Станция «Луна» - Клушанцев Павел Владимирович. Страница 12

Одним словом, человек и автомат — друзья!

Теперь мы, кажется, разобрались уже во всём. И в том, что такое сама Луна. И в том, как до неё добраться. Остаётся совершить путешествие на Луну самим.

Тут нам понадобится немножечко фантазии. Представим себе почти невероятное.

… В школе зазвонил телефон.

— Говорят с космодрома! В очередном космическом корабле неожиданно оказались свободные места. Можем взять на Луну несколько самых смелых, любознательных ребят. Пусть срочно собираются. Вылет завтра утром…

Так быстро, так неожиданно осуществляется наша давняя мечта! Быстрые сборы…

Три дня полёта прошли незаметно. И вот…

11. МЫ НА ЛУНЕ!

Смолкли двигатели. Рассеялась пыль, взметнувшаяся от огненной струи.

Мы на Луне!

Мы ещё не вышли из корабля. Он стоит неподвижно. Как на Земле.

И в то же время не на Земле. Это чувствуется сразу. Мы отстегнули ремни, которые держали нас в кресле во время полёта. Первое ощущение: невесомость, которую мы испытывали во время полёта, исчезла. Но в то же время нет и привычного земного веса. Необычайная лёгкость во всём теле. Встаём с кресла. Кажется, что нас, как кукол-марионеток, поддерживают сверху за ниточки. Походка странная. Ноги поднимаются выше, чем нужно. Как будто мы всё время переступаем через какие-то брёвна. Руки почему-то сами собой размахиваются и за всё задевают.

Понятно, почему так получается. Луна меньше Земли. Поэтому она слабее Земли притягивает нас к себе. В шесть раз слабее. Все предметы на Луне в шесть раз легче, чем на Земле. А мышцы наши привыкли к земной тяжести и трудятся с избытком силы.

Мы привыкли, знакомясь с вещами, «взвешивать» их на руке. Иногда даже узнаём так, из чего вещь сделана. Тяжёлая — значит, металлическая. Лёгкая — значит, деревянная. Пли пустая.

Здесь, на Луне, получается полная неразбериха. Всё кажется каким-то пустым. Точно вынули всё изнутри и оставили одну оболочку. Или заменили подделкой, картонной бутафорией.

Солидный железный молоток точно сделан из дерева. Камни кажутся пробковыми. Книги — пустыми коробками.

Все предметы падают на Луне медленно. Вот смотрите. Я беру со стола книгу. Выпускаю её из рук на высоте своего роста. Она медленно опускается на пол. Именно опускается, а не падает. Похоже, точно воздух стал густой и она тонет в нём, как в воде. Мы успеваем даже сказать: «Раз, два, три, четыре, пять», пока она долетит до пола.

Но вот мы надели скафандры и вышли из корабля.

Как заворожённые оглядываемся.

Вокруг нас горы, холмы, равнины. Всё однообразного тёмно-песочного цвета.

Странный мир!

Здесь всё не так, как у нас на Земле.

Пожалуй, больше всего поражает, что всё неживое!

Мы привыкли, что в природе всегда что-то движется перед глазами. Плывут в небе облака, колышется море, шевелится листва деревьев, стелется дымок, летают птицы.

Здесь ничего этого нет. Полная неподвижность. Всё окаменевшее, застывшее. Точно нарисованное.

Мёртвое царство.

Ярко светит Солнце. А небо чёрное, ночное. Поэтому кажется, что сейчас ночь, а горы освещены лучом гигантского прожектора. Около Солнца звёзд не видно, потому что щуришься от яркого света. Но прикройте Солнце рукой, чтобы не слепило. Самые яркие звёзды становятся видны.

Но отчего же здесь днём чёрное небо?

Да потому, что голубое небо — это воздух, обволакивающий планету. А здесь воздуха нет.

На Земле голубое небо освещает нас дневным светом. На Земле днём светло и в несолнечной комнате. А чем она освещена? Небом, воздухом, больше ничем.

На Луне же в несолнечной комнате днём было бы темно, как ночью. Потому что за окном чёрное небо.

Без воздуха нет и «воздушной дымки».

Помните, как выглядят на Земле далёкие горы? Они всегда кажутся бледно нарисованными на небе у горизонта.

Чем дальше от нас горы, тем толще слой воздуха, сквозь который мы на них смотрим.

Они видны нам, как через тюлевую занавеску. По густоте этого «тюля» мы на Земле даже расстояние до гор определяем. Бледно видны горы — ещё далеко до них. Чётко видны — скоро доедем.

Здесь же, на Луне, между нами и самыми далёкими горами нет никакой мути. Всё видно одинаково чётко. Из-за этого на Луне трудно определять расстояния и размеры. Получаются сплошные недоразумения.

Вот в десяти шагах от нас на большой глыбе лежит интересный маленький камушек. Мы идём к глыбе, чтобы взять камушек в руки. А он вдруг пополз и съехал с глыбы. Оказывается, это вовсе не камушек, а вершина далёкой скалы, торчавшей из-за глыбы.

Мы стоим на краю небольшой трещины. Если разбежаться, её, наверно, нетрудно перепрыгнуть. Но что это?.. На том берегу трещины шагает крохотный человечек-космонавт, размером со спичку. Оказывается, трещина вовсе не такая уж маленькая. Её ширина около километра. А мы-то хотели прыгать!

Все эти наши ошибки происходят только из-за того, что здесь нет привычной воздушной дымки.

Придётся нам на Луне всему заново учиться.

Учиться ходить, учиться смотреть, учиться трогать.

Пройдёмся немного по Луне. Вот между двумя огромными глыбами узкая щель.

Заходим. Солнце сюда не достаёт. Здесь глубокая тень. Заметьте, она гораздо темнее, чем на Земле. К счастью, невдалеке торчит на фоне чёрного неба вершина освещенной солнцем горы. От неё сюда к нам в щель падает слабый отражённый свет. Можно идти без фонаря.

Выходим на равнину. Она вся залита ярким солнечным светом и после темноты кажется покрытой ослепительно белым снегом.

Как не похож этот лунный день на наш земной!

Мы стоим в тени от глыбы. Нужно посмотреть на карту. Но если держать её «лёжа», как привыкли держать на Земле, ничего не видно. Не карта, а чёрный бархат. Приходится ставить карту стоймя, поворачивать её «лицом» к залитой солнцем равнине. Вот теперь другое дело — карта осветилась.

Свет идёт не сверху, как на Земле, а снизу. Точно мы смотрим карту ночью, при свете костра. Потому что свет идёт от грунта, освещенного Солнцем.

Интересно, горячий ли он, этот грунт? Надо проверить. Ого! На Солнце он накалён, как утюг, свыше ста градусов. Если бы не перчатки, можно было бы обжечься. А рядом, в тени, грунт промёрз до ста градусов мороза. Босиком не пойдёшь!

Хорошо, что у нас на сапогах толстые подошвы, а скафандры держат внутри постоянную температуру, привычную для нас, — градусов двадцать выше нуля.

Мы стоим на краю ровной, как стол, арены большого цирка. Горы, окружающие арену, тянутся вдаль, постепенно заворачивая. Тянутся и… скрываются за горизонтом! Потом правее они снова появляются из-за горизонта и, приближаясь к нам с другой стороны, замыкают кольцо.

Почему же не видно самых дальних гор? Ага, значит, арена не плоская, а выпуклая, как каравай круглого хлеба, и её выпуклость закрыла дальний край цирка.

Ведь Луна — шар, и «арена» — его кусочек.

Земля тоже шар. Но очень большой. Выпуклость Земли не так заметна. А Луна маленькая, и выпуклость её поверхности гораздо больше.

Присядьте на камушек. А ваш товарищ пусть идёт по равнине.

Вот он отошёл всего на два километра, присел, как вы, и… исчез! На расстоянии всего двух километров он уже скрылся за горизонтом.

Вот что значит гулять по маленькой планете. Можно заблудиться на гладкой равнине. Отойдёшь на два километра, оглянешься, а кругом пустой горизонт. Никого и ничего не видно. Куда идти?

Неприятное впечатление производит на Луне тишина. Точно заложило уши. Или как будто Луну отгородили от нас толстым стеклом. Это оттого, что здесь нет воздуха. А в пустоте не может быть звуков.

Бросаем камень. Он падает на скалу, отскакивает, и при этом — ни звука.