Тайна под дубом - Елькина Марина Валерьевна. Страница 26

Я таких дубов в жизни не видывал. У нас дубы маленькие, другие деревья им разрастись не дают. Такой дуб — для ребят находка. Там, поди, дупло какое-нибудь есть или еще что-нибудь, подходящее для игр. Сразу вспоминаю, как в войну с Валь кой играли.

Ребята зовут. Опять фрицы стреляют. Где-то их снайпер сидит, никак не можем вычислить, где. Допишу потом, когда снова передышка будет.

Глава XIII

Солдат

— Вероника Аркадьевна, а к вам еще гости! — сообщила соседка у подъезда. — Гости? — удивилась Вероника Аркадьевна. — Кто же это?

— Женщина и старик. Приходили полчаса назад. Обещали вернуться.

Вероника Аркадьевна засмеялась:

— С твоим приездом, Лена, будто все воспоминания в людей превратились и вернулись. Никогда бы не подумала, что Артура найдем, что Валерку увидим. А тут еще и женщина со стариком. Голову даю на отсечение, что они тоже с нашей памятью связаны. Надо чай подогреть и на стол накрыть.

Минут через пятнадцать раздался звонок в дверь. Пришли старик и женщина.

Старик опирался на трость, и женщина заботливо поддерживала его под руку. Ребята с любопытством взирали на гостей, и по растерянному молчанию бабушек понимали, что пришедшие совсем незнакомы им.

— Нам нужны Алексей Тимошин и Анатолий Лавров, — сказала женщина.

Бабушки сразу перевели строгие взгляды на внуков. Они решили, что мальчишки что-то натворили, и люди пришли на них жаловаться.

— Это мы, — сказал Лешка и нервно сглотнул.

Он уже догадывался, кто перед ним, но не мог поверить, что на его письмо кто-то отозвался. И тем не менее старик сказал то, что даже Лешка не ожидал услышать:

— Спасибо, что вы написали письмо. Это мой дневник.

— Ваш?!

— Да, — улыбнулся старик, и улыбка у него была молодая-молодая.

— Да вы проходите, проходите! — засуетилась Вероника Аркадьевна. — Что ж в дверях-то стоять? Мы уже и стол накрыли.

— А вы думали, что я погиб? — спросил солдат, когда взял в руки свой старый дневник. — Почти так и было. Я был тяжело ранен в том бою, о котором сделал в дневнике последнюю запись. Нашла-таки меня моя пуля. До сих пор отзывается. Помню, как плечо обожгла боль, и я сполз по стене. Помню еще лицо Бориса, моего друга, ну, вы читали дневник. Пришел в себя в госпитале. Спасибо докторам, спасли меня. После ранения воевать мне уже не пришлось. Не дошел я до Берлина, как мечтал. Зато домой вернулся, семью нашел, — улыбнулся солдат.

— Нашли? — обрадовалась Лешкина бабушка.

— Да! И жена, и дочка живы и невредимы оказались. Их в Ташкент эвакуировали. Я сразу за ними поехал. Привез, дом по новой стал отстраивать, я ведь не преувеличивал — метровая гора щебня вместо дома. Все восстановил, вот внучка до сих пор в том доме со мной живет. Как я обрадовался, когда ваше письмо получил! Как часто я об этом дневнике вспоминал! Как жалел, что потерял его, вернее, оставил на столе, а не сунул за ремень, как делал всегда! Этот дневник меня в сорок третьем от тоски смертной уберег. Не мастер я красивые слова говорить, да вы сами понимаете, что для меня эта тетрадка значила.

— Он мне с детства об этом дневнике все уши прожужжал, — улыбнулась женщина. — Попросишь его о войне рассказать, а он не о боях, не о пулеметах, а о своем дневнике! Как ваше письмо получил, так и в дорогу собрался. Я его отговаривала, говорила, что сама съезжу и дневник привезу. А он уперся: нет, и все! Сам, говорит, должен съездить, людей поблагодарить.

— А я ведь в вашем городе еще раз бывал, — сказал солдат. — После войны. Кажется, в августе или в сентябре сорок пятого. Я приезжал за Валькой. Помните, я писал об ослепшем танкисте. Узнал я, что он после госпиталя в этих краях остался. Приехал за ним.

— Он играл на гармони возле парка! — воскликнул Лешка.

— Да. А ты откуда знаешь?

— Ну, я же говорил, что в дневнике о слепом гармонисте написано!

— Поэтому мы и не нашли его, чтобы расспросить о медали, — добавила Лешкина бабушка.

— Ну, вот, солдата нашли, дневник вернули, медаль разыскали, тайну Валерки разгадали. Чем будем заниматься все лето? — Лешка сказал это Толику, когда гости уехали. Сказал с грустью и с сожалением.

— Начнутся какие-нибудь другие приключения, — совершенно спокойно ответил Толик. — А пока будем заниматься музыкой.

— О-о-ой! — простонал Лешка. — Вот уж всю жизнь мечтал все лето заниматься музыкой. Ты такой же упрямый, как Артур. Тому рисование, а тебе — музыка!

— А разве это плохо?

— Наверное, хорошо.

— Зато я музыку к твоему фильму придумал.

— К какому фильму? — изумился Лешка.

— Ну, помнишь, тогда, на крыше, ты говорил, что снял бы фильм про старый дом. Теперь мы об этом доме намного больше знаем. И о тех ребятах, и о медали. Теперь уже большой фильм можно снять. Хочешь, я тебе сыграю главную тему?

— Играй.