Это моя школа - Ильина Елена Яковлевна. Страница 77
Все испуганно поглядели на «историка»:
— Какой ужас! Откуда ты знаешь?
— Читал. Да и старые рабочие рассказывали. Ну что, посмотрели уже?
И мальчик откинул еще один лист альбома.
— А тут, — продолжал он, — рабочие пришли в контору к приказчику выпрашивать у него свою же получку.
— Зарплату? — спросила Настя.
— Ну да, — ответил «историк». — Но тогда говорили не «зарплата», а «получка». Только получать-то им мало приходилось. За все штрафовали…
В эту минуту дверь распахнулась настежь.
— Белов! Юрка! Ты куда подевался? — крикнул кто-то из коридора. — Без нас рояль передвинут… Бежим!
«Историк» живо вскочил с места, сказал девочкам скороговоркой: «Прочитайте сами. Тут все написано!» — и скрылся за дверью.
Лена послушно и добросовестно принялась вычитывать, за что какие штрафы полагались:
«Пострадал на работе — штраф. Сам виноват. Не зевай».
«Мимо окон хозяйского дома в шапке прошел — и за это штраф. Непочтение к хозяевам».
«На улицу с песней или гармоникой вышел — опять штраф».
— Ах, какая тяжелая жизнь была при царе! — сказала Валя. — Мой папа тоже при царе родился — он с пятнадцатого года. И как только он выжил!
— А как моя бабушка выжила? — спросила Настя. — Ведь она даже не при одном, а при целых трех царях жила. Ну, конечно, ей плохо было…
— Ясное дело, — согласилась Нина Зеленова. — Читай дальше, Леночка!
— Нет, постойте, девочки! — сказала Катя. — Вы знаете, мне до сих пор как-то не верится, что это тот самый Сережа Решетников…
Ира сразу вскочила с места:
— Да его же сам Артемов признал! Он ему даже фотоаппарат привез. И знаете — чей? Который от Сережиного папы остался… Это мне сам Алик рассказал. По дороге.
— Наверно, все фотографии в альбоме Сережа этим своим аппаратом снимал, — сказала Аня.
Валя Ёлкина кивнула головой:
— Уж наверно он! Замечательные снимки! Смотрите-ка: «Часть вторая. Наш город теперь». Видите, вот Ленинская улица, по которой мы ехали…
— А это горсовет! — узнала Катя.
— А вот это вокзал! — крикнула Ира. — Все прямо будто настоящее. Вот как здорово Сережа снимает! Знаете что, девочки? Давайте попросим его снять нас.
— Альбом смотрите? — вдруг раздался чей-то знакомый голос.
Девочки обернулись. В дверях стоял Сережа.
— Маша послала меня сюда вместо Юры Белова, а я немного задержался. Уж извините, пожалуйста. Что-то в проводке у нас не ладилось. Пришлось нам с Тарасовым немножко повозиться…
— А ты даже электричество чинить умеешь? — тихо спросила Валя.
— Ну, пробки заменить — дело нехитрое.
— А снимаешь ты как хорошо! — с восторгом сказала Ира. — Нам до того понравилось!..
— Правда? — спросил Сережа. — Ну так скажите это Юре Белову. Это все его работа. А я только недавно в фотокружок записался.
— Вон что!.. — немножко разочарованно протянула Аня. — А кто буквы в альбоме рисовал? Очень красивые буквы.
— Это Алик и Люда.
— Ну а переплет кто делал? — уже неуверенно опросила Ира. — Не ты? Нет?
— И переплет не я. Маша со своей бригадой. Я тут только фотографии наклеивал и рисунки.
— А рисовал кто? — спросила Катя. — Знаешь, мне один рисунок очень понравился. Мальчик возле водокачки с газетой в руке. Газетчик, что ли?
— Нет, это не газетчик, а мальчик с фабрики, — ответил Сережа. — Ему рабочие поручили сигнал к стачке подать. Как махнул он газетой, так и началось. Все станки стали… Датам на левой стороне все про это написано. Если будет у вас время, прочтите.
— Обязательно прочту, — сказала Катя. — А кто же все-таки нарисовал газетчика, то есть мальчика с газетой?
— Ну, это как раз я.
— А рассказ про него кто написал?
— Мы с Бульбой, то есть с Тарасовым.
— Вот вы какие! — сказала Аня. — И рисовать умеете и рассказы сочинять.
— Мы ничего тут не сочиняли. Все правда. История.
Тут дверь открылась, и в комнату вбежала Маша, а за ней несколько девочек.
— Скорей, скорей! — заговорили они все разом. — Идемте. Сейчас елку зажигать будут!
Елка
— Есть у вас тут Яхонтова Ляля? — спросил Дед Мороз.
— Есть, — ответил чей-то тоненький голосок из глубины зала.
— Ученица первого класса?
— Первого, Семен Игнатьевич!
Дед Мороз засмеялся, погладил свою ватную бороду и погрозил пальцем:
— Так вы говорите, что у вас есть Яхонтова Ляля? Отличница? Ну, значит, это ей.
Девочка в белом переднике с крылышками вспорхнула с места, пересекла большую комнату, освещенную только цветными огоньками елки, и остановилась перед роялем, в котором, как в темной воде, отражались серебристые шары и красные, зеленые, синие лампочки. Дед Мороз нагнулся и подал ей прямо в руки большую куклу в коробке. Девочка сразу же подняла крышку, сказала: «Ой, какая чудненькая!» — и побежала на место.
Малыши один за другим получали подарки.
Дед Мороз, должно быть, хорошо знал, кому из ребят что подходит. А скорее всего, это знала Валентина Егоровна. Вот она сидит у стены рядом с Анной Сергеевной, что-то шепчет ей и показывает кивком головы то на одного из ребят, то на другого.
Наконец очередь дошла до ребят постарше.
— Ученику четвертого класса Юре Белову! — снова объявил Дед Мороз и протянул Юре какую-то плоскую коробку.
— Можешь и сам письма писать и другим разносить, — сказал он.
Юра взял коробку обеими руками, поправил очки и пошел на свое место, как раз позади Кати. Там он сразу же принялся показывать подарок своему товарищу.
— Ого! — удивился тот. — Печать настоящая, чтобы штемпелевать. Конверты, открытки! Даже телеграммы, то есть бланки для телеграмм.
— И квитанции тоже есть, — сказал шепотом Юра. — Вот это здорово!
Катя оглянулась. Да, это и в самом деле был замечательный подарок!
Юра осторожно взял печать, подышал на нее и приложил сначала к подушечке с краской, а потом к листку маленького блокнота.
— Смотри, смотри! — сказал он товарищу.
На листке бумаги четко оттиснулся синий кружок со звездочкой посередине, а на ободке ясно отпечатались слова: «Пионерская почта».
Тем временем Дед Мороз продолжал вызывать ребят, а подарки вручала им Снегурочка — Люда Князева. Она была в белом полушубке и в белой шапочке.
— Ученику пятого класса! — провозгласил Дед Мороз, передавая Люде что-то похожее на толстую книжечку или на коробочку. — Отличнику Решетникову Сергею!
Люда подняла Сережин подарок высоко над головой, и в руке у нее блеснул круглым, выпуклым глазом электрический фонарик.
Немного смущенно, чуть вразвалку, Сережа подошел к Снегурочке. Он не торопился. Чувствовалось, что он нарочно идет так медленно, чтобы не быть похожим на младших ребят, которые бегом бежали за подарками. Он сказал «спасибо», взял фонарик и с тем же нарочито равнодушным видом пошел назад.
Катя обернулась и посмотрела на Сережу.
— Видишь, Бульба, лампочка тут не больше пяти ватт, а как ярко горит! Это все от рефлектора и выпуклого стекла, — вполголоса сказал Сережа, внимательно разглядывая фонарик. — А батарейки нет. Зато есть ручная динамка.
— Ручная динамка! — повторил Алик. — Вот это да-а!
— А у тебя что? — спросил Сережа. — Компас? Дай-ка посмотреть. Ничего себе, стоящий… Летом, в походе, пригодятся и компас и фонарик.
И Катя невольно позавидовала этим мальчикам, что они пойдут в настоящий поход, где понадобятся и компас и фонарик.
— А ну-ка, где наш баянист? — раздался вдруг голос Деда Мороза. — Тащи-ка сюда свой баян.
С места поднялся Алик. Он прошел между двумя рядами стульев и скрылся за дверью.
А тем временем Снегурочка уже раздала последние подарки. Кате и ее подругам достались бумажные кульки с мандаринами, конфетами и орехами.
Но не успели девочки развязать кульки, как из боковой двери в комнату уже протиснулся баян, а за ним показался и Алик.
Он сел на стул возле самой елки и принялся не спеша перебирать пальцами лады. Сначала он как будто только прилаживался, тихонько спрашивал о чем-то свой баян и, склонив голову набок, прислушивался, что тот ответит ему. Потом вдруг решился, откинулся назад, тряхнул светлым хохолком и громко заиграл что-то такое веселое, задорное, что всех так и подняло с мест.