Зло сгущается - Стэкпол Майкл А.. Страница 16

– Пожалуй, только бронежилет, Роджер, – ответил я, а следующие мои слова вызвали у него улыбку. – Вся одежда консервативная, кроме того, что я надену на завтрашний прием. Я хочу произвести впечатление.

Роджер возвел глаза к небесам.

– Если вы будете в обществе мисс Фиск, вы его произведете. Тем не менее мы можем пойти вам навстречу. – Он отвернулся и принялся диктовать цифры своим ассистентам. Один из них помчался отбирать заказанные вещи, а другой продолжал тщательно записывать все, что говорил Роджер. Наконец, Роджер отобрал у помощника ручку с блокнотом и знаком отослал его.

Роджер перевернул страницу блокнота и искоса взглянул на меня. Сделал набросок, нахмурился, добавил несколько линий потолще. Потом снова взглянул на меня, внес в рисунок последние поправки и с улыбкой показал его мне.

– Вот, что вы скажете? В нем присутствуют традиционные элементы, и вместе с тем он достаточно экстравагантен, чтобы на вас обратили внимание. И еще учтите, что при таком покрое легче скрыть кобуру, если вы все же решите ее надеть.

Изучив рисунок, я улыбнулся.

– А вы успеете приготовить все это к завтрашнему вечеру?

– Срочность работы скажется только на ее цене. – Роджер приподнял левую бровь. – Скажем, мэр мог бы примириться и с прошлогодним костюмом, но его в любом случае никто не замечает.

– Вы хорошо работаете, Роджер.

– Очень любезно с вашей стороны, сэр.

Я полез в карман и вытащил десятитысячную пачку банкнот. Десяток сотенных с портретом Трумэна я оставил себе и вручил Роджеру девять тысяч.

– Давайте положим это на мой счет. Мои размеры у вас есть, и вы можете начинать работу. Вознаградите свой персонал. Мне еще придется к вам обратиться.

Засовывая в карман тысячу долларов, я повернулся к Марит:

– Если вы проголодались, можно поесть где-нибудь, а готовые вещи заберем позже.

Она покачала головой.

– Роджер, доставьте все ко мне на квартиру.

– Как вам угодно, мисс Фиск. Мистер Кейн, очень приятно было познакомиться.

– Я стал на девять кусков беднее, и мне нечего даже показать за эти деньги, – расхохотался я, когда мы вышли из магазина.

– Роджеру вы можете доверять. Что касается цены, тут он вас надует, но в остальном он честен. – Она обвела взглядом торговые ряды. – Вам нравится японская кухня?

Я пожал плечами:

– Не знаю.

– Чувствуете любовь к приключениям?

– Марит, последние тридцать шесть часов я прожил в сплошном приключении. В меня стреляли, за мной гнались, меня чуть было не анатомировали заживо. Какой ресторан и чем может меня испугать?

Не отвечая, она указала на здание в четверти мили от нас.

– "Осоми". Он вам понравится. Пойдем.

Я предложил ей руку, и мы тронулись в путь.

– Судя по поведению служащих в отеле и в магазине, у меня сложилось впечатление, Марит, что вы стоите несколько выше, чем большинство людей, с которыми я сегодня встречался. Я прав, или амнезия просочилась и в мои умозаключения?

– Боюсь, что я личность скорее пресловутая, чем знаменитая. – Она провела рукой по волосам, убирая за ухо непослушную прядь. – Было время, когда мне бы не позволили даже близко подойти к Центру – как и почти всем, кого вы сегодня видели, кроме Алехандро и, может быть, Хэла. Как н они, я выросла среди номадов…

– Номадов?

– А, это сленг бюрократов. Низкое Образование, Минимально Адекватный Доход. НОМАД – классификация, применявшаяся ооновскими бюрократами к различным группам населения в освободившейся Восточной Европе. Это было в девяностых годах. Номады – это те, кого признавали способными поддерживать минимальный уровень жизни без государственной помощи, но чьи шансы на продвижение в обществе можно было считать нулевыми. Термин просочился в народ. – Она взглянула на толпу, заполнявшую Центр. – У нас он сохранил первоначальное значение и теперь им пугают непослушных детей. С другой стороны, люди Затмения демонстративно держатся за него. Всякий раз, когда в их жизни что-то улучшается, они переходят некую грань и гордятся своей победой.

Мы вошли в ресторан и сняли обувь у входа. После того как мы надели тапочки, японка в кимоно проводила нас к низкому столику. Столики были остроумно размещены над углублениями в полу, куда люди, не привыкшие в течение всего обеда сидеть по-японски, могли спустить ноги. Я пристроил в этом углублении кейс и опустился на колени перед столиком.

Марит взглянула на меня и слегка надулась:

– Так вы и ножку мне не пожмете.

Я улыбнулся и покачал головой:

– В таком ресторане это был бы признак дурного воспитания. Вы уже большая девочка и способны немного последить за своим поведением.

– Немного – может быть. Я отложу это на потом.

Подошла официантка, и мы заказали суси. Марит попросила еще виски с лимоном, а я предпочел воздержаться от выпивки.

– Марит, вы говорили, что выросли среди номадов? – спросил я, понизив голос.

Она кивнула:

– Мои родители держали небольшой магазинчик на углу Оук и Тридцать шестой. Это довольно близко от «Лорики», и мы кое-что имели с пролов, работающих там. Я как раз заканчивала школу, когда кто-то упомянул, что «Лорика» отбирает кандидатов в свою службу безопасности. Я подала заявление, и благодаря какой-то сложной формуле набора, составленной самой Нерис, меня зачислили курсантом. Я училась и через шесть месяцев поступила на работу. Это было пять лет назад – Чему же вас обучали?

– Тренировки с оружием, рукопашный бой, антитеррористическая тактика, разгон толпы. Еще нам преподали курс хороших манер и познакомили с основными принципами работы детектива. По большей части нас учили, как оставаться незаметными, как охранять администраторов и как не пускать в цитадель тех, кому не полагается там быть.

– Интересно. – Пока она говорила, я прикидывал, что мне грозит, если я встану «Лорике» поперек дороги. – Но все-таки эта деятельность не могла вас особенно обесславить.

Она застенчиво улыбнулась, но ее голубые глаза озорно блеснули сквозь тонкую завесу черных волос.

– Нет-нет, дело не в этом. Я поработала чуть больше года, когда «Лорика» решила, что ей нужен специальный видеофильм, дабы проинструктировать администраторов, как следует вести себя в критических ситуациях. Войны уличных шаек в Затмении иногда угрожают и цитаделям, поэтому мы хотели, чтобы наши люди знали, что делать в экстренных случаях. Меня выбрали на роль сотрудницы службы безопасности.

Она замолчала, потому что официантка принесла суси и виски с лимоном. Марит разломила палочки для еды и потерла их друг о друга, чтобы убрать заусенцы. Не уверенный, что сумею ими пользоваться, я повторял за ней все движения, но, когда я попробовал взять их так же, как она, палочки сами легли в мои пальцы. Подняв с тарелки крупинку риса, я положил ее в рот.

Марит кивнула, одобряя мои способности, и продолжила:

– Прежде во мне было не очень много такого, на что стоило бы посмотреть. Моя мать принадлежала к довольно пуританской церкви, так что косметика и яркая одежда проходили по ведомству дьявола. Мне с детства внушали, что я встречу своего принца, когда он будет разгружать поддоны с пивом в отцовском магазинчике, и потому я никогда не пыталась принарядиться, чтобы кого-нибудь привлечь.

– Итак, Золушка дождалась прикосновения феи-крестной?

Она улыбнулась.

– Сказка о гадком утенке, от начала и до конца.

Когда они поработали надо мной, я не узнала себя в зеркале. Я внезапно стала красавицей. Я делала на съемочной площадке все, что мне говорили, и видеофильм стал хитом среди сотрудников «Лорики». Мне говорили, что его копии появлялись даже в прокатных лавочках в серии "Сражения – Приключения – Сделай сам". – Она помолчала. – В результате отдел маркетинга обратил на меня внимание. Меня вдруг вытряхнули из бронежилета и начали облачать в облегающие платья, чтобы я "улыбалась и указывала на продукт". Меня отловил агент, и я подписала контракт фотомодели, хотя нанимала меня исключительно «Лорика». Внезапно я оказалась в числе "номенклатуры".