Не просто букашки - Козлов Михаил Алексеевич. Страница 25

Пока что не обнаружены окаменелости предков насекомых. Но как тогда воссоздать, реконструировать облик родоначальников — основоположников этих древних существ? И тут мы оказываемся не в тупике, не в лабиринте, откуда нет выхода. На помощь приходит научная интуиция, она рисует следующую картину. Тело насекомых членистое. Отсюда вытекает, что насекомые произошли от членистых беспозвоночных. От кого бы? Вспоминается дождевой червь — далекий потомок кольчатых червей, обитающих в водной среде, состоящих из отдельных колец и имеющих зачатки ног. Ага, как в детской игре в прятки, здесь уже чуть тепло, приближаемся к цели. Различные потомки таких кольчатых червей, попадая в неодинаковые условия жизни и проходя через сито естественного отбора, усовершенствовались, приобретая новые приспособления. К примеру, зачатки ног передних колец наклонялись вперед и начали подгребать, подгонять пищу ко рту, а затем и схватывать кусочки еды.

О том, что произошло дальше, узнаем из диалога эрудитов по интересующим нас вопросам. В нем принимают участие уже известный нам советский биолог Михаил Яковлевич Асс и его американский коллега Питер Фарб.

М. Асс.

— Этим передним зачаткам ног «было выгодно» располагаться поближе ко рту. Те черви, у которых передние кольца-сегменты были покороче и оказались сдвинутыми вперед, легче могли работать измененными уже зачатками ног при питании. В конце концов передние кольца (не менее трех, а позже и больше), стали срастаться между собой. Теперь их видоизмененные зачатки ног не только зажимали и удерживали пищу, но и раздробляли ее как клещи-кусачки, справа и слева ото рта, откусывали куски пищи. Таким образом из самых передних ног образовалось несколько пар челюстей. Сегменты с челюстями, приросшие к головному концу, образовали обособленную голову. А остальные зачатки ног, по два на каждом сегменте, по всему телу удлинились, расчленились суставами и стали настоящими членистыми ногами, которые мы видим, например, у многоножек. От древних многоножек и возникли впоследствии насекомые.

П. Фарб.

— Облик первых насекомых можно представить себе по ныне существующим примитивным бескрылым насекомым. Это щетинохвостки и, в частности, чешуйницы, произошедшие, по-видимому, от членистоногих с большим количеством сегментов и парой коротких ножек на каждом сегменте. Со временем эти существа, по-видимому, утратили ходильные конечности, кроме тех, что прикреплялись к трем сегментам, следующим непосредственно за головой (из этих ног затем развились ноги насекомых) и самых задних ног, которые превратились в органы размножения и органы осязания. На первый взгляд такая утрата придатков тела кажется незначительным или даже вредным эволюционным изменением. На самом же деле три сегмента тела, на которых сохранились ноги, превратились в своеобразный специализированный двигательный центр, освободивший другие отделы тела от необходимости вмещать мышцы ног, что позволило насекомым развить другие важные приспособления.

Прервем диалог и отметим, что упомянутые щетинохвостки стоят у самых корней древа жизни насекомых. Они представляют собой яркий пример живых ископаемых, прямые родственники которых жили на Земле примерно 300–350 миллионов лет назад. В классе насекомых щетинохвостки стоят особняком, образуя даже особый подкласс — подразделение, рангом ниже класса, но выше отряда — первичнобескрылые насекомые. Как показывает название, у них нет даже зачатков крыльев, что имеются у вторичнобескрылых насекомых, потерявших крылья из-за ненадобности (постельные клопы, блохи, рабочие муравьи, термиты-рабочие, термиты-солдаты, например). Крыльев не было в помине и у их предков. Первичнобескрылых насекомых мало, их всего-то лишь 350 видов — капля в море по сравнению с их крылатыми братьями по классу; два вида из них поселились в жилище человека (сахарная чешуйница и домашняя термобия).

Сахарная чешуйница и домашняя термобия — сантиметровые «серебряные рыбки» — в наших уютных квартирах находят приют в ванной, в туалете, на кухне, где можно без особого труда возобновить запасы воды. Им здесь не тесно, и хозяевам дома они особенно ничем не досаждают, прячутся днем от света и глаз людских. Они не рекламируют себя и, что важно для нас, не разносят заразу. Лишь ночью, когда люди спят, выходят чешуйницы на промысел… плесеней, вкуснее которых для них нет ничего на целом свете. Они, конечно, могут есть и клей, которым приклеены обои, и если уж слишком голодны и не находят ничего съедобного, то утоляют голод кусочком влажной бумаги. Изредка они заглядывают в книги — любые, будь то бестселлеры или макулатура — и портят их, выедая крахмальный клейстер переплетов.

Что творится в кроне «древа» жизни насекомых, доведенного хотя бы до семейств, не говоря уже о родах, тем более о видах, невозможно себе представить в одной книге. Почему? Да потому, что одних только современных, ныне обитающих семейств насекомых более 1000, а вымерших — не менее 400. Для изображения их родственных связей потребовалось бы полотно площадью в несколько десятков квадратных метров. А если рассказать обо всех этих семействах хотя бы по одной странице на каждое, то книга стала бы толстой, как кирпич, и скучной, как ее амбарная тезка, ибо состояла бы из перечислений голых названий членов обсуждаемых династий. Поэтому далее я поведу повествование о насекомых не по отдельным систематическим группам, а вокруг наиболее интересных.

ГЛАВА 2

ЛОЖКА ДЕГТЯ

ЭХО ЭКОВЗРЫВОВ

Мир ныне стоит не на пороховых бочках, а держится буквально на термоядерных китах. Моря и океаны бороздят атомные акулы, вытесняя живых на страницы красных книг, на суше выпускают страшные когти атомные тигры и львы, атомные ястребы устремляются в небо и замахиваются на космос. Рядом, где идет борьба за мир, труд и свободу, гремят взрывы то преднамеренные, как это было в Хиросиме и Нагасаки, то испытательные в пустынях Невады, в степях под Семипалатинском, на островах Морроруа, то непредвиденные, как в Чернобыле. Военные и мирные атомы, закованные в непробиваемые доспехи и контролируемые электронно-вычислительными мозгами, то и дело норовят сбросить с себя смирительные рубашки.

И тем не менее сегодня нам угрожают не только термоядерное светопреставление, но и взрывы совсем иного происхождения. Имеются в виду экологические взрывы, под которыми подразумевается бешеное увеличение численности каких-либо живых существ. Недаром впередсмотрящие мира сего заговорили об экологических проблемах, выдвигая их на второе место после опасности термоядерной войны. Спохватились, когда гром грянул. Выяснилось, что если вовремя не разрубить гордиев узел негативных экологических последствий, то мир может рухнуть и с обузданными атомными конями. Экологическая пропасть так же страшна, как и атомная.

Экологические взрывы, в отличие от других, не сопровождаются громовыми раскатами и не совершаются с молниеносной быстротой. Здесь чаще всего чего не чаешь, то и получаешь. Они готовятся исподволь, вначале медленно зреют, а в конце спокойно тлеют. Но от этого нам не легче. Эхо эковзрывов доносится до нас не только и не столько со страниц летописей — оно резонирует рядом с нами или у соседей. Но если горит у соседа стена, то и твой дом в опасности.