Кошки и шпионы - Максимович Йован. Страница 5

Рале помолчал и говорит:

— Через месяц тебе надо будет перебраться в другое место. Цана обеспечит жилье. В каком-нибудь другом районе города.

Мы тасовали все услышанное, как колоду карт. Резали, кроили, сшивали, но никак не могли сшить что-нибудь путное, никак не могли сообразить, о чем идет речь. Единственное, что стало окончательно ясно, это то, что они занимаются чем-то запрещенным и боятся попасться. То, что второй вообще не выходил на улицу и прятался от людей, уже говорило само за себя. А теперь он и сам сказал, что они рискуют, что занимаются чем-то опасным, причем прямо здесь, в доме.

Наконец, они улеглись и погасили свет, а мы все боялись шелохнуться. И только когда услышали их могучий храп, со всеми предосторожностями отступили в глубину сада.

— Это шпионы, спорю на свою губную гармошку.

— С кем ты собираешься спорить? Кто сказал, что ты неправ?

— Неважно. Все равно готов на спор, — заупрямился Радойко. — Ясное дело, это самые настоящие шпионы. Мы должны сообщить в милицию или сказать кому-нибудь из взрослых.

Под его монолог мы добрались до забора и перепрыгнули через него на улицу. Вдруг в глаза нам ударил яркий свет. Мы прямо чуть не ослепли. У дверей моего дома собралась толпа, стоял шум. Я перепугался, не случилось ли чего с мамой, у нее слабое сердце.

Мы стартовали с места, как ракеты, врезались в толпу на третьей космической, пробили себе коридор и пробрались в прихожую. Там мы увидели моих маму и папу и маленькую сестренку — всех живыми и здоровыми — и соседей, и еще какого-то дядю с усами.

Все уставились на нас, как на какое-то чудо.

Первым опомнился мой папа и как закричит на всю прихожую:

— Где вы были, черт вас побери?

Хором, стройно и красиво, мы ответствовали:

— Мы здесь!

— Это я вижу. Но до этой минуты где вас носило?!

— Здесь! — снова пропели мы в унисон.

Судя по всему, папа уже был готов использовать другие способы, чтобы развязать нам языки. Появились папы Мики и Радойко — тоже с явным намерением любой ценой добиться истины. Но тут вмешался дядя с усами:

— Товарищи, не надо так резко! Разве вы не видите, что дети и без того напуганы?

В жизни я так быстро не соображал. Да и у всех троих моментально «сработали все шарики и зажглись все лампочки». Мы поняли, что может нас спасти — мы должны выглядеть испуганными. Мы дружно заревели. Маневр удался. Мамы решительно отстранили пап и начали нас целовать сквозь свои и наши слезы. А мы косились по сторонам, но понять ничего не могли.

Тогда опять взял слово этот Усач:

— Ну и наделали вы, ребята, переполоха! Мы подумали, что с вами на реке что-то случилось.

— Но мы же приходили домой после купанья!

В панике и суматохе они об этом совсем позабыли. А мы почувствовали, что допрос сейчас возобновится, и опять ударились в слезы, чтобы отвлечь их.

Это и в самом деле помогло. Сквозь слезы, заикаясь и почти шепотом — чтобы никто ничего толком не понял — мы наспех сочинили леденящую душу историю про каких-то пацанов с соседней улицы, которые невесть за что забрали нас в плен, заперли в каком-то подвале и, видимо, хотели оскальпировать всех троих. Но нам удалось выбраться и спастись бегством.

Разумеется, при свете дня и на трезвую голову ни один нормальный человек нам не поверил бы, но времени на более убедительное вранье не было, а нам необходимо было любой ценой сейчас, когда следствие по делу о шпионах только началось, скрыть наше истинное местопребывание.

Все закончилось тем, что взрослые разохались:

— Ну и деточки нынче пошли… Мы такими не были… Только посмотрите, до чего дошли — скальпы друг с друга снимают… Ну и ну!

На этом соседи понемногу начали расходиться. Мику и Радойко увели их родители.

Я выпил положенную мне перед сном чашку молока, почистил зубы, забрался в кровать и уже начал было засыпать, как вдруг вспомнил одну вещь и спросил сестру:

— А откуда здесь появился этот усач?

— Очень просто: набираешь телефон 92, и они сразу кого-нибудь присылают. Ведь мы думали…

Все! Это все, что я хотел знать. А что они думали, я так и не услышал, потому что уже спал и мне снилось, что я набираю по телефону цифры «9» и «2». И Усач тут же приезжает, чтобы вместе со мной, Микой и Радойко изловить всю шпионскую банду.

Я был уверен, что этим и кончится.

Глава пятая, в которой

Хотя мы и не звонили по «92», приходит Усач, но он ищет не Рыгора

Оказывается, Усач может появиться, если и не набирать «92». Мы снова встретились с ним через три дня. Он пришел по собственной инициативе, никто ему не звонил.

Мы играли на полянке в «одни ворота»: Радойко изображал из себя вратаря, а мы с Микой били по воротам. Играли мы давно и сильно вспотели, а Радойко вдобавок ко всему еще и грязный был, как поросенок. Он воображает, что защищает ворота, как знаменитый голкипер Шошкич, и в обнимку с мячом летит на землю. Сами понимаете, на кого похож человек, если он как следует взмок, а потом основательно повалялся в пыли. В общем, к тому моменту, когда появился Усач, Радойко был один к одному похож на того парня из Ганы, с которым Мика переписывается по линии интерклуба. Этот мальчишка недавно прислал Мике свою фотографию, так что я знаю, что говорю. Устали мы, как портовые грузчики. Только собрались под наше любимое ореховое дерево — отдохнуть в тенечке, глядь, а там сидит Усач из «92» собственной персоной. И курит. Значит, это не коллективная галлюцинация от жары и усталости. Призраки не курят, как мне кажется. Мы растерянно уставились на него. Попадись нам трехглавый змей, мы бы меньше поразились: надо же, только что о нем говорили — и вот он, пожалуйста, как джинн из бутылки.

— Привет, друзья, — говорит.

— Здравствуйте.

— Ну, садитесь. Давайте сюда, поближе.

Мы уселись. Без единого лишнего слова. Точь-в-точь индейцы на совете племени, когда решают, выходить ли им на тропу войны.

Усач начал нас расспрашивать, как там наши родители, ходим ли мы по-прежнему на реку. А мы чувствуем, что он не за тем пришел, только ходит вокруг да около, как Рыгор вокруг сала. Но мы ничего: отвечаем вежливо и подробно. Незнакомый человек — надо проявить уважение.

— А как этот, ваш сосед?

«Ага, вот что тебе нужно», — подумал я. Но додумать до конца не успел, потому что Усач говорит:

— Тут у вас по соседству живет некий Ратко. Впрочем, его почему-то все называют не Ратко, а Рале…

Мы просто онемели от изумления. Вы слышите, это же просто уму непостижимо: только мы собирались позвонить ему и поделиться своими сомнениями насчет Рале, а он сам припожаловал спросить об этом.

Примерно полчаса мы трещали без умолку. Выложили все, что знали. Усач слушал внимательно, не перебивал, только иногда бросал короткие реплики, чтобы дальше рассказывали. Ну, мы совсем разошлись и начали уже приукрашивать действительное положение вещей: ляпнули, будто Рале в нас из револьвера стрелял. Но тут Усач погладил свои усы, ухмыльнулся и говорит:

— Ну, ладно. Про револьвер вы мне в другой раз расскажете.

Тут до нас дошло, что он нас насквозь видит. Даже стыдно стало, что наплели небылиц. Рассказали мы ему, как было на самом деле, как под окном дежурили, что слышали.

Усач поднялся, аккуратно расправил газету, на которой сидел.

— Ой, дайте страничку юмора посмотреть! — завопили мы в один голос.

— Газета-то вчерашняя, пацаны.

— Ничего, сойдет!

И он ушел. А мы прочитали всю страничку юмора и пошли обедать. Газету спрятали. У нас в дупле дерева был оборудован тайник. Там хранились все наши стеклянные шарики, будильник, который мы подобрали на свалке, авторучка, почти как новая, только без половинки пера, и другие важные вещи.