Сокровища Рифейских гор - Ленковская Елена. Страница 8

Ключ к разгадке

В детективной повести А.-К. Дойля «Собака Баскервилей» есть один эпизод, где Холмс осматривает галерею фамильных портретов рода Баскервилей. Там сыщика и его неизменного спутника, доктора Ватсона ждёт сюрприз. Изображение одного из далёких предков сэра Генри Баскервиля, мысленно лишенное парика, оказывается как две капли воды похожим на современника наших героев — известного им человека, живущего неподалеку. Так портрет неожиданно оказывается важным ключом к разгадке таинственных событий.

Знаешь, во время изучения истории искусства подобное случается часто. Мысленно снимешь парик, откинешь две-три детали, и — на тебе! — «знакомые всё лица».

Вот, к примеру, два артефакта, найденные в Пермском крае — деревянная скульптура из села Ныроб в виде святой Параскевы и чудская бронзовая пластина с древней богиней, обнаруженная в устье реки Тимшер.

Тут — сосредоточенный женский лик, там — бронзовая личина. Тут — деревянная церковная скульптура, там — образец звериного стиля. Тут век примерно XVIII-й, там — век VI–VII-й, то есть как минимум на целое тысячелетие старше. Но какое поразительное сходство!

Идолы за спиной

В «Житии Стефана Пермского», православного святого, утверждавшего во второй половине XIV века христианство среди коми-зырян Прикамья, говорится: «Быху же в Перми кумиры различнии, овии большии, а инии меньшии, другие же среднии, и кто может исчести их… Еже суть болваны истуканные, изваянные, издолбленные, вырезом вырезаемые».

Как «болваны вырезом вырезаемые» выглядели, ты сегодня можешь увидеть своими глазами в Екатеринбургском краеведческом музее. Здесь выставлена уникальная археологическая находка — деревянный идол, извлеченный из Шигирского торфяника в 1880 году. Идол представляет собой пятиметровый деревянный брус; в верхней его части вырезана человеческая голова; поверхность покрыта геометрическим орнаментом.

Дерево разрушается намного быстрее металла или камня, поэтому эта находка была поистине чудесной! Шигирский идол уцелел только благодаря особым свойствам торфа, в котором благополучно пролежал как минимум 9,5 тысяч лет — то есть, идол гораздо старше египетских пирамид.

Словом, когда пермяк, сообразно своему пониманию жизни, с любовью, почтением, и проникновенной, наивной верой резал из дерева фигуры православных святых, за его спиной была тысячелетняя архаическая традиция.

В общем, вроде бы всё ясно. Но это только в общем. В каких же конкретно свойствах и деталях изображения архаическая традиция выражалась?

Чтобы выяснить это, мы и займёмся столь любимой Холмсом дедукцией.

«К лесу задом, ко мне передом…»

Древний литейщик бронзовых бляшек и резчик храмовой пермской скульптуры работали с формой похожим образом.

Центральная фигура всегда развёрнута к нам лицом и передней частью туловища. Искусствоведы называют это положение фронтальным. (Персонажи старинных русских сказок, кстати, тоже обычно стремятся развернуть избушку на курьих ножках во фронтальную позицию. Правда, слово им такое заморское не ведомо, поэтому командуют попросту: «к лесу задом, ко мне передом».)

Вот и пермские боги — всегда к нам «передом», всегда прямо на зрителя смотрят.

Орнамент из бороды

Для архаического, древнего искусства также очень характерно чёткое деление персонажей на главных и второстепенных. Главные — всегда в центре внимания и в центре композиции. А ещё — заметно крупнее сопровождающих их персонажей.

Стремлением показать подчинённость боковых частей центру объясняется и осевая симметрия в композиции. Симметрия не только выражает идею иерархии, соподчинённости персонажей, но и даёт изображению особую декоративность.

Вот, к примеру, св. Николай Чудотворец из Чердыни — складки и морщины на лице, аккуратные завитки бороды — всё складываются в симметричный узор.

Орнамент образуют не только детали пермских деревянных скульптур, такие как пряди волос, морщины, складки одежды. И сами фигуры, и даже «дыры» между ними являются элементами орнамента! (Орнаментальность— основополагающее качество любого народного искусства: элементы изображения всегда чередуются в особом ритме, и расположены на строго определенном расстоянии и друг от друга, и от центра композиции. Надеюсь, ты помнишь, что подобным образом скомпонованы и чудские пластинки.)

Главное — голова!

И у бронзовой чудской богини, и у деревянной скульптуры святой Параскевы непропорционально большие по отношению к туловищу головы. У нас с тобой, как у реальных людей, разумеется, несколько иные пропорции тела. Но по мнению древнего художника, соблюсти жизнеподобие — не самое важное. Ведь голова и есть глава фигуры, ее главная часть! А всё первостепенное, как ты уже знаешь, в архаическом искусстве выделяется особо.

Особенно показателен пример статуи Николы Можая из с. Покча Чердынского района, сделанной ещё в XVII веке. Вот уж у кого голова, так голова. Невольно вспомнишь Гоголя и характеристику, данную им одному из своих персонажей: лицо «узкое, длинное, как огурец».

Необычайно высокий лоб святого, прочерченный рядом горизонтальных морщин, огромные глаза, впалые щёки и сосредоточенно сжатые губы — при всём несоответствии этого изображения пропорциям обычной человеческой натуры, Никола Можай располагает к себе и выглядит необыкновенно гармонично и одухотворённо.

Вверх ногами…

Доказательства налицо, связи архаического народного искусства с явлением пермской деревянной скульптуры XVII–XIX веков отрицать невозможно. Тем более, что языческие традиции проявлялись в Прикамье не только в художественной форме. Вплоть до XIX века в отношении к предметам религиозного культа местным населением сохранялись особенности языческого мировоззрения. Пермяки зачастую не ощущали различия между божеством и его изображением. Известны случаи, когда пермяк, разозлившись за какую-нибудь неприятность на бога, «наказывал» его, ставя икону, на которую молился, вниз головой.

Многоцветье

Из древесных пород мастер пермской храмовой скульптуры предпочитали сосну или мягкую податливую липу. Резали с помощью топора и ножа. В XVIII веке употребляли также инструменты «поновее», «позаковыристее» — тёсла, долота, стамески, пилы, буравы, струги и дорожники.

Скульптура была многоцветной: краски «договаривали» то, что мастер не мог выразить с помощью резца. Приёмы росписи заимствовались из иконописи. Поверхность скульптуры готовилась к росписи точно так же, как обычно готовилась доска для будущей иконы. Сначала делалась основа, подкладка под живописный слой: на поверхность дерева наносился левкас (меловой грунт). Затем скульптуру расписывали яичной темперой, добавляя серебрение или позолоту. Золотили или «сусальным» (то есть листовым золотом), или «творёным» (золотой пылью, растёртой на яичном желтке). В XIX веке скульптуры начали расписывать и масляной краской.

Спас Полунощный

При всём сходстве с «идолами», при всей скованности фигур, при всей застылости и условности изображения, вырезанные «пермские боги» — не бесстрастные равнодушные истуканы.

Лики Спасов выражают кротость, смирение, жертвенность, мученичество — те качества, которые никогда не были присущи языческим идолам. «Пермские боги» рождают в нас чувство сопричастности, вызывают умиление и сострадание. Это говорит о глубоком «внутреннем» понимании безвестными художниками идей христианства.

Местные мастера наделяли своих божественных персонажей чертами окружавших их земных людей. У пермских деревянных святых простонародные коми-пермяцкие или башкирские (в зависимости от того, кем был их резчик) лица. Более того, у многих из фигур есть признаки рахита и болезни суставов, — «боги», выходит, испытывают те же недомогания, что и люди, живущие окрест.