Под солнцем горячим - Сальников Юрий Васильевич. Страница 11

Стол готовили девочки с Альбиной и, конечно, Швидько. Он же отрядный хозяйственник — его прямая обязанность заботиться о питании туристов. Только позаботился он прежде всего о себе: оказался около черешни. Ее было мало — ведь еще не сезон! — и она так аппетитно поблескивала крутобокими желтыми шариками. Гера есть не хотел, всю дорогу жевал конфеты и печенье. Но вот чего ему хотелось — это попробовать черешни. Ну хоть несколько ягодок. Да не тут-то было! Швидько улегся рядом, и не успели все глазом моргнуть — ягодки исчезли. А Толстый Макс еще и «запасец» сделал: полные кулаки набрал. Жует, давится, смотреть противно! Будто сроду черешни не ел.

Гера встал и отошел к окну.

Вожатая объявила, что сейчас пойдут осматривать Чистый Ключ.

— Надеюсь, вам не надо говорить, как должны вести себя туристы? — спросила Лидия Егоровна, когда все построились.

А Кулек-Малек скомандовал: «Шагом марш!»

На Кавказе много разных Ключей. Это и по названиям видно: Горячий Ключ, Голубой Ключ, станция Ключевая. Текут роднички по ущельям, вырываются из-под земли, пенятся, пропадают под корнями деревьев, снова просачиваются на поверхность. И немало среди них целебных. Вот более ста лет существует и курорт Чистый Ключ.

Обо всем этом рассказала Лидия Егоровна, пока ходили по курорту. И пили воду из целебного источника. И щупали руками холодный шершавый каменный столб, будто вросший в землю, — памятник основателю здешнего селения. Он поставлен более двухсот лет назад.

Но что такое два века или даже десять веков по сравнению с миллионом лет? А наверное, уже миллион лет — не меньше — стоит гора Гребешок. Так названа голая отвесная скала, которая задумала, видно перегородить реку. Да не хватило у нее силы сделать это, и застыла она на полпути к другому берегу, одинокая, вечно омываемая бирюзовой водой. Самый верх этой горы-стены причудливо источен ветром и дождями. Он похож на петушиный гребень, только седой от старости, весь в трещинах-морщинах. Сквозь щели на нем растет трава, даже кусты. А внизу — вода. Что и говорить — красивое место!

Лидия Егоровна провела ребят на вершину Гребешка. Поднялись по Адову ущелью. Так называется очень узкий проход между скалами, которые нависают прямо над головой. Идешь, а плечи касаются стенок, все время задеваешь, так тесно. А ступеньки высечены в горе. И очень темно здесь, глухо, сыро. Когда вышли из этого ущелья, то оказались в лесу. Прошли немного по лесу и очутились у обрыва. Отсюда и увидели Гребешок сверху.

Рядом с Герой остановился Серега. Он подмигнул и, укрываясь за деревьями от учительницы, шагнул на Гребешок по тропинке. Наверное, немало храбрецов уже ступало на эту узкую тропинку, которая вьется по самому верху Гребешка! Гера тоже оглянулся на Лидию Егоровну и шагнул следом за Серегой. Или он трус, как Абрикосова?

Справа и слева вдоль тропинки росли на скале кусты, за их листвой ничего не было видно. Вдруг они расступились, и Гера оказался совсем один на узком гребне бугристой скалы. Впереди Кулек-Малек. Гера шагнул еще и встал рядом с Серегой. Теперь под его ногами с двух сторон была пропасть, даже захотелось ухватиться рукой за Серегу. Но Гера не ухватился. Он стоял, не шевелясь, и смотрел на долину внизу, где текла река. Вот так же, наверное, было и миллион лет назад, только белых санаториев не было, а эта скала высилась, и на ней стоял доисторический человек! Или нет… шестьдесят лет назад на ней стоял красный партизан. Был здесь у красно-зеленых наблюдательный пункт. Отсюда же далеко видно. И дозорный сообщал командиру, когда замечал постороннего. А командир отдавал приказ: «Двинуть отряд на хутор Алюк!» «Есть двинуть на хутор Алюк!» — отвечал красный партизан Степан Бондарь. — Я знаю, где спрятано».

— Гусельников! Кульков! Это что же такое? Вам кто разрешил? А ну сию минуту назад! — Сердитый голос учительницы вернул Герку в действительность. Ребята, окружившие Лидию Егоровну, смотрели на Гусельникова и Кулькова с испугом.

— Вы что — решили без головы остаться? — спросил Семен.

— Домой! — приказала Лидия Егоровна.

Когда вернулись в школу, она выстроила отряд во дворе. Она сделала это без помощи командира Кулькова. Командир на этот раз стоял вместе со всеми. А учительница сказала:

— Мне очень неприятно начинать поход с выговора. Я надеялась, что вы сами понимаете. Но некоторые из вас… Кульков и Гусельников, выйдите из строя! Я просто не нахожу слов! — Она помолчала, будто и вправду не находила слов, потом добавила: — Читай, Альбина.

Вожатая развернула тетрадку. Было уже темно, Семен подсвечивал ей карманным фонариком. Строгим четким голосом, как диктор по радио, Альбина прочитала:

— Приказ номер один по экспедиционному отряду «Вперед!»

Это был короткий приказ, но «выразительный», как оценила Муврикова. Лидия Егоровна поздравила всех участников экспедиции с началом похода и высказала уверенность, что они проведут его успешно. Но, к сожалению, отмечала она, первый день показал: не все поняли, как надо вести себя настоящим туристам. За нарушение дисциплины командиру отряда Кулькову и костровому Гусельникову объявляется перед строем выговор.

В вечерней тишине слова приказа падали, как тяжелые камни. Гера не видел ребячьих лиц, но чувствовал: все смотрят и осуждают его с Кульковым. А Семен Кипреев прямо-таки, наверное, хохочет тихонько от радости — вот как опозорился ты, Герман Гусельников! И когда Альбина кончила читать, а Лидия Егоровна поставила провинившихся в строй и распустила отряд, все побежали с кружками за чаем в дальний угол школьного двора, где в красноватом отсвете костра маячили черные фигуры поваров. А Гера не захотел никакого чая. И не побежал к костру. Он пришел в класс в улегся.

Вскоре стали возвращаться ребята, класс наполнился разноголосым гулом. Пришел и молча лег рядом Кулек-Малек. Как видно, и ему было тошно.

В разных концах темной комнаты шептались, прыскали от смеха. Лидия Егоровна сказала: «Отбой!» И все замолчали.

Гера лежал с открытыми глазами, смотрел на звездное небо, висящее далеко за большим квадратным окном. Сбоку ворочался и тяжело вздыхал Серега. Гера подтолкнул его локтем. Серега ждал этого, как сигнала. Он сразу повернулся к Гере лицом и прошептал:

— Эх, невезучий я.

— Как это?

— А так. Всегда что-нибудь со мной бывает.

— Да ну…

— Вот увидишь. Еще что-нибудь случится.

— Кто там шепчется? — прозвучал голос вожатой. — Спать!

Гера с Серегой затихли.

Герка, конечно, понимал Кулька-Малька. Мечтал человек отличиться в походе, хотел быть самым примерным туристом, лучше всех готовился, и одет как полагается, и рюкзака такого ни у кого нет и надувного матраца. А вот поди же ты, что получилось!

Только причем здесь «везение» или «невезение»? Полезли куда не следовало, вот и все. Да мало ли что иногда хочется сделать? Не делай чего не велят, и будет тебе сплошное везение.

— Нет, увидишь, увидишь! — опять убежденно зашептал Серега. — Со мной еще что-нибудь будет, честное слово, будет!

До чего же расстроился человек!

Хотя, если откровенно сознаться, Гере сейчас тоже обидно. Крути, не крути, а плохо и для него начался поход…

Только вперед!

Впрочем, по-настоящему-то поход еще не начинался. Ведь все, что было до сих пор, — только экскурсия: на автобусе да по курорту — без вещей. А самый поход начался на следующее утро, когда после завтрака выстроились с рюкзаками на плечах. В руки пришлось взять дополнительный груз — кому досталось ведро, кому палатка. Гере Альбина опять сунула две железные стойки для костра:

— Не забывай свое хозяйство, Гусельников.

Эх, знать бы раньше, что у кострового такое железное хозяйство, отвертелся бы как-нибудь. А теперь… А теперь Лидия Егоровна сказала:

— Пошли, друзья! — И зашагала впереди — в широкополой шляпе, в желтой кофточке и синих спортивных шароварах, в синих кедах, с палкой в руке. На глазах — черные очки.