Слямбу катамбу нок! или Прключения первобытного выдумщика - Чирков Вадим Алексеевич. Страница 23

На том берегу призадумались и начали о чем-то совещаться. И еще один вопрос перелетел через реку:

— А знаете, как называются наши копья?

— Как?

— Вот это, — самый рослый из чужаков потряс копьем, — каждый, кто знает его, зовет "В-полете-не-знающее-пощады"!

— А вот это, — поднял копье другой, — носит имя "Пронзающее-троих-с-одного-броска"!

— А я свое назвал знаете как? — крикнул Напролом. — "Несущее-смерть-каждому-кто-шевельнется"!

— А мое, — не отстал от него Хоть-Куда, — зовется скромно — "Бьющее-наповал"!

На той стороне переговорили и сразу два голоса завопили:

— Если наш Ветер наскочит на вашу Гору, она полетит вверх тормашками!

— Нет на земле Ветра, — ответили тоже вдвоем Напролом и Хоть-Куда, — который хотя бы пошатнул нашу Гору! Все разбиваются об нее! И нет человека, что сравнялся бы с ее внуком!

После всех этих слов полагалось бы начать драку, и быть бы кровопролитной схватке, если б молчавший до сих пор Дум не спросил:

— Скажите лучше, куда вы идете?

— Туда, — последовал немедленный ответ, — откуда вы пришли! А вы?

— А мы туда, откуда пришли вы!

— Зачем? — закричали все трое на той стороне.

Ответил Дум:

— Мы ищем Край Земли!

— Край Земли? — переспросили чужаки. — На Восходе его нет!

— Как нет? — озадачился Дум. — Должен быть! Мы идем к нему уже столько дней!

— Нет его, нет! Может, он, наоборот, в вашей стороне?

— В нашей его тоже нет. Мы идем в сторону Восхода уже семнадцатый день!

— А-а, так вы умеете считать!

— Научились по дороге.

— Мы плывем к вам! — И трое чужеземцев, переложив оружие в левую руку, где переплыли, а где перешли речку.

Первым из воды вышел тот, кто обходился без лука. Не без опаски оглядел он трех вооруженных людей, выжал из бороды воду и спросил:

— Так вы умеете считать?

— Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, — продолжил счет Дум.

— Двадцать, двадцать один, двадцать два, — ответил на это чужак. — Меня раньше звали Наперекор, а сейчас — Взашей, и я тоже иду к Краю Земли. А это, — он показал на двоих своих товарищей, выходящих из воды, — Стремглав и Доупаду, мои провожатые. А вас как зовут?

Дум назвал все троих и спросил в свою очередь:

— Зачем вам Край Земли?

— Вообще-то говоря, он мне не нужен, — ответил Взашей, кладя копье наземь. — Я к нему не стремился, но после подумал, что это должно быть интересно. Опять же Бездна…

— Скажи теперь, — проговорил Дум, тепло разглядывая незнакомца, — скажи — за что послали тебя к Краю Земли? Что изобрел ты такого, что не понравилось вашему шаману?

Взашей заморгал.

— Откуда ты зна… — и вдруг просиял и… протянул Думу руку, словно был знаком с ним, с улыбкой и с рукопожатием давным-давно.

Руки встретились, пальцы плотно обхватили друг дружку, оба улыбались совершенно одинаково.

— Что я придумал, ты спрашиваешь? — говорил он, хлопая левой ладонью стиснувшие друг дружку руки. — Так, пару пустяков! Но их оказалось достаточно, чтобы послать меня познакомиться с Бездной. Сядем, — предложил он, — и поговорим. У нас обоих есть, кажется, что рассказать.

Когда мы лепили горшки, — начал он, чуть они сели, — я додумался вылепить фигурку нашего колдуна Наобума. Вид у него уморительный, чудной, и лепить его не труднее, чем горшок: высоченная шапка, горб и тонкие кривые ноги.

Я его вылепил, колдуна все узнали и зашумели, фигурка пошла по рукам. Когда она попала к Наобуму, он спросил, какого это жука я сделал?

— Это он тебя изобразил, Наобум, — сказал вождь, который вышел на шум из своей пещеры. — Разве ты не узнаешь себя в этом жуке?

Колдун позеленел от злости, и с той поры стал искать случая, как со мной поквитаться.

Фигурку я вылепил осенью. А зимой я изобрел Карман, Суп, Ложку к Супу и Свист, который мог пригодиться племени во время охоты. Суп, кстати, спас от голодной смерти многих беззубых сынов Ветра. Каждую новинку Наобум встречал зубовным скрежетом, потому что сам придумать ничего, кроме свежих проклятий ослушникам, не мог.

Весной же у него нашелся повод придраться ко мне Я взрыхлил лесной корягой участок ровной земли подальше от наших пещер и стал совать в нее съедобные зерна, сбереженные за зиму. Колдун выследил меня и налетел, когда я уже заканчивал работу.

— "Так вот чем ты занимаешься, Наперекор! — заорал он. — Прячешь ото всех зерна! Хочешь съесть их сам, в то время, когда другие умирают с голоду!"

— "Я их не прячу, Наобум, — сказал я, — я их сажаю."

— "Нет, прячешь, прячешь, я видел! — К тому же не в одно место, а в разные. Ты так глуп, что даже не знаешь, как прятать! Хоть бы метки ставил! Ведь ты не найдешь после ни одного зернышка!"

Тут я понял, что могу выгодно выиграть этот спор.

— "А что если через некоторое время, Наобум, мы увидим их все?"

— "У тебя ничего не получится! Ты зарыл на этом участке три или четыре горсти зерен!"

— "Обещаю, Наобум, — все до единого!"

— "Когда ты собираешься показать их мне?"

Я посмотрел на землю, а потом на небо.

— "Через два дождя."

— "Хорошо, пусть будет так. Но если я не увижу зерен через два дождя, тебе будет так жарко, Наперекор, что ты будешь призывать третий дождь, но он не прольется!" — Как вы понимаете, Наобум обещал сжечь меня на Костре.

На том мы и разошлись.

А через два дождя на моем участке взошли все до единого зерна — показались зеленые ростки, и я позвал колдуна.

— "Смотри, Наобум, — вот где они были спрятаны. К осени каждое даст по целой горсти зерна!"

Колдун уставился на ростки. Их было много, не сосчитать. Морщины на его лбу задвигались, губы зашевелились.

— "Вот что, Наперекор, — сказал он через какое-то время, — если ты посмеешь заявить, что это поле дело твоих рук, я найду способ извести тебя. Зерна посадил я — запомни это! Такое подвластно только моему уму, уму колдуна!"

Я размышлял недолго.

— "Хорошо, Наобум. Сажать зерна в землю придумал ты. У меня к тебе только одна просьба: покажи это поле всем и расскажи, что нужно делать, чтобы зерна хватило на зиму."

— "Это уж не твоя забота, Наперекор! Иди и помни, что я тебе сказал!"

А скоро вождь послал меня отыскать во что бы то ни стало Край Земли, идя в сторону Заката, и я понял, что без колдуна тут не обошлось. Задание я получил вот какое: посмотреть, что делается с Солнцем после того, как оно сваливается за Край, сколько потухших солнц там уже накопилось, и не грозит ли нам чем-нибудь эта свалка. Наверняка это путешествие придумал Наобум, на пакости он мастер. Мне дали новое, дорожное имя, Взашей и послали со мной двух провожатых — Стремглава и Доупаду… А вы, значит, — спросил рассказчик у всех троих, — вы тоже ищете Край Земли?

— Да, — ответил Дум, — у нас примерно такая же история. — И рассказал, за что он был послан в дальний поход и на верную смерть.

— За Улыбку? — удивился Взашей. — Нам знакомо одно племя, где улыбаются все от мала до велика, и ничего. Никто никого там не посылает за это на смерть.

— А как насчет Улыбки в вашем племени? — спросил все тот же Дум.

— У нас улыбаются только дети. Но их за это не корят, а только говорят, что это возрастное и что это пройдет само собой. Так оно и получается. Взрослым же улыбаться просто не приходит в голову.

— Значит, и здесь вы похожи на нас, — вздохнул Дум.

После этого речь зашла о тех, кого изгнанники встретили по дороге.

Дум рассказал о людях-деревьях, человеке-тигре, о Лежебоках, о людях-воинах и об Отверженном Музыканте, благодаря которому они вооружились луком, о Чихастиках, что научили их считать…

Взашей поудивлялся, но не сильно, и рассказал в свою очередь о не менее удивительных встречах.

Они познакомились, например, с людьми-водой, детьми Вечной, Всесильной и Вездесущей воды. Люди этого племени были: кто — Речкой, кто — Водопадом, кто — Заводью, кто — Быстриной, кто — Омутом, кто — Плёсом, кто — Волной, кто — Рябью, кто — Струей, кто — Плеском… Потом еще были — Поток, Перекат… Кто была Ширь, кто Толщь, кто Глубь, кто Гладь. Одну девушку назвали Радугой. Другую — Росой. Кто был Прибой, кто — Водоворот. Кто — Болото, кто — Топь. Были и Дождь, и Ливень, и Ситничек, и Морось, и Туман. Даже Пар был. Была, конечно, и просто Капля. Были — Снег, Лед, Скользь. А еще — Изморозь, Иней, Снежинка… Детей в том племени называли Брызгами.