гипсовый рисовать. Рассказала о том, что в пасмурный день, тени бывают теплые, а в солнечный – холодные. С тех пор Санька на мир по-другому смотреть стала. Мир для нее теперь еще интересней показался.

Вот такая у Саньки жизнь после летних каникул началась. Замечательная жизнь.

Весь день за натюрмортом просидела. Так ей понравилось масляными красками мазки накладывать, что она решила теперь только так и рисовать. Вернее – писать. Наталья Сергеевна говорила, что художники картины не рисуют, а пишут. Вот. И Санька теперь пишет. И пусть пока не все получается, самое главное, что желание все сильнее и сильнее. Времени совсем не замечает. Очнулась лишь, когда Наталья Сергеевна сзади подошла и окликнула:

– Санька, я уже домой хочу. Может, закончим на сегодня?

Делать нечего. Пришлось собираться.

Домой прибежала, уроки выучила, и спать скорее. Поздно уже, а завтра в школу.

Всю ночь ей цветные мазки снились. Всю ночь она думала, как в среду продолжит писать свой первый настоящий натюрморт.

А на следующее утро…

На следующее утро все и приключилось.

Проснулась Санька, умылась, зубы почистила, чаю попила и в школу.

Бежит, опаздывает, как всегда. На улице темно как-то, и людей почти невидно. Обычно по дороге всегда друзей встречает, а тут – никого. Редкий прохожий в свете фонаря встречается.

«Странно, – думает Санька, – неужели я так сильно опоздала, что все уже в школу вперед меня пришли? Вот только не понятно – почему же так темно?»

Торопится Санька, что есть духу, бежит. В школу залетела, запыхалась, шапку на ходу снимает, пальто расстегивает. В коридоре никого. Пусто. Ни одного человека.

«Ой-йой-йой. Точно опоздала. Уроки уже начались. Только вот, что же так на улице темно?».

Санька к раздевалке подбегает, пальто на вешалку забрасывает, и только тут замечает – раздевалка пуста, одна лишь шапка чья-то сиротливо на крючке скучает.

Санька глазами хлопает, щипать себя начала. Думает, может это сон ей снится? Может она еще не проснулась?

Тут сзади кто-то на плечо руку положил.

– Ты что же, деточка, так рано сегодня? Спала бы себе. Еще целый час впереди.

Оборачивается, а перед ней дяденька вахтер, очки снял, глаза потирает, улыбается.

– Как час, какой час?

И только тут Саньке вспомнилось о переводе времени. Только тут до нее дошло – не опоздала она вовсе, а раньше на целый час пришла.

Санька, конечно, слышала о переводе времени, но задумываться серьезно не хотелось. Своих интересных дел много. Вчера в школе кто-то сказал, что в воскресенье время переводят, но она, как-то мимо ушей пропустила.

Вот такая оказия случилась. Вот, как все мысли натюрморт с рябиной захватил.

Творческий кризис

С Виталькой, Санька не часто видится. Он далеко живет. Но вот на выходных, когда к бабушке приезжает, они целый день вместе. Наговориться не могут. Теперь Виталька ей свои рисунки привозит. Показывает. А Санька – свои.

У Витальки, конечно, уже совсем все, как по-настоящему. Он уже точно художник. Вот, например, яблоко. Оно словно живое, хоть бери и кусай. Лежит себе на столе, светится, солнцем изнутри. И блик на месте, и рефлекс. А у Саньки? У яблока штрих какой-то лохматый, блик ускакал в сторону, тень падающая так падает, что того и гляди совсем упадет. Расстроилась Санька. Не художник она. Так и решила про себя – не художник! И вздумала бросить Изостудию. Раз не умеет, как Виталька рисовать, то и вообще не будет.

Виталька, Саньку уже хорошо знает. Она хоть ему ничего не сказала, он сразу почувствовал что-то неладное.

Целую неделю Санька в Изостудию не ходила. Даже гулять перестала. Сидит дома, насупилась. Не думала она, что так тяжело окажется без любимого дела. Но, раз уж решила… А она упрямая. Вот дома и сидит, к карандашам не притрагивается. Только ночью одну за другой, новые картины видит. Они завсегда ей ночью сняться.

Прошла неделя. В субботу Виталька приехал и сразу к Саньке. Заходит, улыбается, на плече огромную сумку тащит.

– Вот, Санька, сейчас я тебя лечить буду.

– От чего? – недоумевает Санька.

– От творческого кризиса.

Поставил сумку на пол и начал оттуда книжки извлекать. Одна другой больше.

Смотрит Санька, а это книги о художниках. И почти на каждой странице цветные репродукции. Села Санька на пол рядом с Виталькой и стали она картины рассматривать.

Много всего интересного Санька увидела. Многое восхитило, а многое удивило. Например, Сезанн, это художник такой французский. У него яблоки, ну совсем не такие, как у Витальки. Они хоть и не лохматые, как у Саньки, но необычные. Вроде бы смотришь – ни тебе гладкой кожицы, ни прожилок. Не бывает таких яблок на свете, а все равно веришь, что это яблоко. И даже больше. Это вроде как душа яблока. Вот до чего Санька додумалась. И с Виталькой открытием поделилась. Виталька на Саньку взглянул и улыбнулся.

– Ты, Санька совсем, как я думаешь. У нас мысли одинаковые. Это точно душа яблока. Вот и у тебя такие яблоки. И все, что ты рисуешь, ты как бы изнутри видишь, и красоту через эту внутренность передаешь. Ты, Санька, настоящий художник. Хотел бы и я рисовать, как ты!.. Поучишь меня?..

Задумалась Санька, губу закусила. А потом тоже улыбнулась.

– Знаешь, Виталька, я за эту неделю поняла, что точно не могу не рисовать. И яблоки свои лохматые я очень люблю. А научить тебя запросто смогу. Вот, хоть сейчас…

Как ходить по марсу

Зима выдалась морозная, снежная. Красота! Кругом сугробы. Ледяные горки, снеговики, снежки. После школы заиграешься так, что вечером едва уроки успеваешь приготовить. А у Саньки завтра контрольная по математике. Ох уж эта математика! Ну, никак она с Санькой не хочет дружить. Санька иногда берет себя в руки и пытается с ней подружиться, но ничегошеньки у нее не выходит. Вот, сидит она на уроке, Елена Сергеевна начинает новую тему объяснять, и Санька сама себе говорит – сейчас буду внимательно слушать, ничего не пропущу. И тогда точно все пойму.