Нежданно-негаданно - Ермолаев Юрий Иванович. Страница 21

— На лиру эта сосна похожа, на большую лиру, — сказал я.

— Какую ещё лиру? — удивился Женька.

— На какой боги играют.

— Где ты их видел, богов-то? — захохотал Женька.

— В книжке по древней истории.

— Эта сосна тоже древняя, — сказал Яша.

— Ещё какая, того гляди, рассыплется. — Женька стукнул по ней палкой и замер от изумления. Сосна глухо и протяжно зазвенела, точно внутри её перекликнулись стоящие на карауле маленькие оловянные солдатики. — Вот это звон! Как в пустом доме.

— В ней что-то есть, — насторожился Яша и приставил к сосне мой компас. — Чуете? Стрелка с юга к сосне метнулась. Клад, поди!

Мы бросились к компасу. Верно! Стрелка указывала прямо в ствол дерева.

— Долбить надо тут, — лихорадочно зашептал Женька. — Сокровища в сосне. Наверняка фашисты захоронили, когда утекали. Чтоб нашим не досталось. Мошкин, будь на страже! Мы сгоняем за инструментом.

И Женька с Яшей убегали так быстро, что я даже не успел отобрать у них свой компас. Сейчас бы я проверил, в самом деле дерево притягивает стрелку или Яша что-то напутал. А теперь мне ничего другого не оставалось, как ещё раз ударить по сосне палкой. Я ударил, и стоящие внутри сосны оловянные солдатики снова отозвались глухим перезвоном. Я обошёл сосну со всех сторон и увидел трещину. Она шла от корней до самой расщелины. Может быть, сосна оттого и звенит, что в трещину проходит воздух? Если это так, то в ней нет никакого клада. А что же тогда притягивает стрелку компаса?

«В расщелине может быть дупло, — предположил я, — тогда клад легче достать сверху и не нужно долбить ствол. Только как добраться до расщелины? Сосна огромная, и до её разветвления ни одного сучка». Но я всё-таки сообразил, как залезть туда. Забрался на соседнюю берёзу и перелез с неё на сосну. Ухватился за ту толстую ветку, которую Яша назвал опахалом, и подтянулся к сосне. Едва я встал на расщелину, как моя нога провалилась в сосновом стволе. Ура! Значит, дупло есть! Оставалось выяснить, какой оно глубины. Я принялся высвобождать ногу и вместе с нею вытянул из дупла закрученный конец ржавой проволоки. Я дёрнул его, но проволока не вынималась. Точно на дне дупла её кто-то держал.

Тут вернулись Яша с Женькой. Они принесли молоток, долото и кочергу деда Акима. На неё дед вешал котелок над костром.

— Давай скорее кочергу! — закричал я Женьке. — В сосне дупло. Я вытянул конец проволоки, а дальше она не тянется. К ней, наверное, привязан клад.

— Ты видишь клад?! — Женька прямо-таки завопил от восторга. Обхватив сосновый ствол, он начал карабкаться ко мне. — Подсади-ка, Яшка, подсади скорее! — требовал он. — Чего ты рот разинул!

Но Яша только руками развёл: разве по такой толщине заберёшься?

— Как ты попал туда? — закричал мне Женька.

— С неба спрыгнул, — засмеялся я и показал им конец проволоки. — Давайте кочергу!

— Ты только осторожно, не тяни изо всех сил, а то оборвёшь проволоку и придётся спиливать сосну, — прыгая у её корней, подавал советы Женька.

Я обмотал конец проволоки вокруг одной руки, а другой опустил в дупло кочергу и принялся шарить ею по дну дупла, чтобы зацепить то, что держало проволоку. Но кочерга вдруг выскользнула у меня из рук и провалилась в дупло. Точно в прорубь канула.

— Ты что наделал! — завопил Женька. — Дед Аким нам теперь головы пооткрутит!

— Достанем клад, сто кочерёг ему купим и ухват в придачу, — успокоил Яша Женьку.

Я потянул изо всех сил проволоку и выдернул из дупла обмотанный ею маленький свёрток в чёрной истлевшей клеёнке.

Глава двадцать третья. Как нам быть?

— Кидай свёрток нам!

— Разматывай скорее проволоку! — потребовали разом стоявшие внизу Женька с Яшей.

Я попробовал размотать проволоку, но это оказалось не просто. Она была вся спутана. Не поймёшь, где начало, где конец. Я бросил свёрток вниз и спустился сам. Женька уже сумел снять со свёртка проволоку и развёртывал клеёнку. Но она так спрессовалась, что он тут же сломал два ногтя. Наконец клеёнка кончилась. В ней была завёрнута небольшая железная коробочка, на которой ещё сохранилась надпись: «Карамель».

— Выходит, в коробке леденцы? — разочаровался я.

— Голова два уха! — пыхтя над коробкой, зашипел на меня Женька. — Будут тебе конфетки в клеёнку завёртывать! Леденцы тут, да только золотые.

Он подсунул долото под край крышки и ударил по нему молотком. Крышка мгновенно отлетела. В коробке лежала свёрнутая в трубку бумажка.

— Шифр! — выпалил Женька, и мы согласно закивали головами.

Женька развернул записку дрожащими пальцами. Наши глаза сразу впились в крупно написанные буквы: «О… в… не… у…» Дальше, с новой строчки, всё было написано гораздо мельче и совсем не разборчиво. Еле-еле угадывались отдельные слога: «кол… зн… ма… буз…» Ниже шли какие-то полосы.

— План местности, где зарыт клад, — проговорил Женька пересохшими от волнения губами. Его трясло как в лихорадке. — Фашисты зарыли клад в другом месте, а тут спрятали план раскопок, на случай, если забудут.

— А зачем им зарывать? Они что грабили, то к себе отсылали, — возразил Яша.

— Много ты понимаешь, они небось хотели на нашей земле остаться и ею владеть. Вот временно и зарыли, а как удирали, им уж не до клада было.

— Всё равно это не план раскопок, а схема расположения войск противника! — загорячился Яша. — Наши разведчики в условленном месте оставили, а партизаны не успели взять. Их тогда фашисты окружили и поубивали. Сын бабки Анны их предал.

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

— Это всем известно, — сказал Яша. — Если бы не он, наши знаешь как их разбили бы! Вот расшифруем донесение, и спорить перестанете!

— Никакое это не донесение, а план места, где клад запрятан, — заспорил Женька.

— А я головой ручаюсь, что это схема фашистских войск, — стоял на своём Яша.

— Чего гадать, — остановил я спорщиков, — отнесём записку моему деду, и он объяснит её.

— Это как же? — подозрительно посмотрел на меня Женька. — Что, твой дед маг и чародей?

— Какой маг! — усмехнулся я. — Он когда с войны после ранения вернулся, всё про погибших партизан выяснял.

— Тогда он наверняка знает, где у них тайник был, — сказал Яша.

— А если это сокровища? — не сдавался Женька.

— Ну и что? Что он, тебя ограбит?! — наступал Яша.

— Ладно, едем к твоему деду, — решился Женька. — Сейчас же едем.

— На чём? — остановил его рассудительный Яша. — Теперь в город до вечера автобуса не будет. А вечером ехать ни к чему. Всё равно к его деду не пустят. Утром отправимся.

— Ты что? Разве такое дело может до утра ждать? — накинулся на него Женька. — Подводу достать надо.

— Так нам и дадут, — покачал головой Яша.

— Не твоя забота, — отрезал Женька. — Ты лучше оденься поприличнее, а лошадь я добуду.

Дойдя до деревни, мы с Яшей побежали переодеваться, а Женька умчался на конюшню. Я надел пиджак и брюки. Хотелось показаться больничным врачам внушительнее. На всякий случай прихватил с собой оставшиеся от десятки четыре рубля. Если Женьке не дадут лошадь, доберёмся до города на попутной машине.

Но, к нашему удивлению, Женька уже восседал на телеге, как заправский кучер.

— Уговорил-таки, — развёл руками Яша. — Ну и мастер!

— Слово такое знаю, что не откажут, — похвастался Женька и заторопил нас: — Садитесь, трогаю!

Мы забрались в телегу.

— Но-о! — закричал Женька и принялся нахлёстывать лошадь. Не больно, конечно, а так, чтобы знала, что мы торопимся.

Лошадь прибавила шагу. Женька обрадовался и замахал вожжами над ней. Лошадь махнула хвостом и задела ему по лицу. Женька отпустил вожжи, чтобы вытереть лицо, от конского хвоста на нём отпечатались какие-то полосы. Но тут произошло что-то непонятное. Лошадь понеслась так быстро, что из-под её копыт в нас полетели комья грязи, а телегу начало бросать из стороны в сторону, точно лодку во время шторма. Я даже схватился за край телеги, чтобы не вывалиться.