Великий перевал - Заяицкий Сергей Сергеевич. Страница 26
Что-то хрустнуло у Васи под ногами. Он нагнулся и нащупал остов игрушечного аэроплана, того самого, из-за которого у него когда-то произошло столкновение с тетушкой.
Как все это было давно! Как все с тех пор переменилось!
Дом, в котором некогда единовластно царила Анна Григорьевна, теперь захвачен какими-то чужими, неизвестными людьми. Сама Анна Григорьевна где-нибудь в Париже, вероятно, сейчас рассказывает заграничным родственникам о русских ужасах.
В конце чердака виднелась полоска света. Очевидно, дверь на хоры не была плотно затворена. Вася осторожно приотворил ее, стараясь не скрипнуть, и затем ползком пробрался на хоры.
Гул голосов, доносившийся из зала, указывал на то, что Вася не ошибся, что в зале происходило какое-то совещание. Он подполз к самым перилам и заглянул в зал. Вася едва узнал этот некогда роскошный старый зал.
Огромное зеркало в середине между окнами было разбито в дребезги. У статуи, стоявшей в углу, была отломана голова. В другом углу были свалены какие-то грязные мешки. Посреди зала стоял длинный стол, вернее несколько столов сдвинутых в ряд. Вокруг них сидело человек двадцать офицеров и среди них Дьявол Петрович, имевший, как показалось Васе, несколько смущенный вид. При свете свечей, вставленных в знакомые Васе бронзовые канделябры, сверкали золотые погоны.
Так как голоса сливались под гулкими сводами зала, то Васе приходилось с напряжением прислушиваться, чтобы разобрать отдельные фразы.
Офицеры, видимо, о чем-то спорили.
— Как же! — кричал офицер с длинными черными усами, — так они и отдадут вам обратно землю!
— Дожидайтесь! Что они дураки что ли!
— Силой взять, — кипятился подполковник, — перепороть всех... перевешать мерзавцев!
— Всех не перевешаете! И не перепорете!
— Нет, перепорю!
— Господа, к делу!
— Позвольте, я только хочу знать, за что мы воюем...
— Я полагаю, что это и так всем ясно! В воззвании сказано за учредительное собрание!
Седой полковник вдруг вскипятился и ударил кулаком по столу.
— Я тридцать лет служил государю моему, — крикнул он обиженно и сердито, — и никаких учредительных собраний...
— Позвольте, государь расстрелян...
— Нет-с, не расстрелян... а живет в Испании у своего друга и родственника Альфонса тринадцатого.
— Сказки!
— Для вас сказки, потому что вы и в бога не верите, а для меня это святая истина...
— Извините, я в бога верю!
— К делу, к делу!
Внезапно позади Васи на чердаке послышалась страшная возня. Слышалось какое-то шипение и глухой лай.
Вася понял что это Жулан пробрался за ним и теперь на чердаке охотится за кошкой. У Васи сердце замерло от ужаса. Жулан между тем, загнав кошку в груду старья, выбежал на хоры и подбежал к Васе.
Вася быстро зажал ему морду рукою, а другой рукою прижал к себе.
— Тихо, тихо, — зашептал он.
Но от резкого движения одно из лепных украшений на хорах отломилось и полетело в зал.
— Это еще что за чорт? — сказал кто-то из офицеров.
— Крысы вероятно, — заметил другой, — ну-с господа...
На секунду воцарилась тишина, и затем громко и решительно заговорил какой-то худой военный с седыми подусниками.
Говоря, он все время тыкал пальцем в пеструю бумагу, очевидно, карту.
— Красные заняли сахарный завод, пункт важный в стратегическом отношении, ибо к заводу, как вам известно, проведена специальная железнодорожная ветка. Весьма вероятно, что они захотят занять Ястребиху и едва ли будут откладывать. Так как при партизанской войне нападающий всегда находится в более выгодных условиях, то я и предлагаю...
Вася затаил дыхание.
— Завтра утром, — продолжал офицер, — не откладывая дела в долгий ящик, ударить по сахарному заводу и попытаться завладеть им!
— Правильно, правильно, — раздались голоса.
— Если план мой не встречает возражений...
— Не встречает!
— То стало быть завтра...
— А все-таки красные знают за что воюют, а мы нет, — произнес кто-то.
«Верно», — подумал Вася.
И тут же в голове его мелькнула мысль: «предупредить красных!»
Шумя стульями, офицеры вставали из-за стола.
Вася, продолжая сжимать морду Жулана, отполз от перил и стал пробираться к чердачной двери.
— Так, так, молодой человек, — послышался из темноты голос, — подслушивать изволите? Захотели на веревочке поболтаться? Можем доставить вам это удовольствие.
VI. ДРУЗЬЯ И ВРАГИ
Феникс и Петька с беспокойством поджидали Васю.
Луна уже прошла большой путь по звездному небу, пьяные гусары и бандиты забылись тяжелой дремотой.
— Что-то больно долго он там слушает, — заметил Петька, тревожно поглядев на Феникса, — чего доброго попался наш Васюк.
Феникс ничего не ответил, но потому как сердито он начал насвистывать какую-то песенку, видно было, что и он беспокоится за Васю.
Прошло еще около часа.
Вдруг невдалеке послышался лай Жулана.
— Ага! — воскликнул Петька и кинулся к воротам.
Но Жулан был один и сердито ворчал.
Петька заметил, что одно ухо пса ободрано и окровавлено.
— Что-то там стряслось, — заметил Феникс.
И вдруг, как бы в ответ на его замечание, снег заскрипел под чьими-то шагами. Мимо ворот, повидимому, кто-то шел. В прозрачном зимнем воздухе далеко разносились голоса.
— Понимаешь, мальчишка оказывается все подслушал.
— Ну, и что же теперь с ним сделают?
— Ну, конечно, повесят... Как только рассветет.
— И ведь какова каналья, не сознается!..
— А хороша ночь, чорт ее дери!
Голоса затихли за одною из хат.
Феникс схватил Петьку за руку.
— Слышал? — шопотом спросил он.
— Слышал, — отвечал также шопотом Петька, — что же теперь делать?
Феникс с минуту помолчал, морща лоб.
— Не знаю, — произнес он упавшим голосом.
Вдруг, Петька в чрезвычайном волнении воскликнул.
— А я знаю.
— Ну? — недоверчиво спросил Феникс.
Петька быстро стал шептать ему что-то на ухо.
Феникс слушал и лицо его выражало сомнение.
— Попробуй, — сказал он наконец, — а я тоже тем временем раскину мозгами.
— Эх, — прибавил он вдруг с досадой, — и зачем я его одного пустил. Было бы нам итти вместе!
Услыхав незнакомый голос, Вася вздрогнул и отступил от двери.
Из темноты показалась фигура высокого бритого ротмистра.
— Так, так, — насмешливо продолжал офицер, — веревки у нас специально припасены для таких молодчиков.
И сказав так, он грубо схватил Васю за шиворот.
Вася не успел опомниться, как раздалось сердитое рычанье и одновременно громкий болезненный крик.
Жулан впился зубами офицеру в бедро.
Тот невольно с проклятием выпустил Васю, который, воспользовавшись случаем, кинулся на чердак. За ним следом ринулся и Жулан.
Опомнившись от боли, ротмистр выхватил револьвер и выстрелил в догонку. Что-то со звоном разлетелось на чердаке, испуганно фыркнула кошка, но Вася был уже на лестнице. Он уже добежал до половины ее, как вдруг послышался страшный треск и грохот. Старая прогнившая лестница рухнула, и Вася очутился среди груды обломков. Он услыхал визг Жулана, и хотя сам не расшибся, упав на кучу всякого гнилья, но встать не мог. Нога его оказалась плотно сжатой между двумя ступеньками, и он находился, словно в западне.
Кругом уже толпились офицеры.
— Что это?
— В чем дело?
— Держите его, — послышался сверху голос ротмистра, — это красный шпион.
Васю вытащили из-под обломков и поставили на ноги. Ему было досадно, что не удалось предупредить красных, страшно за Феникса, которого могли теперь обвинить в соучастии; наконец, он испытывал ужас при мысли, что ему грозит неминуемая смерть.
— Ведите его в зал, — приказал полковник, — посмотрим что за птица.
Когда Васю ввели в зал и на него упал яркий свет нескольких десятков свечей, кто-то из офицеров заметил: