Мальчишки-ежики - Капица Петр Иосифович. Страница 24

— Ах, вот тут кто? Старые знакомые! Этих мы знаем. На ярмарке по возам шарили… воровством промышляют.

— Не ври, — обиделся Ромка. — Сам ворюга… обмануть хотел.

— Тиш-ш… потише! А то схвачу за нос и, как кутенка, — в омут.

— Смотрите, какой кулиган, — фзрослым групит! — ужаснулся Ян Яныч. — Привезли пьяный свинья. Скандалил, плотину потрыфал… Не мог на ногах тержаться. Я издали витал, как Феня в воду падал. Пока допежал — от него на фода мелкая круга. Я искал пагор, долго щупал. Феню тыра фтянул. Пока тащили, фремя ушел. Теперь жифой не сте-лаешь.

Во время этого рассказа детина качал головой и восклицал: «Ай-яй-яй! Ну и натворили!»

— Куда же вы теперь утопленника денете? — наконец спросил он у мальчишек.

Те молчали. Они действительно не знали, что теперь делать с Веней.

— Вот что, парняги, — заговорил детина. — Вы его привезли, вам и дальше возиться. Советую уложить в тележку и укатить отсюда. А там можете бросить его в речку или в ручей. Только одежду и деревянную ногу на берегу оставьте. Всякий подумает: спьяну полез купаться и не выкарабкался на одной ноге. А мы его не видели и вас не знаем.

— На нас свалить хотите, — буркнул Нико.

Не обращая внимания на возражения мальчишек, мельник и детина уложили утопленника в тележку, кинули в нее деревянную ногу, одежду сапожника и стали подталкивать ребят:

— А ну, впрягайтесь! Чтоб духу вашего здесь не было! Иначе свяжем и в одной телеге с ним в милицию отправим. Живо… Живо! Нечего тут околачиваться!

Они даже помогли выкатить тележку на дорогу за мельницу, и там детина пригрозил:

— Если вернетесь, покалечу!

Мальчишки по инерции еще некоторое время тянули тележку, потом растерянно остановились.

— Куда мы его повезем? — спросил Ромка. — Ловко же они нас сплавили. Теперь будем мы виноваты.

— Пусть лопнут все тросы в моей голове, если я что-либо понимаю! — воскликнул Гурко.

— Я думаю, что они в милицию не пойдут, — вставил Нико, — не в их интересах. А нам надо быстрей отвезти Веню в больницу, — может, его еще оживят.

Ребята вновь впряглись и прибавили шагу. Минут через двадцать они добрались до больницы.

Дежурный врач, осмотрев утопленника, спросил:

— Вы зачем сюда привезли? Он же мертв.

— Нам велели. Думали — оживите.

— А милицию вызвали? — поинтересовался врач. — Протокол составили?

— Нет.

— Без распоряжения милиции мы утопленников не принимаем.

— Куда же нам теперь его девать?

— Отвезите родственникам.

— У него родственников нет, он жил один.

— Тогда вернитесь на то место, откуда взяли, и вызывайте милицию.

И врач больше не стал разговаривать, повернулся и ушел. Мальчишки приуныли. Уже стемнело. Им не хотелось тащиться с покойником к мельнице, да и было страшновато.

— В милицию повезем, что ли? — спросил Нико.

— Зачем? Там ведь Николая не будет. А без него не поверят, — высказал сомнение Ромка.

— Давайте лучше его здесь оставим, — предложил Гурко. — Я знаю, где покойницкая. Когда бабушку хоронили, мы за ней сюда приезжали.

— Верно, — поддержал брата Нико. — Оставим и никому не скажем. Пусть ищут каких-то мальчишек. Здесь нас никто не знает. Даже фамилий не спросили, бюрократы плешивые!

Так они и сделали: потихоньку подкатили к больничному погребу и огляделись. Сторожа поблизости не оказалось. Дверь в морг была закрыта лишь на засов.

Нико осторожно отодвинул железину и широко распахнул дверь. Изнутри на него пахнуло карболовкой и еще чем-то неприятным. Ромка и Гурко не решались втаскивать тележку во мглу погреба. Они боялись наткнуться на мертвецов.

Нико пришлось зажечь спичку и шепотом скомандовать:

— Вкатываем.

Мальчишки двумя рывками втянули тележку в морг, общими усилиями опрокинули ее и тотчас же выбрались на волю и захлопнули двери.

Свирепость и ласка

Второй день Живнин жил в лесу. Выбрав себе наблюдательный пост невдалеке от поваленной ели, он лежал в шалашике, замаскированном зеленью, и не мог понять, почему не являются за добычей похитители.

«Может, засаду приметили? Мы конечно зря нашумели с пьяным инвалидом, — рассуждал он. — А вдруг покупателя на ярмарке подходящего ищут? Не будут же они церковную утварь таскать с собой. Надо еще подождать».

Утром из города прискакали на смену два милиционера. Они поделились новостью. Вчера вечером какие-то мальчишки доставили в больницу труп утопленника и убежали. В трупе опознали Веню-сапожника. Следов насилия на инвалиде не обнаружено.

Эта весть озадачила Живнина. «Неужели Веня-сапожник все-таки был связан с грабителями? Те, наверное, видели, как мы возвращались на конях со щукой-утятницей, и, боясь, что пьянчуга проболтается, решили избавиться от него».

Взяв одну из прибывших лошадей, Николай поскакал в город. По пути решил завернуть к сапожнику.

Дверь дома инвалида была распахнутой. В единственной комнате сидели милиционер и понятые. Они делали опись имущества.

У сапожника ценностей было немного: сапожный инструмент да набор колодок.

Живнин вышел во двор. В группе любопытных мальчишек и девчонок, стоявших у забора, он приметил Ромку Громачева. Поманив мальчишку к себе, Николай спросил:

— Ты не знаешь, куда делся сапожник?

— Знаю, — не теряясь, ответил Ромка. — Я его сам в мертвецкую отвез.

— Значит, неизвестные мальчишки — это вы? Ну и ну! Почему же вы никому ничего не сказали, а убежали?

— Как никому? — возразил Ромка. — Мы доктору говорили. Он не захотел принимать. «Родственникам везите», — говорил. А в темноте страшно с покойником ездить. Ну, мы потихоньку и отвезли его в мертвецкую.

— Где же вы его подобрали?

Ромка рассказал, как все случилось, не забыв упомянуть о рыночных парнях и о записке к мельнику.

— Почему ты сразу в милицию не пошел?

— А с кем там говорить? Вас же не было. А другие милиционеры не верят. Да и доносить нехорошо.

— И это говорит мой помощник! А я еще собирался рекомендовать тебя в пионеры. А ну, поедем к мельнице, свидетелем будешь.

Николай посадил Ромку в седло, уселся позади сам и погнал коня рысью.

Ян Яныча они увидели издали: эстонец смазывал на запруде подъемное устройство. Гостям мельник конечно не обрадовался. Отставив в сторону банку с машинным маслом, он выжидательно смотрел на приехавших.

Живнин поздоровался с ним и сказал:

— Я из уголовного розыска. У вас тут вчера человек утонул. Нам бы хотелось узнать подробности.

— Хромой Феня был пьяный. Смотрите сами, что он стелал.

Ян Яныч повел агента уголовного розыска к водостоку и показал свежую заплату в прочной части затвора.

— Он немножко сумасшедший… разрыф телал. Вот такой дыра. — Мельник руками показал большой круг. — Я ед-фа затержал фода и заколотил досками. Потом пьяный Феня пошел наферх ломать потъемник. Но на одной ноге не мог стоять и упал… Его фтянуло в сфой дыра.

— А вот этот мальчиг говорит, что вы его в воду толкнули.

— Этого мальшика тут не пыло… Он фнизу рыпу форо-фал. У меня свидетели, они фее скажут.

— Да, кстати, кто помогал вам запугивать мальчишек и выталкивать их отсюда вместе с утопленником?

— Это проезжие, я их не снаю. И я не толкал мальшиков, они фрут.

— Как же я ваших свидетелей вызову, если вы их не знаете? — продолжал допытываться Живнин.

— Простите, я не потумал… был ошень расстроен, не фзял адреса. Может, они сами к фам приетут.

— Какие у вас были отношения с погибшим?

— Никаких. Когда-то он рапотал на мельнице, но это пыло дафно. Теперь он только прихотил сканталить. Гофорил, что озеро не мое и рыпа наротная. Грозился ломать мельница.

— А почему вы его к себе на работу не взяли?

— Он пришел пез нога. И я теперь патракоф не имею, сам трутовой шеловек.

Живнину хотелось конечно спросить о полученной записке и с какой целью торговка обжорного ряда держит на столе флажок мельника, но опыт подсказывал: «Не спеши, рано раскрывать карты. Он преждевременно насторожится, найдет способ предупредить сообщников и начнет заметать следы. Полезней прикинуться формалистом, который хочет побыстрей избавиться от нудного дела».