Операция «Бидон» - Эргле Зента. Страница 16

В среду повезло нашей группе. Ручеек был едва заметный, вода в нем была невкусной и отдавала железом. Пройдя примерно с час по ручью, мы подошли к болоту. Ручеек терялся среди кочек. Очевидно, когда-то здесь было озеро, которое теперь заросло. Земля колыхалась под ногами.

Янка, точно жеребенок, подпрыгнул и тут же одной ногой увяз. Ногу он едва вытянул, а вот ботинок остался в трясине. Ему пришлось подползти на животе и вытащить руками ботинок из болотной гущи. Когда он поднялся, мы чуть не лопнули от смеха — перед нами стоял настоящий болотный черт. Учительница его отругала и послала мыться.

Мрачные тащились мы домой. Илмара одолевал комплекс неполноценности.

— Ну совсем нам чего-то не везет, — досадовал он. — Кто-то находит колоссальные трофеи, о них пишут в газете, а мы хотя бы что-нибудь — ничего, хоть повесься.

Я его понимал. Мое настроение тоже было ниже нуля. В воскресенье приедет мама, и — прощай свободная жизнь и именно тогда, когда я наконец подружился с аборигенами. Перспектива у меня довольно печальная, ничего не скажешь.

— А какой у нас лозунг? — увидев наши опущенные носы, спросил командир.

— Не пищать! — пискнул кто-то из девчонок.

— А ну-ка, еще раз да погромче, так чтобы деревья закачало!

— Не пищать! — изо всех сил крикнули мы. И сразу легче стало.

— Кому-кому, а вам-то надо бы знать, что работа краеведов требует терпения, настойчивости и времени, — пробирал нас Янсон. — Сенсационных открытий с каждым годом становится все меньше и меньше. Все труднее выяснить имена неизвестных героев и отдельные эпизоды их борьбы, потому что многие из борцов уже умерли, а воспоминания свидетелей с годами бледнеют.

Из меня никогда не получится хорошего следопыта, потому что у меня совершенно нет терпения. Когда не везет, хочется все послать к чертовой бабушке.

Дома меня ждал Айвар. Он привез письмо от моей мамы. Мама писала, что приедет в субботу. Она нашла много важных документов. Нам обоим с командиром грозит строгий выговор. Что касается меня — то, верно, заслужил, а за что же товарищу Янсону?

— Ничего, — смеялся он, — как-нибудь вдвоем выдержим. Разделенная беда — только полбеды.

Здорово сказал, точно? Командир с каждым днем нравился мне все больше и больше. Как только подумаю, что через несколько дней мне расставаться и с ним и с Ральфом, хоть вой во весь голос.

Глава 10. Наконец-то!

Утро в пятницу выдалось пасмурное. Сеял мелкий дождичек. На утренней линейке все стояли съежившись. Янка, как всегда, сладко зевал.

— Прикрой рот, — засмеялся я, — ворон влетит.

Засоня сплюнул и даже не взглянул на меня.

— Может быть, сегодня отдохнем? — робко предложила учительница и выразительно посмотрела на небо.

— Да, да, — радостно поддакнули девчонки.

— Зане со своим звеном пусть делает, как хочет, а мы, мальчики, пойдем, — сообщил Илмар.

— Хорошо, — подытожил Янсон, — пусть девочки останутся дома и позаботятся о приеме гостей, угощении и программе. Ответственная Зане Зиле. А мужчины продолжат поиски.

— Я с мальчиками. — Расминя всем на удивление встала рядом с Илмаром. Её мышиные хвостики совсем промокли. Но что с того, что косички тощие! Зато душа у нее большая.

— Не дури! — остановила ее Зане. — Кто вместо тебя будет разучивать песни и стихи?

Оказывается, без этой малявки в Межвидской школе ни один праздник не обходится.

— Ну, а вдруг именно сегодня им повезет? — заупрямилась Расминя.

— Не волнуйтесь, без девочек бидон вскрывать все равно не будем, — поклялся Янсон.

Я надел свою куртку с капюшоном, остальные тоже были надежно защищены от дождя. Правда, ноги моментально промокли. Но что с того?

Пройдя несколько километров к северу вдоль правого берега речки, мы наткнулись еще на один ручеек.

Свернули и пошли вдоль него. Усатый сержант, Янис, Айвар и Илмар перешли через ручей, а мы с молодым сержантом и еще двумя мальчиками остались на этом берегу.

Местность была холмистая. Ручеек петлял по низинке. Берега его поросли ольхой, колючей ежевикой и папоротником. Местами густые заросли были так залиты водой, что невозможно было сквозь них продраться. Моя куртка окончательно промокла. Хорошо еще, что дождь перестал.

Мы вскарабкались на крутой холм, чтобы оглядеться. Молодой сержант остановился и поднял руку. Я посмотрел наверх — над зарослями, словно рассекая ветвистой вершиной небо, стоял огромный дуб.

— Урра! Дуб, смотрите, где дуб! — закричал я из всех сил и бросился вперед. Янсон рванул меня назад.

Ну что они там так долго копаются с миноискателями? Неужели опять мины? Нет, на сей раз в земле нашли только осколки гранаты.

Мы бросились к дубу. Вокруг него раскинулся небольшой лужок, поросший мягкой травкой. Холм на другом конце лужка был покрыт высохшими елочками. Все точь-в-точь, как рассказывала мама.

— Ну вот она, ваша таинственная землянка! — сказал сапер.

Наконец-то! Девчонки теперь будут рвать на себе волосы, а Расминя, наверняка, расплачется.

Мы позвали остальных. Когда все пришли, оба сапера откопали лопатками засыпанный вход в землянку и влезли внутрь.

— Все в порядке, — сообщили они через минуту. — Можно входить!

Изнутри небольшое помещение было укреплено бревнами и шестами, вдоль стен — нары, у входа — заржавевшая печечка.

Здесь в те далекие времена моя мама провела целую зиму и лечила раненных партизан. Непонятно, как в такой сырости можно было жить.

После сумерек подземелья дневной свет казался таким ярким, что приходилось прищуривать глаза. Сквозь широкое одеяло облаков пробивались солнечные лучи. Проясняется. Превосходно!

Но где же зарыт бидон?

Саперы обошли весь берег по течению ручья, прощупывая металлическими стержнями всю окрестность землянки. Корни дуба, тесно сплетенные между собой, расползались далеко вокруг и мешали поискам. Много раз уже казалось, что мы наткнулись на таинственный бидон, но это были только корни, твердые, как камень.

Роемся, не поднимая головы. Вот была бы сенсация, если бы мы на встрече смотрели фильм, снятый во время войны. Но в самый разгар, когда мы считали, что цель близка, Янсон приказал прекратить работу и возвращаться в лагерь. Мы, разумеется, подняли крик и запротестовали, но ничего не помогло — Янсон оставался непреклонным.

И почему это люди, стоит им только повзрослеть, перестают нас понимать? Они же сами когда-то были детьми, а сейчас все безнадежно забыли. Даже Янсон, который, между нами говоря, мужик — что надо!

Мы решили в субботу утром подняться с первыми лучами солнца — и тут же в лес, — но разве дадут! Учительница велела девочкам убрать комнаты и двор. Нам же, мальчикам, предстояло позаботиться о дровах для бани и костра. Потом надо было идти за березками, будто на свете не было более важной работы.

Янсон затопил баню. Дух захватывает, как в ней жарко. Прямо с полка бросаемся в речку и снова в баньку, по финскому рецепту. Пот всей недели и усталость как рукой снимает.

Тем временем разведчики уже сигналили — едут! Из лесу показался фургон, в каких возят хлеб. Переваливаясь и трясясь по неровной дороге, машина катила прямо к нам.

— Смирно! — скомандовала Зане. Мы выстроились и застыли. Машина остановилась во дворе. На боку ее было написано «Киностудия». Ничего не понятно. Из фургона выпрыгнул полный лысый мужчина, следом за ним — двое молодых с кинокамерами в руках. Потом показалась молодая женщина в белом костюме с двумя рядами орденских ленточек, приколотых к жакету, и в темных очках.

«Ого, сколько орденов, наверное, какая-нибудь героиня», — прошептал мне Илмар.

— Мамочка! — больше выдержать я не мог и бросился маме на шею.

Янсон выждал минуту, пока мы успокоимся, а потом шагнул вперед и сказал:

— Дорогие гости! Юные краеведы Межвидской школы, начиная с 1968 года, исследуют боевой путь партизанского отряда «Звайгзне». Совершено пятнадцать походов и две экспедиции. Результаты собраны в школьном музее боевой славы. Приветствуем бывших партизан и предлагаем вам принять участие в операции «Бидон».