Спроси у марки - Свирский Владимир Давидович. Страница 12

Александр Семенович снял очки, протер их краем своего свитера, снова надел и обратился к Юране.

— Вы не могли бы, молодой человек, зайти к нам сегодня? Света все мне рассказала, ей не терпится поговорить о марках, а я, к сожалению, в филателии полный профан… У вас вечер не занят?

«Молодой человек» ответил, что вечер у него свободен, проглотил сырник и вместе с Александром Семеновичем отправился к Свете.

Она лежала в той же позе, что и днем. И так же перед ней стоял кляссер с марками.

— Ты что, все время так? — удивился Юраня.

— Точ! Скажи спасибо, я тут порядок навела! — Света указала глазами на кляссер.

— Какой порядок? — насторожился Юрасов. — У меня хронология… По годам… Система!

— Разве же это система?! — возмутилась она. — Фигуристы на одной странице со служебными собаками, спринтеры рядом с Обществом Красного Креста, гимнаст — с запорожцами… Ну, теми, которые письмо турецкому султану пишут! Тут работы непочатый край. Я пока «Спорт» из всех альбомов в один собрала. И то не весь, а только женский.

Дрожащими руками Юраня перелистал альбом.

— Ну, как? Правда, здорово? — спросила Света. — Теперь все спортсменки в одном доме. Гимнастки — с гимнастками, пловчихи — с пловчихами.

— Здорово, — без всякого энтузиазма протянул Юраня, думая о том, сколько потребуется времени для наведения порядка.

— А что у тебя на последней странице? Тут вообще не разберешь: болгарские, монгольские, наши… Даже греческая, видишь, «Эллада» написано.

— Это для обмена. То, что мне не нужно… Например, кто-то Грецию собирает, вот я ему и предложу.

— Только попробуй! — решительно сказала Света. — Это же спортивная марка!

— Так я же спорт не собираю! Да и не спортивная она вовсе! Старика какого-то на плечах несут. Ничего себе — спортсмен! Это, наверное, театр.

— Но тут же написано про олимпиаду!

— Про какую олимпиаду? На олимпийских марках обязательно кольца!

Юраня говорил с чувством своего полного превосходства, хотя эту марку он никогда не изучал, даже словом с ней не перебросился. Вот если бы она была для коллекции, тогда другое дело!

— Да ты прочитай, прочитай! — настаивала Света. — Возьми лупу и прочитай!

Пришлось подчиниться.

Он вынул марку из кляссера, поднес к ней лупу и, к стыду своему, обнаружил в надписи что-то похожее на слово «олимпиада».

— Мало ли какие бывают олимпиады, — продолжал сопротивляться Юраня, хотя спеси в его голосе явно поубавилось. — У нас вон по истории проводили. Я тоже участвовал.

И пустил в ход самый веский, с его точки зрения, аргумент:

— Ты и сама толком не знаешь!

— Конечно, не знаю, — созналась Света и позвала: — Папа! Иди сюда!

— Да откуда ему знать! — попытался удержать ее Юраня. — Александр Семенович в марках не разбирается!

Но он и на этот раз ошибся.

— Ого! — радостно воскликнул Круглов, взглянув на марку. — Диагор из Родоса! Как интересно! Ну и молодцы!

— Кто — молодцы? — в один голос спросили Света и Юраня.

— Авторы марки, кто ж еще! Дай бог память, когда это произошло?

Он на некоторое время задумался, смешно вытянув вперед губы и подергивая себя за мочку уха.

— Во всяком случае, после 464 года до нашей эры! Я за это ручаюсь! В 464 году Диагор еще был молод и полон сил. Тогда он стал олимпиоником, у нас бы сейчас сказали — олимпийским чемпионом в кулачном бою. А на одной из последующих олимпиад, семьдесят восьмой или семьдесят девятой, когда Диагор уже был стариком, лавры победителей завоевали двое его сыновей. Кажется, они победили в панкратионе — нечто среднее между борьбой и кулачным боем… Представляете радость отца? А теперь взгляните на марку! Видите, дети-олимпионики увенчали седую голову Диагора пальмовыми ветвями, подняли его на плечи и понесли вокруг арены. Это был его самый великий триумф! И последний! Сердце старика не выдержало, разорвалось от переполнившего его счастья! Вот оно как!

— А когда ее выпустили? Я про марку… Она одиночка или из серии? Почему на ней колец нет, если она олимпийская? — накинулся на Александра Семеновича Юраня.

Тот засмеялся и поднял руки вверх:

— Сдаюсь! Сдаюсь! Я вообще эту марку первый раз вижу, раньше и не знал о ее существовании, а ты меня про серии и кольца!

— А откуда же вы?..

— Откуда про олимпиады древних знаю? Из книг. Ты про Гомера слыхал?

— Гомер? — Юраня нахмурил лоб. — А-а! Вспомнил! Мне папа книжку приносил. Про Одиссея интересно, а вот другая, не помню, как называется, мура, все про богов. Там еще этот, герой, как его, с пяткой… Ахилл… Какой же он герой, если своих в беде бросил? «Я, — говорит, — не буду сражаться!» И только после того, как его друга убили, все-таки пошел… Одолжение вроде бы сделал!

Александр Семенович улыбнулся:

— А ты, оказывается, критически мыслящая личность! Как ты сказал? «Одолжение сделал»? Разреши мне, Юраня Юрасов, использовать твое суждение в лекции о Гомере. Нет, я совершенно серьезно.

— Да ну тебя, папка! — засмеялась Света.

Когда Александр Семенович вышел, она пригрозила Юране:

— Ты не вздумай «Диагора» менять, понял? Если обменяешь, я… я… просто не знаю, что с тобой сделаю!

— А дарить можно?

— Это смотря кому!

— Тебе!

— Мне можно!

Она залилась тихим смехом.

В прихожей зазвонил телефон.

— Да! — донеслось до ребят. — Соблюдаем… Одну минутку…

— Сейчас он дверь закроет, чтобы я не слышала, — помрачнела Света. — Врач звонит.

Дверь закрылась.

— Разводят конспирацию! Я же все понимаю: никто не знает, какая у меня болезнь. И как ее лечить, они не знают. Один говорит: только операция! Другой: ни в коем случае! Устала я, Юраня!

Она тяжело вздохнула.

— Болит?

— Нет. Да лучше б уж болело! Раз болит, значит, оно еще живо! А так…

Глаза ее наполнились слезами, она часто заморгала, но не заплакала, а улыбнулась.

— Давай про марки говорить!

— Давай! — обрадовался Юраня.

— Много у тебя! — восхитилась Света. — Ты мне собирать поможешь?

— Да… Конечно… А что ты хочешь собирать?

— Все марки о спорте! Все, все! Или — нет, все — это не интересно, все, наверно, многие собирают. Мы с тобой будем только про Олимпийские игры.

Юраня мог, конечно, сказать, что «олимпийские» пользуются еще большей популярностью, но посмотрел в возбужденное лицо девочки и промолчал.

— Представляешь, как будет здорово! — продолжала она. — Все олимпиады! Открываешь страницу — первая олимпиада! Переворачиваешь — вторая! И все, все марки, им посвященные! Нет! Так, я думаю, тоже кто-то додумался. А мы с тобой должны такую коллекцию сделать, чтобы ни у кого не было! Придумала! Мы будем по видам спорта! Так никто не собирает. Возьмем только олимпийские, точ? Точ! Внимание, внимание, демонстрируется коллекция товарищей Ю. и С. Авторы не пожелали открыть свои имена! Раздел первый — «Гимнастика на Олимпийских играх». Нет, на первой будет не гимнастика, у древних гимнастики, наверное, не было… Послушай, товарищ Ю., узнай, пожалуйста, по каким видам древние соревновались. Я папу попрошу, он скажет, где об этом можно прочитать. А что, если какого-то вида на марках совсем нет? Мы тогда в альбоме пустое место оставим и подпишем: «Здесь будет марка с „Колесницами“!» И покажем работникам почты. Они как увидят, сразу же напечатают все недостающие марки! И нам с тобой еще спасибо скажут!

В комнату заглянул Александр Семенович, радостно улыбнулся, кивнул Юране и прикрыл дверь.

Юраня, конечно, мог прервать ее, спустить на землю, объяснить, что собрать такую коллекцию, о которой она мечтает, им не под силу, что многие марки, даже гашеные, стоят очень дорого, что ничего нового она не выдумала… И — не мог! Испугался. Испугался вновь увидеть Свету такой, какой увидел днем: восковое лицо, тусклые, печальные глаза. Ему даже представилось, что, если он примется доказывать несбыточность ее мечты, она умрет. Вот прямо сейчас, не дав ему договорить!