К истокам слова. Рассказы о науке этимологии - Откупщиков Юрий Владимирович. Страница 8

Примеров частичного или полного совпадения в грамматическом строе индоевропейских языков было обнаружено очень много, особенно — в системе склонения. Это послужило самым весомым аргументом в пользу исконного родства индоевропейских языков. И вот почему.

Окончательное решение выносят… окончания

На первый взгляд может показаться, что, например, слово со значением ‘вдова’, имеющее удивительно сходные формы в различных индоевропейских языках, убедительно свидетельствует о родстве этих языков:

въдова — древнерусский язык

vidhava [видхaва:] — древнеиндийский

vidua [вuдуа] — латинский

widuwo [вuдуво:] — готский [17] и т. д.

Однако, несмотря на этот, казалось бы, бесспорный пример, у нас нет основания на 100 % исключить (как и в других подобных случаях) возможность заимствования. Пусть очень древнего, но всё же — заимствования. А заимствуются слова, как известно, не только из одного родственного языка в другой. Возьмём, например, список, на первый взгляд, ничем не отличающийся от только что приведённого:

камыш — русский язык

kamys [камы?ш] — турецкий, татарский

камъш — болгарский

gamys [гамы?ш] — азербайджанский, туркменский.

Можно ли на основании этих примеров говорить о том, что русский или болгарский язык находится в родстве с турецким, туркменским, азербайджанским, татарским? Нет. Эти языки относятся к группе тюркских языков, в которую входят также башкирский, киргизский, узбекский и некоторые другие языки. Именно из тюркских языков слово камыш и было заимствовано в русский и в некоторые другие славянские языки. Вот почему приведённое нами сопоставление ровно ничего не говорит в пользу родства русского языка с языками тюркскими. Более того. Пример со словом камыш не может считаться также и аргументом в пользу родства русского и болгарского языков, хотя эти языки, действительно, родственные. Однако родство в данном случае доказывается с помощью иных аргументов.

Итак, мы убедились в том, что одни лексические совпадения явно недостаточны для доказательства исконного родства языков. Но там, где надёжным аргументом не может служить целое слово, нам на помощь приходит его часть — окончание.

Отвлечемся на некоторое время от значения рассматриваемых слов, а также от того, какой вид имеют их корни. Сосредоточим всё наше внимание только на одних окончаниях. Посмотрим, как склоняются — пусть даже разные! — существительные женского рода с окончанием — а (в именительном падеже единственного числа) в ряде родственных индоевропейских языков. Поскольку не все эти языки сохранили равное количество падежей, мы ограничим нашу таблицу четырьмя падежами единственного числа.

Разумеется, в приведённую таблицу можно было бы включить такой пример, где совпадали бы не только окончания, но от этого таблица не стала бы более убедительной. Ибо, как мы уже видели, сами слова могли оказаться древними заимствованиями. А вот грамматические формы (в том числе падежные окончания), как правило, не заимствуются. Взять хотя бы такие слова, как бухта и почтамт. Оба они были заимствованы из немецкого языка, но если мы захотим просклонять эти существительные, то они при склонении будут выступать не с немецкими, а с русскими окончаниями. Например, в родительном падеже единственного числа вместо немецкого derBucht [дер бухт], des Postamt-(e)s [дес пoстамт-(е)с] мы будем иметь: бухт-ы, почтамт-а — с обычными русскими окончаниями.

Отсюда следует естественный вывод о том, что совпадения в окончаниях четырёх падежей единственного числа не могут быть объяснены как результат заимствования. Именно такого рода совпадения и позволили учёным сделать окончательный вывод о родстве индоевропейских языков, о том, что все они восходят к единому древнейшему «предку» — к праиндоевропейскому языку.

«Я не нездyжаю нiврoку»

Общность происхождения индоевропейских языков, совпадения в лексике и грамматические соответствия могут навести неискушённого читателя на мысль о том, что, зная русский язык, можно сравнительно легко изучить любой другой индоевропейский язык.

К сожалению, такого читателя ждёт горькое разочарование. Родство индоевропейских языков было установлено благодаря сравнению наиболее архаичных особенностей каждого языка в отдельности. В течение столетий и даже тысячелетий эти языки претерпели существенные изменения. В результате в этих языках стало гораздо больше расхождений, чем общих черт, которые ученым удаётся выявить лишь с помощью сравнительно-исторического метода.

Возьмите даже наиболее близкий к русскому украинский язык. Всё ли нам в нем понятно? Например, стихотворная строка, принадлежащая великому украинскому поэту Т. Г. Шевченко:

будет понятна любому русскому. А вот многие ли поймут слова того же Шевченко:

Пожалуй, никто из тех, кто не знает украинского языка, этих слов не поймёт [25].

Ещё больше непонятных слов и выражений встречается в польском и болгарском языке, но кое-что мы всё же поймём. А вот в немецком или французском языке, если мы специально его не изучали, практически всё будет непонятным (за исключением отдельных слов, которые стали интернациональными).

Итак, мы вновь вернулись к вопросу о том, что языки различаются между собой не одинаково. Но теперь мы уже знаем, что объясняется это различной степенью родства между языками.

Этимология и сравнительно-исторический метод

Пытаясь установить происхождение того или иного слова, учёные уже давно сопоставляли между собой данные различных языков. Сначала эти сопоставления были случайными и, по большей части, наивными. Взять хотя бы сравнение русского слова дева с немецким Dieb [ди: б] ‘вор’.

Постепенно, благодаря этимологическим сопоставлениям сначала отдельных слов, а затем и целых лексических групп, учёные пришли к выводу о родстве индоевропейских языков, которое позднее было окончательно доказано с помощью анализа грамматических соответствий.

Таким образом, этимологии принадлежит видное место в становлении сравнительно-исторического метода в процессе формирования языкознания как науки. В свою очередь сравнительно-исторический метод открыл новые возможности перед этимологией.