Операция «Бидон» - Эргле Зента. Страница 4

— Эта болезнь называется «gripum canium» или попросту собачий грипп, — с ходу разоблачила она меня.

— Чтобы вечером здесь и духу этого зверя не было! — уходя на работу, приказала мама.

Тем временем у меня уже созрела одна грандиозная идея.

Я подождал, пока начало смеркаться. На старом кладбище уже не было ни души. Тетушки, обсуждающие здесь днем последние новости, торопились уйти пораньше, потому что боялись хулиганов. Ральф, почуяв свободу, радостно бегал вокруг. Я уселся на ту же самую скамейку. Где-то совсем рядом засвистела какая-то пичуга. С грохотом пронесся трамвай. Пес, набегавшись, положил морду мне на колени.

— Ничего не поделаешь, дружище, — я почесал у него за ухом. — Тебе придется некоторое время пожить в старом склепе. Но не горюй, после обеда мы снова будем вместе. А когда придет воскресенье, глядишь, что-нибудь вместе да придумаем.

Украшенные чугунной ковкой двери склепа отворились, скрипя, будто нехотя. В лицо ударил тяжелый, сырой воздух. В темноте едва заметно белели мраморные саркофаги богатого рижского купца Фридриха Кампенхаузена и его жены. Бабушка нашей дворничихи, которой в прошлом году исполнилось девяносто пять лет, божилась, что именно в этом склепе водятся привидения. Сторож старого кладбища, который уже давно умер, когда-то рассказывал ей, что сам их видел. На самом деле с этим склепом связана старинная легенда о том, как красавица Маргарита полюбила молодого статного моряка, но родители отдали ее замуж за богатого старого купца Кампенхаузена. Бедный моряк заболел с горя и умер. А перед смертью он попросил своего крестного отца положить в гроб кольцо прекрасной Маргариты. Крестный не выполнил этой просьбы. И вот однажды, придя навестить могилу своего крестника, он встретил какого-то незнакомца. Тот заговорил с ним и так увлек своей беседой, что крестный отец совсем забыл, где находится. Опомнился он только, когда часы пробили двенадцать, а вокруг стало темным-темно. Незнакомец предложил проводить его до ворот кладбища. Шли они, шли, пока не подошли к освещенному дому. Вошли внутрь. Смотрят, в зале за накрытым столом сидят люди, угощаются и беседуют. Незнакомец и спрашивает:

— Не знает ли кто моего товарища?

У крестного мурашки по коже пошли, когда он увидел среди гостей своего умершего крестника.

— Ты, наверное, принес кольцо моей невесты? — спросил он. Тут подошли остальные. Один хотел узнать, как идут дела у его матери, другой спрашивал, как поживают его жена и сын.

— Мы даем тебе две недели сроку, — сказал крестный сын. — За это время ты должен выполнить все наши поручения. Если не выполнишь, мы снова придем за тобой. А чтобы ты не забыл ничего, осуши эту чашу.

Как только крестный отец отведал прозрачного, безвкусного напитка, он будто проснулся и увидел, что сидит на скамеечке у могилы своего крестного сына. Часы на церкви пробили час. Стрелой помчался он с кладбища, выполнил все просьбы и, что узнал, записал. А потом велел открыть гроб своего крестника. Тот будто бы протянул руку и взял кольцо и бумагу. Когда через неделю крестный снова велел открыть гроб, бумаги там не было.

После всего этого крестный прожил счастливо еще четверть века, и ему во всем везло. А неверная Маргарита каждый год в день смерти жениха выходит из своего гроба и просит простить ее, но моряк всякий раз отвечает:

— Это время еще не пришло.

Все это, конечно, враки, я сам убедился. Как-то на Больничной улице шпана во главе с отчаянным хулиганом Петерисом поймала меня и заперла именно в этом склепе. Я просидел в нем всю ночь, но никакой Маргариты, честное слово, так и не увидел. И только под утро какой-то прохожий, услышав стук, выпустил меня на волю.

Вообще из всех этих сказок мне больше нравятся предания об адских псах, стерегущих души, продавшиеся нечистому. Каждый год все кладбищенские грешники собираются в одном из склепов и режутся в карты до самого утра. Души проигравших прибирает дьявол. Если же кто-то из живых случайно забредет в такую ночь на кладбище, адские псы сожрут его со всеми потрохами.

Бабушка дворничихи знала множество таких небылиц: и про ведьминских котов, и про белую деву, и про шабаш ведьм, который ежегодно могут увидеть только избранные персоны. Вот бы поглядеть, а?

Но я, честно говоря, всей этой чепухе не верю.

Ральф, тщательно обнюхав склеп Кампенхаузена, коротко залаял, будто хотел сказать: здесь ничего интересного нет, давай уйдем!

Когда наступили сумерки, я нагреб охапку прошлогодних листьев и положил их в углу склепа.

— Спать! — приказал я.

Но Ральф не сдвинулся с места. Мне пришлось силой затащить его и усадить.

— Пойми, дружище, иначе нельзя. Только веди себя тихо и не лай. А мне надо идти.

Я тщательно закрыл дверь и подпер ее тяжелым камнем. А потом побежал со всех ног домой. Весь вечер у меня в ушах звучало отчаянное собачье повизгивание.

С неделю все шло, как по маслу. Все послеобеденное время я проводил с Ральфом, домой приходил затемно.

— Тебе, что же, больше ничего не задают? — иногда спрашивала мама, когда я тут же после ужина отправлялся в постель.

— Выучил после уроков. Ничего особого сейчас нет, — подавляя зевоту, отвечал я. — Скоро каникулы, мне уже почти все оценки выставили.

— Соседка тебя видела на старом кладбище. Не смей туда ходить, слышишь? — предупредила мама. — Люди говорят, что в одном из склепов опять появились привидения — по вечерам, горит свет, и изнутри доносится то ли лай, то ли вой.

Мой сон, как рукой сняло.

— Я иногда захожу туда позаниматься. Свежий воздух, тишина и все такое прочее, — с самым невинным видом пояснил я. — Ни одного привидения я пока не приметил. Это все новости агентства «Одна тетка сказала».

— Ну понятно, что я тоже не верю ни в какие привидения, не о них речь, но там могли поселиться какие-нибудь пьяницы или, может быть, прячутся бандиты, — закончила мама неприятный разговор.

Да, одно было совершенно ясно — надо вести себя осторожнее, нечего там возиться с фонариком. Как бы Ральфа отучить от лая?

— Не понимаю, что случилось с мальчишкой, — каждый день жаловалась мама дворничихе. — Хлеб, масло, колбаса — все исчезает, как будто и не было. Не успеваю покупать.

— Это оттого что быстро растет, — успокаивала ее дворничиха. — Моих в этом возрасте тоже невозможно было накормить.

Я вытер пот. Ничего хорошего это прятание не сулило, никогда нельзя было предугадать, с какой стороны появится опасность.

И вот однажды она появилась. Как-то ночью нас разбудил громкий собачий лай.

— Ральф! — я мигом соскочил с постели и открыл дверь. Пес, совершенно обезумевший от радости, бросился ко мне. Вокруг шеи у него болтался конец веревки. Очевидно, кто-то пытался увести его силой. Но кто?

Мама в замешательстве переводила взгляд с меня на собаку. В дверь постучали.

— Кто там? — надевая халат, спросила мама. Ральф зло залаял.

— Утихомирь пса! — рассердилась мама. — Ничего не слышно.

Но унять собаку не было никакой возможности. Таким я его еще никогда не видел: шерсть на спине стояла дыбом, глаза сверкали.

А дальше события развивались, как в кино, честное слово.

— Откройте, милиция! — в дверь непрерывно стучали.

Запихнув нас с собакой в кухню, мама отворила дверь. На лестничной площадке стояли дворничиха и двое милиционеров. Они тотчас же вошли в квартиру. Я через замочную скважину наблюдал, что будет. Наверное, Ральф что-нибудь натворил.

Один из милиционеров остановился у двери, второй потребовал у мамы документы. Мама от волнения никак не могла найти свой паспорт.

— Где вы работаете? — допрашивал милиционер.

— В сберкассе, кассиром, — ответила мама. — Но скажите, в конце концов, что случилось?