Исторические тайны Российской империи - Можейко Игорь Всеволодович. Страница 2
У королей было принято обмениваться подарками. И вот английская королева в 1600 году прислала Борису Годунову среди прочих даров образцы новых, только что отчеканенных в Лондоне золотых монет. Полюбуйтесь, пожалуйста, какие красивые монеты мы выпускаем!
А теперь попробуйте встать на место русского царя.
Для него золотые монеты – это не монеты, а награды. Причем от размера награды зависит положение награжденного. А Борис Годунов видит, что английская королева прислала ему одну медаль размера, который предназначен для рядового воеводы, а остальные и того меньше – офицерские и солдатские награды.
Ясно!
Меня и в моем лице нашу великую родину намерены обидеть эти западные спесивцы!
Годунов тут же послал монеты обратно, а к ним присовокупил гневное письмо: «Меж нас, великих государей, прежде того не бывало, и государь наш… тех поминок иметь не велел ».
Елизавета расстроилась этим недоразумением и в ответном письме попыталась объяснить, что просто послала «прелестный подарок» и неловко государям упрекать своих друзей малой стоимостью подарка. Ведь не в стоимости дело. Даже если вы пришлете мне подарок вдесятеро дешевле, я не обижусь. Ведь «мы бы приняли ваш дар не из-за самой вещи, но из уважения к превосходству того, кем она подарена».
Но так великие государи друг друга и не поняли.
Традиционная русская система наград развивалась вплоть до XVIII века. В последней войне, которую вела старшая сестра Петра царевна Софья, никак не желавшая расставаться с властью, награды стали совсем уж невероятными. Провалившему поход воеводе Голицыну была вручена медаль весом в триста червонцев, то есть не меньше трех килограммов.
«Золотые» просуществовали до начала Северной войны, и Петр Первый награждал за первые бои именно «золотыми». Лишь со временем он перешел к медалям, похожим на те, что существуют и сегодня.
Первый же орден, учрежденный Петром Великим, орден Святого Андрея Первозванного, очень скоро приобрел двойника со знаком минус. И это тоже исторический казус.
Первым кавалером первого ордена 10 марта 1699 года стал верный спутник Петра по путешествиям Федор Головин, адмирал русского флота. Основа ордена – косой крест, на котором, по преданию, был распят святой Андрей, проповедовавший христианство в русских землях, с изображением фигурки святого.
Второй кавалер у ордена появился через год. Им стал украинский гетман Мазепа за «тринадцатилетние успехи в войне с крымцами». Сам Петр получил знаки ордена только в 1703 году, после того как принял участие в морском сражении. Тогда он сам и Меншиков стали кавалерами.
Когда же через десять лет стало понятно, что Мазепа изменил царю и переметнулся к шведам, гневу Петра не было границ. Он решил отомстить гетману и уже через несколько дней после Полтавы приказал Меншикову распорядиться о специальной награде для Мазепы.
Результатом этого решения стало такое письмо, отправленное Меншиковым в Петербург президенту Ижорской канцелярии:
«Господин президент.
По получении сего сделайте тотчас монету серебряную весом в десять фунтов, а на ней велите вырезать Иуду, на осине повесившегося, а снизу тридцать сребреников лежащих, а при них мешок, а назади надпись против сего: «Треклят сын погибельный Иуда еже за сребролюбие давится». И к той монете сделав цепь в два фунта, пришлите к нам по нарочной почте немедленно. Подлинное за подписью светлейшего князя. Из обоза от Полтавы июля 11 дня 1709 года».
Можно представить себе растерянность, царившую на Ижорском заводе, ибо по такому письму никакой медали не изготовишь. Даже трудно понять, чего же от тебя требует светлейший князь Меншиков.
А тут что ни день – новое письмо из Москвы! Не иначе как каждый день о медали вспоминал царь и грозно торопил Александра Даниловича.
Несмотря на все окрики и угрозы, тяжелую посылку из Москвы Меншиков, бывший к тому времени в польской Торуни, получил только в конце сентября. И ничего больше не произошло. Меншиков словно потерял в одночасье интерес к медали.
Так и было.
22 августа сломленный позором и тяжелыми испытаниями старый гетман скончался.
А ведь орден Иуды предназначался именно Мазепе!
Кавалеру удалось скрыться на тот свет.
Знак весом в двенадцать фунтов серебра Меншиков долго возил в своем обозе, и никто его не видел.
Говорить о нем говорили, в воспоминаниях писали. А где он – никто не знал. И за исключением Меншикова, никто ордена Иуды не видел. Он как бы перешел в область мифов. Но через год всплыл в самом неожиданном месте. Вот что писал голландский посланник при дворе Петра:
«Среди прочих шутов на балу был один по имени князь Шаховской. Звали его кавалером ордена Иуды, потому что он носил изображение Иуды на большой цепи на шее, весящее 14 фунтов».
Тот шут Шаховской был гадок характером и с удовольствием принимал пощечины за червонцы.
Так что орден, прежде чем кануть в вечность, некоторое время использовался почти по назначению.
Через несколько лет в России появился женский орден.
Возникновение его для человека, незнакомого с тонкостями отношений внутри России и России с ее соседями, может показаться непонятным. Он – клубок противоречий.
Случилось вот что. После Полтавы Петр двинулся к югу, так как Турция объявила России войну. Поводом к войне были интриги Карла XII при султанском дворе и ненависть к Петру крымского хана.
Отправившись в поход на Турцию, Петр взял с собой свою «прачку», верную жену Екатерину, женщину простую и не изменившую своим привычкам до конца жизни. В одном из писем к своему Петруше она писала: «Хотя и есть у вас, чаю, новые портомойки, однако же и старая не забывает». Отправившись в поход, Петр рассчитывал на помощь славянских народов, порабощенных Турцией, но, как писал ему из Черногории Милорадович, «христиане хотят подняться за русских, но все это воины добрые, только убогие. Пушек и прочих военных припасов не имеют». Петр прибыл к армии.
Турки отрезали русскую армию от ее славянских союзников, стояла жара, трава в степи выгорала. 7 июля русская армия была окружена турками. Их было впятеро больше, чем русских, которые встали укрепленным лагерем и огрызались на попытки турок взять лагерь штурмом.
Дальнейшие события объяснялись плохой разведкой с обеих сторон. Русские, видя, как много турок вокруг, и не понимая, как можно вырваться из кольца врагов под дулами трехсот турецких пушек, думали, что они обречены. А турки боялись штурмовать русский лагерь. К тому же они знали, что к Петру идет подкрепление, которое может ударить им в тыл. Боялись они и восстаний у себя в тылу.
Русские первыми пошли на переговоры. Впереди ехал трубач, за ним министр иностранных дел Петр Шафиров. Но надежды не было никакой. Шафиров уехал и пропал.
Шли вторые сутки. Петр жег документы, чтобы не достались в руки врагу. Он заранее переживал невероятный позор: попасть в плен к туркам! И это после того, как он столь блистательно разгромил шведов под Полтавой!
Офицерский совет постановил: императору не сдаваться ни под каким видом. Прорываться вдоль реки!
Только один человек не падал духом – царица Екатерина. Она была, как всегда, весела, добродушна и уверена в себе. Как могла она утешала подавленного мужа.
А тем временем после суточного ожидания Шафирова привели в шатер великого визиря, который командовал турецкой армией.
Шафиров был поражен – визирь предложил ему сесть. Турки никогда не вели себя подобным образом с побежденными.
Значит, случилось нечто, неизвестное Шафирову. И хитрый русский дипломат уверенно уселся на подушки.
Грозным голосом турецкий визирь стал перечислять требования к заключению перемирия. И они оказались куда мягче тех, на которые готов был согласиться Петр.
Правда, визирь требовал за это гигантской взятки. Причем лично себе. Сейчас же и секретно.
Таких денег у Петра не было. Но Шафиров соглашался на все. Он сказал, что привезет деньги, и отправился обратно в лагерь, где его уже не ждали.