Великий потоп. Мифы и реальность - Кондратов Александр Михайлович. Страница 12

Сказав это, Брахма в облике рыбы исчез, а Ману, «желая вызвать к жизни всякую тварь», совершил подвиги отшельничества и подвижничества и «принялся создавать все живущее», включая богов и врагов их — асуров.

В «Матсья-Пуране» («Рыбной» пуране; пурана — повествовательное произведение, посвященное какому-либо индийскому божеству) от потопа пророка Ману спасает не Брахма, а Вишну в облике рыбы. Впрочем, и сам Ману назван здесь не пророком-риши, а царем, сыном Солнца, решившим посвятить себя подвижничеству, которому он и предавался «целый миллион лет» в «некоем крае в Малае», то есть на Малабарском побережье Индостана. Далее сюжет развертывается точно так же, как и в «Брахмане ста путей» и «Махабхарате», только корабль для Ману «построен всем сонмом богов для спасения великого множества живых тварей».

Потоп посылается на землю не в виде наказания, говорится далее в «Матсья-Пуране», а для «мирового истребления», которое должно завершить данную югу, или «эру», чтобы могла начаться новая юга, новый цикл существования нашей Вселенной.

Индия, дравиды, убаидцы

В одной из самых длинных пуран — «Бхагавата-Пуране», посвященной прославлению бога Вишну («Бхагавата» — «блаженная», один из многочисленных эпитетов бога Вишну), содержится обстоятельный и подробный рассказ о потопе, которым завершается мировой цикл. Но героем его назван не Ману, а «некий великий царственный Риши» по имени Сатьяврата, «царь дравидийский» и строгий подвижник.

«Однажды, в то время, как он в реке Критамале (в земле дравидийской или Малабаре) приносил душам предков возлияние водой, в его руки вместе с водой попала рыбка», — повествует «Бхагавата-Пурана». Далее повторяется сюжет о просьбе рыбки, ее последовательных переселениях по мере роста. Рыба говорит Сатьяврате, что она является воплощением Вишну а когда царь-подвижник спрашивает, почему великий бог принял этот облик, рыба отвечает: «На седьмой день от сего дня все три мира погрузятся в пучину небытия. Когда вселенная исчезнет в этой пучине, к тебе придет большой корабль, посланный мною. Забрав с собой растения и разные семена, окруженный семью Риши и всеми существами, ты сядешь на тот корабль и, без боязни, понесешься по темной пучине. Когда бурным ветром станет трясти корабль, прикрепи его великим змием к моему рогу, ибо я буду близко».

Затем происходит потоп, Сатьяврата и экипаж его корабля спасаются с помощью рогатой рыбы, сам Вишну отнимает священные Веды, похищенные врагами богов (деталь, отсутствующая в других индийских версиях потопа). Затем «царь Сатьяврата, обладающий всяким знанием, священным и мирским, сделался, милостью Вишну, сыном Вивасвата, Ману новой юги». Эта же версия потопа излагается, только более кратко, и еще в одной пуране, посвященной божеству огня вездесущему Агни.

Знаменитый французский санскритолог Эжен Бюрнуф, переведший со священного языка Индии санскрита текст «Бхагавата-Пураны» и издавший его, считал, что, вне всякого сомнения, индийские легенды о потопе заимствованы из Вавилона. Однако открытия XX века, как в земле Двуречья, так и в земле Индостана, заставили по-иному посмотреть на удивительное сходство сюжетов Библии, «Эпоса о Гильгамеше», шумерской поэмы и индийских пуран, «Махабхараты» и «Шатапатха Брахманы».

Легенда о потопе заимствована творцами Библии из Вавилона, вавилоняне заимствовали ее у шумеров, а те, в свою очередь, от убаидцев, народа, пережившего катастрофическое наводнение, как показали раскопки Леонарда Вулли. Мы спускаемся здесь в глубины времен, к событиям, отделенным от нас пятью, а то и шестью тысячелетиями. Но такой же спуск «в колодец времен» совершили и ученые, изучающие историю и культуру Древней Индии. Оказалось, что задолго до классической индийской культуры с ее священными Ведами, упанишадами, брахманами, пуранами, «Махабхаратой» на территории Индостана существовала еще более древняя цивилизация, современница цивилизаций Древнего Египта и Двуречья, «третья колыбель» человеческой культуры с ее письменностью, монументальной архитектурой, градостроительством и т. д.

Памятники древнейшей индийской культуры — ее называют «протоиндийской», то есть «первоиндийской», — были обнаружены еще в 20-е годы нашего столетия в долине реки Инда. Раскопки эти продолжаются и по сей день.

Памятники протоиндийской цивилизации найдены на огромной территории площадью свыше полутора миллионов квадратных километров. Более полутора сотен городов и поселений, созданных в III–II тысячелетиях до н. э., обнаружили археологи у подножья величественных Гималаев и в долине Ганга, на полуострове Катхиявар и на берегах реки Нарбады на юге Индии, на берегу Аравийского моря и в центре Деканского нагорья, и, вне всякого сомнения, еще будут сделаны новые открытия.

Однако, несмотря на все старания, ученым так и не удалось по сей день отыскать следы культуры-предка, которая явилась бы основой, почвой для протоиндийской цивилизации. Работы советских и зарубежных исследователей (в них принимал участие и автор этих строк) позволили — с помощью электронных вычислительных машин — определить, что памятники протоиндийского письма, загадочные иероглифические надписи, покрывающие печати, амулеты, подвески, палочки из слоновой кости, сделаны на языке, входящем в дравидийскую семью языков.

Носители дравидийских языков населяют в основном южную часть полуострова Индостан. Памятники протоиндийской цивилизации обнаружены к северу, западу и востоку от массива дравидийских языков. Однако в районе находок городов протоиндийцев, на севере Индии, говорят на языке брагуи, входящем в дравидийскую семью языков. Общие черты с языками дравидов лингвисты находят в языке убаидцев, предшественников шумеров в долине Тигра и Евфрата, и в языке эламитов, создавших самобытную цивилизацию около пяти тысячелетий назад на территории, ныне являющейся иранской провинцией Хузистан. Возможно, что несколько тысяч лет назад народы, говорящие на языках, родственных дравидийским, занимали обширную территорию нынешних Ирана, Ирака, Пакистана, Индии. Но это не решает вопроса о происхождении самих дравидов, их прародины. Сами же дравиды считают, что колыбель их культуры находилась на Южном материке, ушедшем на дно Индийского океана.

Тамилы, один из дравидийских народов Индостана, имеют древнюю литературную традицию. Согласно преданиям традиция эта восходит к первой санге (от санскритского «сангха», означающего «собрание, община»). Основателем ее был великий бог Шива, и находилась она «в городе Мадурай, поглощенном морем», в царстве, «уничтоженном и поглощенном морем», Средневековые авторы полагали, что море поглотило Тамалахам — «родину тамилов», которая когда-то «существовала на юге». И, как полагает ленинградский дравидолог Н. В. Гуров, легенда о затонувшей прародине не только не выдумана комментаторами XIII–XIV веков, но бытует в тамильской литературе около двух тысяч лет. Существуют, однако, реальные основания отнести время возникновения этой легенды к еще более древнему периоду. Если, выйти за рамки словесного творчества тамилов и обратиться к мифологии и фольклору других южноиндийских народов, то можно убедиться в том, что тамильское предание о сангах и затонувшем царстве генетически связано с группой сказаний и легенд, которые в целом можно назвать «легендами о прародине».

Таким образом, получается любопытная цепочка: легенда о потопе, зафиксированная авторами Библии, — вавилонское сказание о потопе — шумерский первоисточник этого сказания — убаидские корни первоисточника — родство, хотя и гипотетическое, языка убаидцев с дравидами — дравидийские легенды о затонувшей прародине — древнеиндийские источники, от «Шатапатха Брахманы» до пуран, повествующие о всемирном потопе.

Эта цепочка сказаний о потопе продолжается далеко на восток от долины Тигра и Евфрата, где зафиксирован с помощью глиняных книг древнейший вариант рассказа о стихийном бедствии, постигшем род человеческий.

От Индостана до Австралии

Знаменитый путешественник средневековья венецианец Марко Поло, побывавший на острове Шри-Ланка, приводит сведения о том, что прекрасный остров этот «стал меньше, чем в старину», так как «большая часть острова» была затоплена. По-видимому, Марко Поло почерпнул эти известия от местных жителей, считавших, что когда-то потоп поглотил обширную территорию из родины.